Александр Молчанов - Дип

Дип

Киноповесть

Александр Молчанов

© Александр Молчанов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

5 февраля 1971-го года. Москва. Ваганьковское кладбище. Возле одной из могил собираются люди в строгих серых костюмах. Они ставят рядом с оградой шесть фотографий в рамках, раскладывают перед ними цветы, зажигают свечи.

– Васильев, Стариков, Смирнов, Ласковой, Власов, Зябликов….

Напротив кладбища останавливается машина. Опускается боковое стекло. Кто-то фотографирует людей на кладбище. Один из них оглянулся и заметил машину.

– Они здесь, быстро, уходим!

Люди на кладбище поспешно расходятся в разные стороны.

Следующий день. Здание дипломатической курьерской службы МИДа на Кузнецком мосту. В кабинете начальника службы Антона Баунова двое – сам Баунов и молодой сотрудник Иван Нестеров.

– Вы ведь к нам пришли из спорта? – спрашивает Баунов, – чем вы занимались в вашем клубе?

– Бег на длинную дистанцию.

На столе между ними лежат фотографии с кладбища: люди возлагают цветы к ограде и среди них – Нестеров.

– То, чем мы занимаемся, тоже можно считать бегом на длинную дистанцию. Только наша задача немного сложнее, чем у спортсменов. Мы должны не просто дойти до финиша, а доставить вализу, которая нам поручена. Любой ценой. Вы понимаете?

Нестеров кивает.

– Что вы делали на кладбище?

Нестеров откашлялся:

– Отмечали день памяти дипломатических курьеров, погибших при исполнении служебных обязанностей.

– Вы знаете, почему он отмечается 5 февраля?

– 5 февраля 1926 года в поезде Москва-Рига на перегоне между станциями Икшкиле и Саласпилс произошло нападение на дипкурьеров Теодора Нетте и Иоганна Махмасталя. В результате этого нападения Нетте был убит.

Баунов задумчиво посмотрел в окно.

– Чтить память товарищей – важно. Но еще важнее – продолжать делать свою работу. Дело наше незнаменитое. То, что все дипкурьеры Москвы в этот день каждый год собираются возле могилы Нетте, где их могут увидеть и даже (кивает на фотографии) сфотографировать – это угроза их повседневной работе. Мало ли кто завтра захочет перехватить ваш груз. Нельзя, чтобы вас знали в лицо. Это понятно?

– Так точно.

– Вализа, которую вы везете – это частичка вашей родины. И защищать вы ее должны как родину. Любой ценой. Понимаете, любой! Только это важно. И все, что может помешать…

Баунов сгреб со стола фотографии и бросил их в картонную папку, убрал папку в стол.

– Эти снимки нам передали товарищи из КГБ. Мне поручено провести беседу с каждым сотрудником, который был на кладбище и предупредить, что, если в следующем году вы опять туда придете, у вас будут неприятности.

– Так точно.

Баунов посмотрел Нестерову в глаза.

– А если не придете, я перестану вас уважать.

Ивану Нестерову 27 лет. За спиной десять лет спортивных побед и поражений. На стене в его комнате на Сретенке – целый иконостас медалей и дипломов. Вернувшись домой после разговора с Бауновым Иван снимает все награды и убирает в ящик стола. Нельзя жить прошлыми победами и поражениями, пора начинать новую жизнь.

Стукнула дверь – это пришла со смены его жена Ивана Марина. Она работает медсестрой в поликлинике и ждет ребенка. Марина гордится тем, что ее муж работает в МИДе, и говорит, что ее коллеги ей ужасно завидуют. То, что со стен исчезли спортивные награды, Марина дипломатично не заметила. Она знает, когда можно задавать вопросы, а когда лучше промолчать.

Вечером Марина составляет для Ивана длинный список того, что он должен купить в своей первой заграничной поездке – ей чулки и помаду, себе рубашку и носовые платки, ребенку ползунки и соски. И еще визитницу для завотделением и кожаную сумочку для ключей – в подарок главврачу.

Марина в поликлинике на хорошем счету – у нее и график посвободнее и место неплохое – процедурный кабинет. Чисто и тепло, знай шлепай уколы целый день. Вот Марина и шлепает. Шлепает и напевает песенку: «Скакал кузнечик маленький коленочками назад…» Иван терпеть не может эту песню, так она поет ее на работе. Пациентам нравится, между прочим.

В конце месяца Иван поедет в Афины, которые дипкурьеры называют «наш универмаг». По традиции, именно сюда отправляют новичков – чтобы приоделись и выглядели в соответствии со своим статусом.

