Лев Толстой - Том 11. Драматические произведения 1864-1910 гг

Приходят разбойники с оружием, мешками и располагаются и разводят огонь.

1-й разбойник. То нас, разбойников, люди боятся, а вот довелось нам людей бояться, замучала проклятая охота панская. Уж на что в трущобу забились. И то потревожили.

2-й разбойник. Да, брат, целый день никого не пограбили, только сами бегали. Завтра надо пораньше на дорогу выходить. Добычу добывать.

1-й разбойник. Житье бы ничего. Да одно — не покойно.

2-й молодой разбойник. Да чего же вы так пана испугались?

1-й разбойник. Чего испугались? Вот дурак-то. Как же не испугаться? Это не мужик и не купец: с теми и вдвоем управишься. А пан иначе не выезжает, как за ним человек сто верховых с ружьями да с ножами, да пеших с дубьем человек двести. Этот налетит, так от нас только мокро останется.

2-й разбойник. То-то вы и уходите так скоро.

1-й разбойник. А то как же. С богатым не судись, с сильным не борись. И леса тоже эти его. И деревни все кругом его. Человек большой, у него сила большая. Такой же, как мы, разбойник, только другого манера.

Слышны крики пана за сценой: «Ааааа!.. Черти!.. Выворочу всё вам! Аааа!»

Разбойники прислушиваются.

Молодой разбойник (вскакивает). Леший! Леший! Орет.

1-й разбойник. И то леший. Дай посмотрим, какой!

Подходит пан.

2-й разбойник. Ишь испугались! Не леший. А так какой-то, заблудящий. Должно, спьяна. Эй ты, щеголь!

Пан (видит людей). А, так вот вы где, разбойники! Уселись, огонь развели. А своего пана бросили. Погоди же ты, я вас! (Налетает на них, начинает драться.)

1-й разбойник (встает, берет за шиворот). Ай, молодец. Вот так воин! Да ты полегче! (Берет его за руки.)

Пан. Мерзавцы, идолы, черти! Я вас!

1-й разбойник. Да он, ребята, чумовой какой-то. Дай-ка ремень.

Пан. Что вы, али пана не знаете? Я с вас шкуру спущу, а потом за ноги повешу.

1-й разбойник (закручивает руки назад). Ну-ка подтяни, Сидорка, покруче. А я пану этому всыплю парочку горячих, чтоб он свое панство забыл. (Берет плеть.) Вишь, пан, говорит.

Молодой разбойник. И похож на пана, нечего сказать.

Пан. Повешу!

1-й разбойник (бьет плетью). Раз! Ну-ка, пан, попрыгивай.

Пан. Ай, ай!

1-й разбойник. Ну-ка еще горяченького. Так-то пороть будешь али еще как?

Пан. Ай, ай! Право, я пан. Ей-богу.

1-й разбойник. Да я и верю. За то и бью. (Хохочет.) Вот дай я раздену тебя, тогда виднее твое панство будет.

Бьют и привязывают к дереву.

Занавес

Четвертая картина

Утро. Лес. Пап голый привязан у дерева. Стонет.

Пан. Ой, ой, ой! Руки мои затекли. Ой! Погоди ж, все вымещу. Железными прутьями пороть буду. Ой, спина! Избили всю. Ну, расплатитесь вы! Я вас! Да, доберусь. Ой, ой! Во рту пересохло. В подвалы засажу. Заморю.

Пастухи. Старик и молодой.

Молодой пастух. Дядюшка, и то человек привязан стоит. Иди посмотри.

Старый пастух. Вишь ты, грех какой. Должно, разбойники ограбили, да и привязали.

Пан (увидал их). Что же стоите, дурачье? Разве не видите, развяжите скорее.

Старый пастух. Ах, не боятся люди бога. Как измучили человека. (Подходит, хочет развязать.) Ишь узлы какие! Ванька, ножик давай.

Пан. Что копаешься, скорее! О-о-о!

Старый пастух (развязал, разрезал). Ну вот расправил, сердечный. Водицы тебе, что ль? Ванька, давай воды да хлебца.

Молодой пастух (приносит воды и хлеба). На, сердечный, поешь.

Пан (ложится и стонет). Ах, разбойники, что делают. Ну, теперь уж не миновать вам моих рук.

Молодой пастух. Дядюшка, он кому-то грозит.

Старый пастух. Не замай. Очумел он, дай опамятуется. Да прикрыть уж надо. (Снимает с себя старый верхний кафтан, хочет накрыть.) На тебе, болезный, прикрой хоть.

