Евгений Замятин - Том 3. Лица
Превосходный. Ну, – хорошо, хорошо, не волнуйтесь. Мое фамилие – Превосходный, и я за вас на все сто процентов – и вы можете спокойно не волноваться.
Сосулин. Спасибо, спасибо вам… Я сразу почувствовал в вас что-то такое… родное… Товарищ Превосходный, я… я… мне надо с вами скорей – по секрету, вдвоем…
Превосходный. Так мы же вдвоем.
Сосулин. Ну, да: я тоже жил в Москве три недели… Это же, знаете, город… Пф. (Уходят.)
Открывается дверь на балкон, Африканский гость сбегает вниз. Входит Илья, несет стулья.
Африканский гость (Илье). С-с-с!
Илья подходит, Африканский гость сует ему в руку записку и шепчет что-то на ухо.
Илья. Что? А-а, понял-понял: чтоб никто не видал! Ладно, будьте спокойны!
Малафей Ионыч и доктор вносят на балкон стол, Сосулин и Унтер Иваныч – с блюдами. Превосходный несет стаканчик.
Малафей Ионыч. Товарищ Превосходный… да что это, что это вы! Не утруждайтесь, как же это можно!
Превосходный. Нет, почему? Хотя моя специальность умственная, но я напротив физического труда не возражаю…
Дарья поднимается на балкон с веником.
Малафей Ионыч. Те… те-тя! Доктор. А-а! Товарищ невеста! Вон он, вон он, твой – вон стоит…
У Сосулина опускаются руки, блюдо – на пол, вдребезги.
Дарья. Да ты что же это, а? В очки, как в тарантас, запрегся, а под носом не видишь? Прибирай теперь за тобой! Ну, что молчишь, полтинники свои вытаращил?
Сосулин. Я… я больше не буду… Я сам приберу…
Дарья. Пус-сти, не суйся… родимец окаянный!
Малафей Ионыч. Тетя… тетя!
Унтер Иваныч. Какой голос, очень хороший! (Сосулину.) Поздравляю!
Чупятов (входит). Ну, Малафей Ионыч, уж постарайся – для гостя, покажи себя… в натуральную величину.
Малафей Ионыч. Товарищ Чупятов, уж будьте спокойны: именно – в натуральную величину! Вот сейчас Любаша с Капой фонарики принесут, мы тут для нашего народного торжества фонарики развесим… Китайские, товарищ Чупятов… Можно сказать, против японского империализма… и вообще…
Снизу на балкон поднимается Африканский гость.
Малафей Ионыч. Ой… вот он, вот он – дорогой наш африканский… Пожалуйте, пожалуйте! Сделайте милость!
Кланяется Африканскому гостю, тот отвечает поклоном в пояс, Малафей Ионыч – тоже в пояс, Африканский гость – в ноги, Малафей Ионыч – тоже в ноги. Потом смущенно оглядывается на Чупятова.
Хи-хи-хи! Э… э… это мы… в смысле физкультуры.
Чупятов. Н-да! Физкультура – старинная.
Африканский гость. Ррмит… хлим аррэдуэк, ррэд… И'га!
Малафей Ионыч (Илье). Что-й-то… что-й-то он? А?
Илья. Он говорит, что очень доволен. Видал, говорит, таких, но редко…
Малафей Ионыч. Спасибо, дорогой наш… Как «спасибо» по-ихнему, Илья Петрович?
Илья. И'га.
Малафей Ионыч. Дорогой наш Африканский гость, позвольте вам от души и'га.
Входят Каптолина Пална и Люба с фонариками.
Люба. Ну, кто у вас тут дежурный фонарщик? Вешайте.
Африканский гость (Илье). Огог… н'зап, н'зап!
Тычет его в руку, в которой Илья держит записку.
Илья. Дай-ка, Люба, повешу… (Берет у ней фонари, сует ей в руку записку.)
Люба отходит в сторону.
Африканский гость (отвлекая от нее внимание остальных – Илье). Уи-ойо-эррс-хроа… Уэк! Уэк!
Красноречивыми жестами демонстрирует влезание на дерево.
Малафей Ионыч (Илье). Чего… чего это им желается? Вы нам только переведите, а мы все, все – с удовольствием!
Превосходный. Ну, да…
Илья. Он говорит, чтоб фонари на деревьях повесить. Они у себя на деревьях сажают светляков таких… тропических…
Чупятов. О-о, вот это красота будет!
Каптолина Пална. Вот-ще! Какой это дурак туда полезет?
Африканский гость. Дырр-уэк-фа… Пупусь! Пупусь! Пупусь! (Взяв фонарики у Ильи, сует один Превосходному, другой – Малафею Ионычу, третий – Сосулину.)
