Мистер Вечный Канун. Город Полуночи - Владимир Торин
«Он ее дождался? — взволнованно подумала Кристина. — Она вызволила его?»
Девушка уже собиралась покинуть комнату и продолжить поиски брата и отца, когда кое-что привлекло ее внимание. Она поняла, что отражение в овальном зеркале туалетного столика какое-то неправильное. Нет, в нем она увидела комнату и окно, но на полированном стекле застыло будто бы совершенно другое время этой самой комнаты. Там за окном клубились тучи и можно было различить черные валы накатывающих на дом волн. Там море бушевало по-прежнему. И тут Кристина вдруг поняла, что странная тень у окна — не что иное, как человеческий силуэт, почти растаявший, едва очерченный. Это был мужчина. Она вдруг узнала эту сутулую фигуру.
— Папа? — позвала Кристина.
Гарри Кэндл не ответил, и дочь бросилась к зеркалу. Она прикоснулась к нему, но ощутила лишь холодное стекло. Девушка принялась стучать и звать. Отец не обращал на нее внимания.
Кристина вдруг заметила, что у окна стоит еще кто-то. Невысокая коренастая фигура в полосатом костюме. Незнакомец схватил отца за руку и подтянул ближе к окну. Кристина зажала рот руками от нахлынувшего на нее ужаса.
Гарри Кэндл ничего не замечал. Он вел себя так, будто все происходит лишь по его желанию. Обернувшись, папа что-то произнес, глядя мимо дочери.
Мерзкий незнакомец в полосатом костюме с невероятной для его комплекции грацией одним движением вспрыгнул на подоконник. Он схватил Гарри за рукав и потянул на себя.
— Папа, сделай же хоть что-то! — Слезы навернулись на глаза девушки. — Пожалуйста…
Гарри Кэндл вдруг словно услышал ее. Он поглядел в зеркало. Кристина с надеждой прильнула к стеклу, и тут до нее донеслось: «Прощайте…»
Коротышка затащил отца на подоконник и столкнул в открытый проем окна. После чего перегнулся через край рамы, чтобы оценить содеянное. Очевидно, удовлетворившись зрелищем, он потер руки и повернул голову. С ужасом Кристина поняла, что у него нет глаз — на их месте зияли два жутких черных провала глазниц.
Долго «любоваться» этим кошмаром Кристине не пришлось: незнакомец спрыгнул с подоконника на пол и исчез из поля зрения. Отражение в зеркале посветлело… В какой-то момент Кристина осознала, что глядит на себя. Она была похожа на огородное пугало, но сейчас это ее нисколько не заботило. Молодая ведьма прикоснулась к стеклу и одними губами произнесла:
— Папа…
Слезы потекли из глаз, размазывая фиолетовую тушь по щекам. Кристина поняла, что самое страшное уже свершилось. Что сделать ничего нельзя. А увиденное только что — это лишь нечто вроде отпечатка памяти, оставленного Гарри Кэндлом для его детей.
Вместо записки. Вместо предсмертной записки…
Какое-то шевеление сбоку привлекло внимание девушки. Она обернулась. Прямо из зеркала гардероба Скарлетт, словно из другой комнаты, вышло небольшое существо, неслышно ступая на мягких лапах.
— Кренделек?
Кот повернул к ней голову. Его повязка куда-то исчезла.
Кристина отшатнулась. Оба глаза у животного отсутствовали, на их месте зияли черные прогалины глазниц с запекшейся кровью по краям. Кот, который всегда был таким лапочкой, сейчас выглядел на удивление отвратительно, и дело было не только в отсутствии глаз. Он и на кота-то смахивал лишь отдаленно. Полосатая шкура напоминала костюм, да и сам домашний питомец походил на какого-то мерзкого, зачем-то вставшего на четвереньки человека. Кристина бросила короткий встревоженный взгляд на зеркало. Она все поняла.
— Что ты сделал? — выдавила из себя девушка.
Но кот явно не собирался вступать в дискуссии — он направился в ее сторону. Всем своим наглым и вальяжным видом он будто бы говорил: «С дороги, глупая курица!»
Коннелли скрылся за дверью, а Кристина так и не смогла ничего сделать. Даже остановить его. Но что бы она предприняла? Задушила бы хвостатого мерзавца? Свернула бы ему шею?
«Мама! Что ты натворила! Неужели ты так его ненавидела? — Отчаяние заполонило ее сердце. — Неужели так ненавидела, что даже после всего произошедшего не смогла оставить его в покое? Или же, наоборот, так его любила, что предпочла убить, лишь бы не отпускать и не делить ни с кем?»
Кристина покинула комнату Скарлетт Тэтч. Она чувствовала себя совершенно потерянной. Весь ее мир за какие-то два дня сперва наполнился безумием и хаосом, а после и вовсе рухнул в пропасть. Зазеркалье. Кровавая Мэри. Этот проклятый шабаш… Гибель, отчаяние и смерть. Вот ведь вышел праздничек! Кто бы мог подумать! Отец сгинул в глубине отражения. Дядюшка Джозеф убит. Тетушка Скарлетт мертва. Марго больше не Марго. Неизвестно, что с Виктором. Томми пропал. Тетушки сбежали. Мать обезумела. Бабушка исчезла. Дороти умерла. Дом и сад полны мертвецов. И все это не считая вещей, которые и вовсе не способны уложиться в голове нормального человека: заговоры, жертвоприношения, ритуальные убийства. Неудивительно, что Виктор постоянно их всех в чем-то подозревал… Они хотели убить Сашу, а когда не вышло, попытались заменить ее новой жертвой. Как оно все просто делается у ведьм и колдунов!
Кристина вдруг подумала, что не хочет быть ведьмой. Кем угодно, только не ведьмой. С нее хватит. Она сделает то, что велела мать. Она отыщет брата. А после отправится на Можжевеловую улицу и скажет о своих чувствах Джонни Кирни, и плевать на страх, плевать на его мамочку, как, впрочем, и на собственную, плевать на все остальное, потому что, не сделай она этого сейчас, другой возможности может и не выпасть. А потом… Она не вернется в это проклятое место. Да и куда возвращаться: семьи больше нет, вчерашняя нормальная жизнь теперь кажется полузабытым сном, а мать Дороти до сих пор думает, что ее дочь отмечает праздник у подруги… Хэллоуин удался!
Одна из дверей в коридоре была приоткрыта. За ней раздавались какие-то звуки. Кристина поспешила на шум: быть может, это Томми? На двери на одном гвозде висела табличка с надписью «Рэммора». Старая тетушкина спальня… Но ведь она всегда заперта!
— Томас!
Кристина распахнула дверь и залетела в комнату. Открывшееся ей зрелище было настолько неожиданным и отвратительным, что она застыла на месте. И это при том, что после праздничного ужина и всех последующих событий казалось, что ее больше ничто не способно удивить!
Почти все место в старой тетушкиной спальне занимала огромная, жирная… жаба. Воняло от нее так, словно Кристина, переступив порог комнаты, оказалась в сердце торфяного болота.
