Лиана Модильяни - В объятиях прошлого. Часть 1

Лиана Модильяни

В объятиях

прошлого

Часть 1

Дизайн книги:

BOOKNOOK.BIZ – www.booknook.biz

Дизайн обложки:

DIGITALspin – www.bookcoverart.webs.com

Автор фотографии для обложки:

Piotr Fajfer – www.piotrfajfer.com

Все права защищены

Полное или частичное копирование запрещено

Copyright © 2015 by Snoutie Agency Limited (UK)

(Registered in England & Wales, Number: 08496424)

SNOUTIE AGENCY LIMITED (UK)

3rd Floor, Fairgate House, 78 New Oxford Street

London, England, WC1A 1HB

United Kingdom

E-mail:

[email protected]

Автор выражает искреннюю благодарность своему мужу за его поддержку в работе над этой книгой

В основу книги положены реальные события и реальные люди, история одной семьи. Тем не менее, все имена и фамилии героев книги – вымышленные, а любые возможные совпадения имён и фамилий или созвучия, их напоминающие, с именами и фамилиями реальных людей, живущих сейчас или живших ранее, являются случайными совпадениями. В соответствии с законодательством и этическими принципами, имена третьих лиц и обстоятельства, которые могли бы идентифицировать героев книги, изменены.

Иногда, вопреки нашим ожиданиям и желаниям, появляется прошлое и таращит свои мёртвые белёсые глаза. И тогда кажется, что крутишься на карусели, которую невозможно остановить.

Оглавление

В объятиях прошлого – Часть 1

Комментарии

Об Авторе

Другие книги Автора

Или Тьма внешняя подавит и затемнит Свет духа, или Свет, который внутри, победит. Испытываются и искушаются все устремляющиеся к Свету. Всё Тёмное восстаёт из глубин прошлого и становится преградой на Пути, застилая Свет. Тёмная свора окружает плотным кольцом и подбрасывает смущающие мысли, прикрывая привлекательностью и очарованием их губительный яд и усиливая наваждение самыми яркими и прельщающими образами.

Е.И. Рерих*

* Елена Ивановна Рерих (1879-1955): русская писательница, философ, общественный деятель

В объятиях прошлого

Часть 1

Пьер-Анри Морель, советник-посланник1 посольства Франции в Великобритании, важно прохаживался по своему кабинету на третьем этаже особняка под номером 58 по улице Найтсбридж2. Он остановился и стал разглядывать свою кубинскую сигару так, как будто она была его главным врагом. Но, будучи человеком здравомыслящим и в какой-то мере справедливым, Пьер-Анри решил, что сигара не виновата. По крайней мере, в данном частном случае. Его взгляд смягчился.

Не имеет никакого значения, что тебя зовут Montecristo No. 23, – назидательно обратился Пьер-Анри к сигаре. – Тебя обрезают, надкусывают, жуют… таково твоё предназначение ! Но по отношению ко мне это – варварство и несправедливость, – произнёс он строго, нахмурив густые чёрные брови. – Неловкая провинциальная корова ! – Последние слова дипломата относились не к сигаре, а к его секретарше, Сюзанне Форест. – Важнейшая часть моего естества – не початок кукурузы, чтобы его радостно обгрызать своими новыми зубами ! Зубами, прошу заметить, вставленными на мои деньги.

*   *   *

Ну, теперь мы посмотрим, чья возьмёт ! – думала раскрасневшаяся и возбуждённая Сюзанна, изрядно смахивавшая на только что испечённый пончик со сладким джемом внутри. Пончик, правда, уже надкушенный и основательно помятый.

С тобой я забываю обо всём на свете, – пронеслись в её голове только что произнесённые слова Пьера-Анри, когда она, неловко вставая с пола, случайно лягнув корзину для бумаг и опрокинув лампу, выбиралась из-под его письменного стола.

Держись, ты, мраморная рыба ! – торжествующим тоном победительницы обратилась она в мыслях к Маргарет Морель, супруге своего шефа, наскоро прихорашиваясь перед зеркалом в туалетной комнате.

В каком случае человек абсолютно убеждён, что он всё знает лучше других, что всё произойдёт именно так, как он задумал, и нет в этом мире ничего, что могло бы помешать реализоваться задуманному им сценарию ? Наверное, либо когда этот человек недалёк умом, либо когда он излишне самоуверен и не представляет себе, что именно такой образ мыслей может не только увести его от намеченной им цели, но и привести к смертельной опасности; и тогда вместо спокойной гавани, он приплывёт к порогам водопада. А именно туда и плыла сейчас Сюзанна Форест, секретарь Пьера-Анри Морель.