Однако на следующий день после разговора с Бауновым Иван узнает, что Афины отменяются. У его коллеги, который должен был лететь в Прагу, обнаружился гнойный аппендицит. Иван должен его подменить. Прага – значит Прага.

По инструкции, дипкурьеры, или как они сами себя называют, «дипы» ездят всегда парами, причем всегда один сотрудник – новичок, а второй – старший и более опытный.

Иван знакомится со своим напарником. Это Алексей Васильевич Романов, улыбчивый и общительный старичок. Даже слишком улыбчивый и общительный.

Нестеров и Романов получают вализу – груз, который они должны доставить. На вид это обычный дорожный чемодан. Но под тривиальной кожаной обивкой скрывается стальной кейс с кодовым замком. Такой кейс может выдержать прямое попадание пушечного снаряда.

Обычно дипы не знают, что везут. Но тут Романов шепнул Нестерову по секрету, что в чемодане – деньги, которые они должны передать в Праге представителям одного дружественного Советскому Союзу режима.

…За несколько дней до этого.

В транспортной конторе, которая развозит мебель по магазинам, есть водитель. Зовут его Фома, фамилия Герасимов. Лет Фоме хорошо за пятьдесят. Снимает комнату на Никитских воротах, живет тихо, не пьет, баб не водит. На работе на хорошем счету: за двадцать лет ни одного прогула, ни одного больничного, легко соглашается на внеурочную работу и ночные смены. А надо сказать, что многие дефицитные товары в то время завозили по ночам – вроде бы для того, чтобы не отвлекать продавцов во время смены, а на самом деле чтобы избежать ненужного ажиотажа.

Ночью после разгрузки, когда Фома присел покурить и перевести дух, сзади к его шее приставили нож и сказали:

– Дядя, давай сюда ключи.

Фома и глазом не моргнул.

– Затем тебе ключи? Все равно на этой машине ты долго не покатаешься. Иди-ка ты лучше домой, парень.

– Ключи отдал, быстро! – грабитель терял терпение. Фома стрекнул в темноту окурок, звякнул ключами в кармане, повернулся и перехватил руку с ножом. Борьба длилась недолго. Послышался стон, на землю упало мертвое тело. Фома наклонился и посмотрел в лицо грабителя. Совсем молодой парень.

– Дурень, – в сердцах ругнулся Фома, рукавом стер с ножа отпечатки пальцев и залез в кабину.

Дело об убийстве 27-летнего дважды судимого за разбой Антона Гущина досталось старшему следователю прокуратуры Савелию Алексеевичу Мерецкову. Фронтовик, в войну служил в СМЕРШе. Вдовец, жена погибла на войне. Есть дочь, она замужем, с зятем у Мерецкова отношения сложные. Кажется, он плохо влияет на его дочь. Слушают западную музыку, кажется, даже почитывают что-то такое… отпечатанное на машинке. Ходят оба в джинсах. Разъедающий все вещизм. Не раз заводили разговоры о том, чтобы разменять квартиру и разъехаться.

Мерецков находит свидетеля, который видел, что в ночь убийства во дворе стояла грузовая машина, из которой грузчики выгружали ящики. Дальше – дело техники. Выяснили, в какой магазин привозили мебель. Подняли накладные – узнали имя водителя. И вот уже Мерецков в квартире на Никитских воротах, разговаривает с хозяйкой.

А Фома Герасимов в своей комнате, прижался к двери всем телом и слушает внимательно. Дослушал, потом подошел к стене, на которой висела гитара, тихонько снял с нее одну струну – самую тонкую. Скрутил и намотал на руку.

Когда дошло до особых примет, и хозяйка сказала про татуировку – букву «Ф» на руке, следователь очень заинтересовался, показал на свое запястье и спросил:

– Здесь?

Хозяйка кивнула. Следователь попросил принести запасные ключи от комнаты.

Вошел, держа пистолет наготове. В комнате стол, кровать, на стене – гитара без одной струны. Открытое окно, а за окном – крыша соседнего дома.

Ушел.

Фома пробирается в родной гараж. Залезает в свою машину. Достает из аптечки ватку, наматывает ее на отвертку. Обливает спиртом. Поджигает. Подносит к огню свою руку. И держит так до тех пор, пока татуировка «Ф» на запястье не превращается в безобразное черное пятно. Забинтовывает руку и откидывается на сиденье. Можно отдохнуть. Лицо Фомы покрыто липким потом.

Следующий день. Дипкурьер Романов с женой собираются ужинать. Звонок в дверь. Нежданная радость. Проездом из Питера в Ростов заехал фронтовой товарищ – Фома Герасимов. Обнялись. Фома поморщился.