Пан (оглядывается и отталкивает кафтан). Да ты что? с ума сошел, что ли? — на меня дерюгу надеваешь. Ты знаешь ли, кто я? Я пан ваш. Сейчас снимай поддевку да шапку, да обчисти хорошенько, да надень на меня. Уж я, так и быть, надену. Да веди меня ко двору, ко мне, к панскому двору.

Старый пастух. Очумел, видно, человек, говорит, что пан, а пана я вчера сам видел, как он верхом на лошади домой проехал. (К пану.) Будет, будет, надевай, что дают, да и добирайся до деревни. Там полежишь.

Пан (вскакивает). А и ты такой же, как и те. Погоди ж — и тебе то же будет. Да как ты смеешь перед паном в шапке разговаривать! (Срывает с него шапку.) Давай поддевку. (Хватается за него.)

Старый пастух (подхватывает шапку, отталкивает пана и идет прочь). Пойдем, Ванька, он вовсе угорелый какой-то.

Молодой пастух. Мы тебя от дерева отвязали, покормили, дядюшка кафтан дал, а ты еще буянишь. Брось, а то прибью. (Поднимает кнут и толкает.)

Пан падает. Пастухи уходят. Пан лежит и стонет.

Приходят мужики.

Вишь, человек какой лежит!

Пан. Эй, народ, скорее бегите вы к панскому двору и скажите, что пан нашелся. И чтобы ехала сюда за мной коляска и дворовые, а мне отведите избу. Я отдохну.

Старик. Да ты что толкуешь?

Пан. Что толкую? Я пан ваш.

Старик. Какой пан? Пан дома в палатах живет, а не босиком бегает.

Пан. Дурачье. Я заблудился за оленем, я пан. Они меня ищут.

Старик. Будет врать-то. Пан вчера проезжал, мы его сами видели. А нынче от него приказчик приезжал. Он дома.

Пан. Врете, разбойники! Я вас!

Старик. Будет, молодец. Уж тебя побили, сказывают, пастухи. Что же, али тебе мало — еще хочется? Брось ты эти дела. А иди своей дорогой.

Пан. Не верят. Ах, разбойники, доберусь же я. Ну слушай же. Не веришь ты, что я пан? Так вот, дай мне бумаги, перо, я напишу письмо пани. Она признает. Потому я то напишу, чего никто, кроме меня и ее, не знает.

Старик. Будет толковать-то, проваливай!

1-й мужик. Что же, дядюшка, пускай напишет, свезти можно в деревню.

Поднимают пана и ведут.

Занавес

Пятая картина

В избе у мужика. Пан. Баба.

Пан. Излучался я. Что долго не едут, пора бы ответ. Не торопятся, не знают. То-то жена обрадуется. (Глядит в окно.) Вот он едет.

Входит посланный.

Пан. Что же, где коляска, где люди?

Старик. Ну, брат, прокурат же ты!

Пан. Что, что? как ты смеешь так говорить!

Мужик. Да так и смею, что велел тебя пан…

Пан. Какой пан?

Мужик. Такой, настоящий, не такой, как ты. Велел тебя, пана, шелепами выбить отсюда, и чтобы духу твоего не слышно было.

Пан. Боже мой, что же это? Да жена-то что?

Мужик. Жена-то твоя, коли есть, не знаю что, а пани сказала: «Есть же такие обманщики. Прогоните его».

Пан. Боже мой, боже мой, что со мной будет? (Плачет.)

Хозяин. Чудное дело! Ну что же, брат, не выгорела твоя штука, ступай с богом.

Занавес

Шестая картина

На дворе. Пан чистит с бабой навоз.

Баба. Вишь, безрукой, и вилы-то взять в руки не умеет. (Отнимая вилы.) Дай, я сама; точно пан.

Пан. Я бы рад, да не умею.

Баба. Хлеб есть умеешь.

Пан. Ах, житье мое. Уж умереть лучше.

Баба. Хоть вези-то.

Запрягается, везет, падает.

Баба. И того не можешь. Замучалась я с тобой.

Пан. Ну, кралечка.

Баба. Ишь ты, пакостник!

Приходит хозяин.

Баба. Вот идола приставил, работать не работает, а пакостничать норовит.

Хозяин. Что? К бабе моей ладишься? Я те полажу. Вон! Пан ты этакой! (В шею.)

Занавес

Картина седьмая

Село. Приходит пан босиком, без шапки, в одном кафтане, рваном, и ложится на край дороги.

Пан. Ну хорошо, что на дорогу выбрался. Теперь дойду до дома. Там узнают. А то сколько ни говорил, что я пан, никто не верит. Только ругаются. Если не скажу, так подадут, а скажу, так прогонят. И нынче ничего не ел. Не стану уж говорить. (Подходит к избе, стучится.) Дайте поесть.