Превосходный. В чем дело? Я извиняюсь!
Илья (Превосходному, Малафею Ионычу и Сосулину). Он просит вас, вас и вас повесить их на деревьях.
Малафей Ионыч. Илья Петрович, Илья Петрович! Я… я боюсь! Нельзя ли как-нибудь… Увольте!
Доктор. Ну, вот. То говорил – «физкультура, физкультура», а теперь – «увольте»!
Илья. Вы, может, за умерщвление плоти – вместе с церковниками?
Малафей Ионыч. Нет, что вы, что вы! Я… я отрекся, я – против. Я полезу. (Уныло). С удовольствием.
Превосходный. Ну, а я так извиняюсь: я не полезу. Чтобы мне для какой-то паршивэй обезьяны на дерево влезать? Не-ет!
Доктор. Уж сразу и «паршивая обезьяна»! Я же говорил вам…
Превосходный. Извиняюсь: но это же нисшее существо. У него же шерсть… всюду.
Чупятов. Шерсть! Ты на шерсть не гляди: может, он под шерстью – не хуже кого другого. Этак и неф, что он весь черный, так тоже, по-твоему, нисшее?
Малафей Ионыч. Спасибо, товарищ Чупятов, спасибо. Верно! Ручку позвольте!
Превосходный. Товарищ Чупятов, я уже отмежевался от своих слов, и я согласен на дерево.
Илья (Сосулину). А вы?
Сосулин. Я… я…
Дарья (грозно). Ле-езь! Слышишь?
Сосулин (поспешно). Я – куда хотите… куда хотите…
Илья. Браво! Итак, открывается первая в нашем городе олимпиада. Товарищи атлеты – слушай команду! Раз… Два… Три!
Олимпиада началась, три атлета, кряхтя и охая, лезут на деревья.
Доктор. Так-так-так, граждане! Работай, работай!
Каптолина Пална. Ой… Казимир Казимирыч, там – гвоздь! Гвоздь! Напоретесь!
Дарья (Сосулину, у которого ничего не выходит). Лезь, лезь, паралик, лезь!
Сосулин (лезет снова, с отчаянием, опять сорвался, очки упали, он наступил на них ногой). Очки! Я… я теперь ничего не могу… Я пропал…
Малафей Ионыч. Ой… Ой… Госп… Ой!
Превосходный. А-а… жиб дьябли его взали…
Доктор. Вали-вали-вали! Немного осталось!
Малафей Ионыч (на верху дерева, нацепив фонарь). Ф-фу! (Крестится.)
Африканский гость (показывая на него). Ар-рру-ру-ру. (Хохочет по-обезьяньи.)
Доктор. Вот оно, когда выскочило настоящее-то! Ха-ха-ха!
Чупятов. Э-э, брат? Что же это ты? А?
Малафей Ионыч (сверху). Товарищ Чупятов… товарищ Чупятов… Я же это – антирелигиозно… ну, вот ей-Бо… Ой, бок прокололо! Товарищ Чупятов, это же я – для смеху, как бы в виде театра… Вот же… вот же… вы же смеетесь. И дорогой наш… африканский – смеется… Спасибо… спасибо… (Быстро спускается.)
Превосходный (тоже повесил фонарь, спускается, с опаской поглядывая вниз). Ой! (Задел за гвоздь, треск разорванной материи.) Что это такое? Вы слышали? Что это такое? (Соскакивает.)
Каптолина Пална. Я вам говорила: гвоздь… Вот штанами и пострадали.
Дарья. Располосовал-то! Батюшки!.. Ой! (Хохочет.)
Африканский гость. Уи! Уи! Уи! (Дергает оторванный лоскут.)
Превосходный. Нахал! Пш крев! Я тебя сейчас…
Илья. Перевести?
Превосходный. Нет-нет, это я – не для перевода, это я так – приватнэ… Не переводите.
Люба. Ой, я лопну от смеха – я не могу больше, я не могу.
Вытаскивает платок – вытереть глаза, из кармана выпадает записка, Превосходный ее поднимает.
(Тихо – ему.) Отдайте… отдайте сейчас же! Не смейте читать! Слышите?
Превосходный (быстро пробежав записку, тихо Любе). А-а… То вот как? (Прячет записку-) Ну, теперь он у меня уже тут… (Похлопывает себя по карману.)
Каптолина Пална (подводит). Ничего, ничего. Дайте я вам булавочкой заколю. Это даже хорошо: это к мальчику.
Превосходный. То есть как – к мальчику?
Каптолина Пална. Ну да: брюки разорвать – это, говорят, мальчик родится.
Люба. Казимир Казимирыч!
Каптолина Пална (занятая реконструкцией брюк, Любе). Вот-ще! Пусти! Уходи отсюда, слышишь?