Сюзанна поправила свою короткую – короткую настолько, насколько это дозволялось внутренними правилами, принятыми в посольстве – юбку, выразительно подчёркивавшую её полные бёдра и круглую попку, застегнула пуговки на вызывающе декольтированной блузке, купленной в рассрочку в «Харродз» специально для Пьера-Анри, и с восхищением оглядела свой шикарный бюст. Достав из слегка потёртой и засаленной небольшой кожаной сумочки губную помаду, она несколько раз жирно обвела по кругу распухшие губы. Глядя в зеркало и стирая с лица тушь, осыпавшуюся с её коротких ресниц во время столь важных процедур под столом Пьера-Анри, Сюзанна постаралась улыбнуться самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна. Новые зубы, вставленные у одного из лучших дантистов в Западном Лондоне и заботливо оплаченные её шефом (его подарок к грядущему Рождеству), смотрелись отлично.

*   *   *

Пьер-Анри был невысокого роста и крепкого телосложения, брюнетом с выразительным лицом и умными синими обворожительными глазами. Ему недавно исполнилось 42 года, но у него практически отсутствовали седые волосы. Глядя на его длинные передние конечности, доходившие почти до колен и покрытые густыми, тёмными и жёсткими как пружинки, волосами, не оставалось сомнений в истинности теории Дарвина4. Пьеру-Анри были неведомы недуги, которые начинают испытывать мужчины среднего возраста, включая ипохондрию и абдоминальное ожирение, а также болезни сердца и простаты, вызванные гормональной неустойчивостью. Тестостерон, как и всегда, с момента начала полового созревания, был у него в повышенной концентрации, что подтверждалось отсутствием депрессий, хорошо выраженной мышечной массой, да и просто прекрасной физической формой, а также постоянной и повышенной готовностью с неизменной радостью запрыгивать на всё, что движется.

Везде, где появлялся весёлый, энергичный и готовый на самые неожиданные поступки Пьер-Анри, включались прожектора, и начиналось театральное действо, в котором он был единственным и главным героем. Экстравагантная натура господина Морель наседала на собеседника, давила и плющила его, так что тот через десять минут общения с Пьером-Анри (в разгар театрального представления) уменьшался в размерах и скрючивался как креветка на раскалённой сковороде.

Словом, это была яркая харизматическая личность, динамичная и решительная. Его суждения всегда были живыми и образными, били в самую сущность явлений или событий и часто освещали их с какой-то неожиданной стороны, не всегда приятной для собеседников. Беспокойная мимика последних и богатая жестикуляция оратора производили на стороннего наблюдателя неоднозначное, порой озадачивающее, впечатление.

*   *   *

В жизни Сюзанны Форест было немало падений, но её крепкая натура всё выносила и становилась ещё сильнее. Будучи довольно наблюдательной, она быстро изучила привычки своего шефа и скоро с полувзгляда угадывала его незатейливые намерения. А девушкой она была старательной, понимающей и, как ей казалось, весьма искусной. По поводу последнего её качества, у Пьера-Анри, впрочем, имелось, как мы уже знаем, несколько иное мнение.

Общее впечатление от тесного общения с Сюзанной было сродни послевкусию от торта Gâteau du Diable5, когда понимаешь, что, наверное, не стоило заказывать приторно сладкое и тяжёлое пирожное, которого к тому же не очень-то и хотелось, а теперь надо поскорее заедать его лимоном. Но Пьер-Анри не принадлежал к числу сторонников здорового питания.

На первый взгляд Сюзанна могла показаться хорошенькой, но, присмотревшись повнимательнее, можно было заметить, что до хорошенькой ей далеко – слишком заурядной была её внешность.

Сюзанна красила свои волосы всегда в один и тот же ярко рыжий цвет и укладывала их, специально придавая им лёгкую небрежность и растрёпанность, что представлялось ей, уроженке небольшого городка на юге Франции, верхом парижского шика. У неё было широкое лицо, не обременённое печатью глубокомыслия, и большие, широко расставленные глаза бутылочного цвета, в которых часто сквозили непонимание и детская обида на мир. Слегка распухшие и покрасневшие надбровные дуги выдавали тщательное выщипывание густых тёмных бровей.