Забег на невидимые дистанции. Том 1 - Марьяна Куприянова
То, с каким постоянством окружающие зацикливали внимание на ее половой принадлежности, уже вызывало зубной скрежет. Как будто была существенная разница, особенно в таком возрасте, или же девочки изначально были не годны для чего-то, кроме юбок и пятерок по вышиванию.
Чудо случилось благодаря новенькой из Олбани, шестнадцатилетней девочке пакистанского происхождения – по-мальчишески крупной и волосатой, плотно сбитой, не по возрасту высокой. С таким телосложением сами звезды пророчили ей карьеру в регби, но почему-то она выбрала хоккей и занималась им несколько лет до переезда.
Таита Милз, так ее звали, создала прецедент, благодаря которому и она, и Нина теперь играли за сборную юниоров Мидлбери. Пока не в основном составе, а в запасном, и могли выйти на поле, если кого-то удалят или уведут в медпункт. Однако на общих тренировках отдача от девочек требовалась наравне со всеми.
Наверное, из-за того что Таита больше смахивала на мальчика, чем многие мальчики, особенно в хоккейной защите, ее не трогали. Зато к Нине цеплялись постоянно – давали понять, что она тут лишняя, как и пророчил когда-то ее лучший друг. Она обещала ему, что добьется принятия в сборную, и фактически добилась. Даже сыграла несколько календарных игр – выезжала на один тайм – в команде, которая относилась к ней предвзято и не стеснялась это демонстрировать.
Нина терпела и ждала подходящего момента – показать, на что способна. Слишком любила хоккей, чтобы отказываться от него из-за чьей-то там неприязни. После того как долго она добивалась своего, отступать было нелепо. Тренер не понял бы ее, перестал уважать.
Если бы проблема исходила только от членов ее команды, в основном сверстников из ее школы, это одно. Они учатся вместе, знают Нину, хоть и не особо доверяют. Но тренер учит их сплоченности и командной игре, и «общий лед» рано или поздно помирит их, выровняет, как траву – газонокосилка.
Общим льдом называлось время всех проведенных вместе игр одной команды. В процессе игроки притирались друг к другу. Занятно, что к Таите мальчики привыкли быстрее. Из-за этого Нина хотела коротко подстричься, но не решалась. Боялась реакции мамы.
В спорткомплексе, где дважды в неделю проходили тренировки, на поле одновременно выходили все юниоры от четырнадцати до восемнадцати лет, в том числе старшеклассники из других школ и даже городов. У всех был один тренер, к большому сожалению Нины. Два здоровенных парня лет восемнадцати постоянно провоцировали ее, смеясь и переговариваясь, настраивали против нее других. Даже решетки шлемов не скрывали их ехидные улыбочки.
Никто из команды ни разу ее не поддержал. Девочку выбрали козлом отпущения по принципу «самая слабая и отпора не даст». А тренер, зная это, запрещал реагировать. Его большая ошибка состояла в том, что вместо того чтобы затушить фитиль пороховой бочки, он только удлинял его, откладывая неизбежное. Огонек продолжал тлеть и рано или поздно рванул бы. Те двое с охотой раздували его.
Сегодня они подъехали к Нине и стали кружить, постепенно сокращая радиус, пока девочка отрабатывала удары с полуразворота – они у нее плохо получались. Каждый из парней был раза в три крупнее Нины. Они мешали ей тренироваться и обсуждали ее так, словно ее здесь не было. Знали, что стерпит, проглотит.
– Смотри, это что, девчонка? Играет в хоккей?
– Да какое там играет? Издеваешься? Она еле на коньках стоит. Никто ее не выпустит на поле всерьез. Просто катается от нечего делать. Будто ей тут место.
– Наверное, самолюбие тешит. Пытается доказать, будто такие, как она, на что-то годятся.
– Терпеть такое не могу. Пусть каждый занимается своим делом. Кто вообще ее сюда выпустил? С какой целью?
– И не говори. Она же только место занимает. Мешает другим игрокам, у которых есть будущее в спорте.
– Пустой расход формы. Разве такую можно чему-то обучить?
– Не думаю.
Они подъехали ближе, с неудовольствием замечая отсутствие реакции.
– Мелочь! Я к тебе обращаюсь, эй! А что, в хоккей играть уже без яиц пускают?
– Ну, видимо, пускают, раз вы оба здесь.
Послышались вспышки смеха, парни опешили.
– Ты себе приговор подписала, тварь мелкая.
– Приговор себе подписала твоя мамаша, когда решила не делать аборт.
Вокруг снова заржали, но на помощь никто не спешил. Многие замерли, с удивлением ожидая продолжения. И очень жаль, потому что Нина рыла себе могилу, не думая об исходе. И Отто рядом не было, чтобы сгладить конфликт.
Пользуясь всеобщим замешательством из-за ее ответов, Нина отъехала для маневра и запустила шайбой в одного из парней. Со всей силой, на которую способна. Снаряд ударил по шлему и, судя по звуку, чуть не заставил пластик треснуть. Расстояние было небольшим, а вот мощность огромная.
Получив по голове, парень машинально отъехал, выставив руки в перчатках и мотая головой. Напрасно он не попытался отшатнуться, заметив намерение Нины, теперь он точно оглушен. Второй враждебно смотрел на девочку, решая, что делать. Готовая ко всему, Нина перехватила клюшку на манер биты и встала в стойку. Внутри закипало.
– Попробуй, – предложила она угрожающе, – кусок говна зазнавшегося.
По толпе прокатились вздохи, переходящие в хохот и свист. Издали тренер заметил, что многие в этой части поля остановились, и поспешил туда, почти наверняка зная, кто стал причиной заминки.
– Ты охренела? Хоть понимаешь, что творишь? – Старшеклассник не спеша ехал в ее сторону, ощупывая шлем на предмет трещин.
– Ее давно надо было проучить.
– Крутые парни издеваются только над теми, кто слабее? – Нина повысила голос, чтобы привлечь как можно больше внимания, и это сработало.
– А ну заткнись-ка.
– Не я с тобой заговорила, вы сами хотели ответа.
– Я ее по бортику сейчас размажу. Больше сюда не сунется.
Двое уже нависали над ней, но Нина не отступила, когда они подъехали вплотную. Струсить сейчас? Ну уж нет, такого позора она не выдержит. Лучше пусть ударят первыми. Она отлично знает слабые места хоккейной защиты, и ее клюшка сразу же там окажется. Боль можно потерпеть, в отличие от унижения.
– Вы зачем ее задеваете? Не из девяносто второй школы, да? Не знаете, кто она такая? – насмешливо спросил какой-то высокий старшеклассник, опираясь на клюшку, словно дворник на метлу, и загадочно ухмыляясь.
– Как мне это помешает ее отделать?
– Она же психованная. – Веселый покрутил пятерней у шлема. – Если пригрозит чем-то, обязательно это сделает, даже если сама
