Загряжский субъект - Василий Афанасьевич Воронов
Попробуйте!
Хотя бы раз в жизни.
Люди, я люблю вас!
4
Семен Семенович Гривенный умер на третий день Пасхи. По народным поверьям, знак особой милости, награда за праведную жизнь. Апостол Петр встретит его с улыбкой, поведет под руку в райские кущи, где обретаются чистые и почти безгрешные души. Офелия в белых одеждах выйдет навстречу, и они соединятся, чтобы жить вечно.
Господи, помилуй! Отчего люди умирают безобразно, коряво и торопясь? Не каются при последнем издыхании, не просят прощения у ближних за корысти и обиды, за измены и камни за пазухой.
Смерть кладет страшную печать на лик грешников, лежащих во гробе. И смерть же просветляет лицо человека, исповедовавшегося и принявшего причастие. Апостол Петр раскрывает объятия новопреставленным праведникам и сурово отворачивается от грешников, вечные муки ждут несчастных, и нет им спасения.
Дай бог всем гражданам хутора Гривенного заслужить царства небесного!
5
В хутор вернулась Анна.
По слухам, после разрыва с мужем. Приехала на такси с большим чемоданом и двумя девочками. Третий, старший брат, вместе с бабушкой встречал сестричек и маму. Четырехлетний Вовка сделал взрослое лицо, подбоченился и важно сказал маленьким девочкам:
– Я знаю, как вас обеих звать! Одну – Танька, другую Вика! А я Вовка, ваш старший сын!
Нина Кузьминична заплакала, запричитала. Сморщенное лицо и седые виски сильно состарили ее. У Анны сжалось сердце.
Дом с некрашеными ставнями осел, стены облупились и потрескались, Двор зарос травой, калитка висела на веревочке. Анна почувствовала, что ее ждет в хуторе. В глазах стояли сухие слезы. То были слезы женщины, которую обстоятельства взяли за горло.
Не торопитесь выразить ей сочувствие и боже упаси проявить жалость. Она не примет помощи. Посмеется над собой и над вами, не пустит близко к себе, не покажет слабости или обиды.
На все вопросы матери, как дальше жить, Анна спокойно отвечала: «Я сама. Я все решу сама».
Пришел Иван Максимович. Повздыхал, потоптался от неловкости, предложил немного денег и пособить, если надо…
– Не надо, папа. Я все решу сама.
Анна была вежлива, замкнута. Недоступна. Часто сидела одна. «Земляные работы в душе», – определил подобное состояние один московский поэт, близко знавший Анну.
Молчаливое одиночество Анны затянулось. Нина Кузьминична старалась не стучать, не скрипеть возле комнаты, где почти безвылазно сидела дочь. Дети радовались хуторской воле, им очень нравилась нестрашная старая бабушка, домашние коты и соседские индюки. Девочки подчинялись «старшему сыну». Вовка гордился, что он командир и хозяин.
6
– Как хорошо!
С треском раскрылись заклеенные бумажными лентами рамы. Анна в цветастом ситцевом платье выглянула в распахнутое окно и засмеялась громко, заливисто, как в детстве.
– Доброе утро, мама! Доброе утро, дети!
Нина Кузьминична во дворе мыла стеклянные банки, дети носили воду в ведерках, брызгались, дразнились. Нина Кузьминична вытерла руки тряпкой, подошла к окну, спросила с опаской:
– Что стряслось?
На румяных щеках Анны от смеха прыгали ямочки. Молодая женщина была вызывающе хороша в распахнутом окне с резными наличниками.
– Жди гостей, мама!
Нина Кузьминична укоризненно покачала головой, погрозила пальцем и возвратилась к своим банкам. Она хорошо знала дочь. Перемена ее настроения всегда сулила сюрпризы. И первым утренним сюрпризом стал визит Дмитрия Степановича Редкозубова, начальника стройки и друга детства Анки.
Бывший батюшка осторожно вошел в калитку, нерешительно постоял, оглядывая двор, остерегаясь спрятавшейся собаки.
– Проходи, Митя! – громко отозвалась Нина Кузьминична, выглядывая из летней кухни. – Сейчас Аню позову.
Девочки и старший, Вовка, окружили начальника и спрашивали его, как знакомого, по-свойски.
– Что ты нам принес?
– Как тебя зовут?
– Зачем пришел?
Дмитрий Степанович поискал в карманах, смущенно улыбнулся и развел руками:
– Я ваш должник. За мной мороженое и каждому по коробке конфет.
Вовка шагнул вперед и спросил строго, конкретно:
– Не врешь?
У Мити заныло под ложечкой: как он похож на Анку!
Анна вышла во двор босиком, с распущенными по плечам волосами. В коротком ситцевом платьице. В глазах Мити она почти не изменилась. Девочка, подросток.
– Здравствуй, Митя!
Митя на мгновенье ощутил чувство большой потери. Только мгновение, и никто больше не увидит его слабости. Теперь он смотрит на Анку, как на мать троих детей, соседку, подругу детства…
– Здравствуй, Анна. Я по поручению Сергея Ивановича.
Анна долго изучающе смотрела на друга. Загадочная блуждающая улыбка скользила, терялась в губах. В глазах плясали веселые злые огоньки.
– Переменился ты…
Тряхнув волосами, выпрямила спину, холодно официально сказала, не глядя на гостя:
– Я в курсе дела. Показывай хозяйство!
Через час она сидела в вагончике начальника стройки, как хозяйка, и не просила, а приказывала компаньону:
– Твое дело – стройка, мое – управление хозяйством.
Хозяин Сергей Иванович, зная о затруднительном положении сводной сестры после развода с мужем, предложил ей поработать в хуторе Гривенном в качестве хозяйки его предприятия. Не очень лестно отозвался о нынешнем управляющем Дмитрии Редкозубове:
– Бывший поп – плохой менеджер. По-моему, он попал в руки местных колхозных мошенников. Воруют без оглядки. Ты не вмешивайся, я сам разберусь.
Работы на гольф-клубе были в самом разгаре. Уже вырисовывался объект. Десятка полтора округлой формы зеленых холмов с геометрической точностью вписались в каналы, озерца, лужайки, липовые и кленовые аллеи. Заложили березовые и хвойные рощи, стадион для скачек, конюшни, коттеджи для гостей. Гостиница и ресторан должны воплотиться в невиданном доселе проекте из стекла и металла. В виде гигантского гриба-боровика натурального цвета.
Гольф-клуб рассчитывали построить за пять лет. А бани на озере и казино уже готовились к открытию в ближайшие дни. Анна попала в самые горячие дни. Заканчивали укладку мрамора на набережной вокруг озера Серебряного. В оздоровительный центр с массажными кабинетами завозили мебель. Меблировали также гостевые домики, ротонды и беседки. Анна, пожившая в Европе, удивлялась богатству и комфорту на берегу еще недавно пересыхающей и заросшей камышом и тальником речки Серебрянки, речки ее детства.
Гостиничный комплекс с казино и рестораном начал потихоньку работать без официального открытия. Хозяин решил не устраивать торжеств до полного завершения проекта. В казино наведывались деловые люди среднего достатка. Как правило, компании молодых людей с девушками из соседних городов Загряжска, Забалуева, Требушкова, Вислоухова. Они мало интересовались рулеткой, но знали толк в выпивке и активном общении. Ночи напролет горланили песни, дрались, не раздеваясь, прыгали в озеро. По утрам мучились похмельем, с отвращением пили шампанское прямо из горла. Девушек тошнило, рвало, они курили пахучие
