Пророки - Роберт Джонс-младший
Мы рассказываем вам только то, что знаем сами.
Вы должны быть готовы выступить вперед, когда руки распахнутся вам навстречу.
Как, по-вашему, почему мы на этой поляне, а не на той, другой?
Мы слышали, как вы пели:
«Господь, приди к нам!»
Но это не ваша песня.
Вот почему вы пытаетесь сделать дом раем, а не тем местом, где пустит корни жизнь.
Да, именно так.
Дом — не нечто застывшее.
Не насекомое, застрявшее в янтаре.
Но и не мягкая глина, из которой можно слепить что угодно.
Он больше вас.
Понимаете?
Дом — это колыбель всех возможностей, вы же пытаетесь разрушить его ограничениями.
Здесь тоже есть горы.
Не отводите взгляд.
Не такими вас создавали.
Вы не уважаете тружеников.
Бросаете камни в стражей врат.
Губите души, настолько великие, что не помещаются в теле.
Называете дикарскими собственные обычаи.
Вы забыли о круге.
Вас вырвали из далеких родных земель и превратили…
Впрочем, это не совсем правда.
Вы и сами приложили к этому руку.
Стали так похожи на своих захватчиков, что больше не можете спокойно смотреть любимым в глаза.
Раскол — вот отметина, которую вы оставляете друг на друге.
Что ж, попробуем собрать вас вместе. Подходите же!
У земли, где вы сейчас живете, когда-то было имя.
Они нашли его и развесили по деревьям.
Кто-то должен назвать эту землю ее настоящим именем.
О, простота!
Как просто и славно.
Внемлите нам!
Есть движущаяся тьма.
Начало и конец всего сущего.
Извечная, она так притягательна, что даже свет подчиняется ей.
Это покрытые маслом руки, что стирают морщины с лиц, распахиваются навстречу и ждут рассвета.
Это космос, раскачивающийся на кончиках кос, дети, танцующие тысячу ночей подряд, старейшины в синих одеждах, которые вступают в новые воды, чтобы сбросить старую кожу.
Тем, кого не видят.
Тем, кого не слышат.
Тем, кто плывет между ярким светом и смутной тенью.
Глубокой ночью.
В святых пещерах.
В то мгновение, когда любовники впервые касаются лиц друг друга.
И волны разбиваются о берег.
Ведь это тоже язык.
Дети наши, знайте, что вот он, самый страшный секрет:
Это не вы закованы в цепи.
Запомните это, только так вы сможете заговорить.
Но памяти недостаточно.
Мы цельные.
Мы заключаем в себе все.
Не отводите взгляд.
Вот ребенок, бредущий по незнакомому лесу.
Вы нанесли ему рану, и зарубцуется ли она, никто не знает.
Возможно, от нее и следа не останется.
А возможно, она разболится у вас, ведь вещи нередко возвращаются к рукам, сотворившим их.
Что до остальных, они здесь, с нами. Как всегда, охраняют врата и радуются, что частичка их до сих пор у вас.
Хотите почувствовать?
Закройте глаза.
Видите?
Страдание не топорщится иглами.
Оно не ухабистое, не плоское.
Даже не острое.
Оно круглое, как глаз, и гладкое, словно кожа.
Отлично помещается на языке и срывается с губ зрячим камнем.
Не трогайте его, пусть лежит, где лежит.
Не волнуйтесь.
Бедра будут покачиваться.
Головы кружиться.
Руки махать.
Кровати трястись.
И, кровиночки наши, будет так хорошо, насколько может быть хорошо.
С прямой спиной войдете вы в дом своих матерей!
Вы дрожите.
Не стыдитесь.
Дрожите, сколько вздумается, только не засыпайте.
И. Не. Отводите. Взгляд!
Вот он, голос увядающей тьмы.
Плач, похожий на плач ребенка. Только он мягче, тише, нежнее и намного печальнее, ведь его никто никогда не слышит.
Последнее, что они — они — сказали нам, было:
Л
Ю
Б
О
В
Ь.
Это живое слово.
Но вы отказались от него.
Плюнули на него
Не щеку поставили для поцелуя.
Вы изменились, равно как и поле, которым вы стали.
Очень трудно
противиться прикосновению
людей, руки которых
сеют только страдания,
людей,
которые не признают,
что сами создали зло.
Очень трудно
стоять под деревьями,
с молчаливого согласия которых
погибло столько людей.
Каждый их листик, каждая трещинка в коре, каждая капля смолы, каждый искривленный корень —
виновны.
А они, отрицая все,
продолжают тянуться вверх,
Заслоняя небо.
Благословенны те, кто всматривается в ночь, и святы те, кто помнит.
Но памяти недостаточно!
Козии!
Древним известно:
Эту историю может рассказать лишь пророк.
Но в мире, таком, каков он есть
и каким всегда будет,
не обойдется без скорбящего сердца.
Асе!
Значит, огонь!
Он пляшет, уничтожая все вокруг,
а сам мечтает, чтобы о нем спели
нежно,
сладко.
И умирающее пламя
дрожит и мерцает,
все ждет,
когда же его задует
колыбельная.
Но певцов больше не осталось.
Ибо петля уже наброшена.
Связь разорвана.
Все случившееся было предвидено.
И завтра уже наступает.
Ничто во всем мироздании его не остановит.
Ничто,
кроме вас.
Благодарности
Заранее прошу прощения у всех, кого забыл упомянуть.
Джеймс Болдуин: вы показали мне правосудие, которого алкало мое сердце, справедливость, которой искал разум, покой, о котором помнила душа, и победу, которой жаждало тело. Вы просили, чтобы мы отыскали вас среди обломков. И мы сделали это. Мы соберем всё, что нашли, и возведем в вашу честь славный алтарь, зажжем свечи и возлюбим вас так, как вы любили нас — с благодарностью.
Джендал Бенджамин: тетя, ты первой в нашей семье начала писать, потому пишу и я. Прочтя твои стихи, я понял, что творчество не обязано оставаться недостижимой мечтой. Или хобби. Оно может стать реальностью. Спасибо тебе за этот подарок.
Шериз Брайт: я безмерно благодарен вселенной за то, что она свела нас, и ты стала мне подругой и названой сестрой. Ты — неиссякаемый источник оптимизма, веры, юмора и интуиции. Ты предвидела, что так будет, — спасибо, что предсказала то, что можно только почувствовать, но не увидеть.
Виктория Круз: ты живая легенда. Каким счастьем было для меня греться в лучах славы одной из наших величайших праматерей. Спасибо за твою защиту, благосклонность, юмор, ярость и любовь.
Валери Комплекс: твоя гениальность завораживает. Впервые я встретил человека, который, не прилагая к тому никаких усилий, служит непревзойденным воплощением творческой фантазии, юмора, красоты и доброты. С нетерпением жду, когда остальной мир узнает то, что уже знаю я: твой дар вдохновляет и меняет жизнь. Люблю тебя, сестренка.
Джордж Каннингем: вы дали мне то, чего не удосужилась дать американская система образования, — правду, которую от меня скрывали. Ваш учебный курс «Раса в
