Пустая гора. Сказание о Счастливой деревне - Лай А
Все говорили, что вручную, людскими силами распространение такого большого пожара уже не остановить. Совсем уже наверху приняли решение послать самолёты бомбить. Из этой сплетни люди Счастливой деревни узнали ещё одну научную истину. Эта истина утверждает, что огонь точно так же, как человек, дышит, ему нужен воздух. Если нет этой субстанции, то человек умирает, и огонь тоже, может быть, сам собой погаснет.
Этим россказням и верили, и не верили. Люди Счастливой деревни и верили, и не верили потому, что это выходило далеко за рамки привычного им мира.
Кроме того, было ещё несколько тысяч борцов с огнём, из которых большая часть были рабочие леспромхоза. На их взгляд, эти леса всё равно рано или поздно были бы вырублены. С их точки зрения, государству от этого большого пожара ущерба не было никакого. Огонь – он тоже ведь формалист: бушует, демонстрирует свою мощь, как на собраниях, работает на публику, раздувая яркое пламя, и думает только о том, чтобы нестись всё вперёд и вперёд сломя голову. И в результате сжигает начисто кустарники, заросли травы и накопившуюся сухую листву и ветки. А стволы, которые действительно нужны, большей частью остаются стоять нетронутыми. Если бы лес жил ещё и дальше, то такой пожар – это, конечно, гибель. Но ещё до того судьба леса уже была решена. Если не сгорит в пламени, то под топор и пилы.
Один инженер от нечего делать на листке бумаги посчитал, что большой пожар нанёс ущерб всего не более чем десяти процентам качественных деревьев, и в то же самое время пожар проделал заранее работу по расчистке леса, в результате чего производительность труда на лесоповале повысится более чем в два раза.
В этом смысле тушить этот большой пожар или не тушить – было совершенно всё равно. Поэтому все шумные и энергичные попытки борьбы с ним на него повлияли не больше, чем то, что я пишу эту историю про Счастливую деревню. Всё равно в ближайшие десять лет те леса, по которым прошёлся огонь, будут начисто вырублены.
Сильный дождь пошёл на второй день.
За день до этого, вечером, привезли прах трёх погибших жителей Счастливой деревни, уже помещённый в шкатулки из камня. Тех двоих погибших рабочих тоже привели в порядок и уложили в новенькие сосновые гробы.
Чуть только начало светать, траурная колонна тронулась. Был слышен плач родственников усопших, но очень скоро его задавили звуки траурной музыки из репродукторов. Траурная музыка время от времени перебивалась зачитыванием изречений председателя Мао и выкрикиванием лозунгов, восхваляющих революционный героизм. Когда совсем рассвело, показались несколько свежевырытых могил на единственном на всё довольно пологое ущелье участке, где обрывистый берег нависал над рекой.
В расщелине скалы росли кривые, извилистые тёмно-зелёные сосны и много азалий. Сюда, конечно же, огонь не добрался. Могилы вырыли как раз на лугу, наверху обращённого к реке обрыва. Эти могилы для людей Счастливой деревни тоже были прежде невиданным новым явлением.
Конечно, было ещё много перед могилами венков и траурных транспарантов с непросохшей тушью.
Когда траурная процессия возвращалась в деревню, на въезде раздалось завывание полицейской сирены. Эти звуки разом разогнали траурную атмосферу. Полицейская машина ехала впереди, за ней два грузовика с четырьмя преступниками: Гэсан Вандуй, лама Цзянцунь Гунбу, инженер Ван и три дня тому назад ещё командовавший тушением пожара начальник. Грузовики въехали на площадь, людская толпа тут же стала выкрикивать лозунги.
Как раз в то время, когда четверых преступников вели на площадку под открытым небом, где должно было проходить собрание, с неба одна за другой стали шумно падать огромные редкие капли.
Потом хлынул дождь; падая на землю, капли поднимали фонтаны пыли.
Гром торжественно прокатился под низко нависшими тучами.
Поток дождя на время утих. Как будто ожидал, что будет ещё более сильный раскат. В этот момент молния распорола тучи, зигзагом мелькнула на небосводе. Огромный, вдесятеро больший, чем весь человеческий гнев, собранный вместе, взорвался с грохотом удар грома. Огромные тяжёлые капли сплошного дождя с шумом понеслись вниз.
Дождевая вода была чёрной, грязной и немного тёплой. Вся поднятая великим пожаром к небу грязь, пыль, пепел, сажа, зола – всё возвращалось на землю. Мощные яростные струи хлестали как из ведра. Люди только летом видели такой сильный ливень, но этот дождь пошёл ещё сильнее.
Собравшиеся бросились кто куда. Лозунги со стен сорвало, смыло; цветные бумажные флажки, которые люди держали в руках, чтобы размахивать ими, валялись повсюду на земле.
Собрание, естественно, не состоялось.
Так продолжалось до середины дня, когда дождь начал ослабевать. Сверзшаяся с небес вода дала людям ощущение лёгкости и свободы, ощущение, что можно выстоять и держаться. Лившаяся с неба вода постепенно становилась чище и холодней.
Обрушившаяся на окрестные холмы вода смыла с них остававшиеся после великого пожара сажу и пепел, угли и переломанные обожжённые ветки и куски деревьев. Взбухли и раздулись все – даже самые маленькие – ручьи. Раньше после сильного дождя всю воду удерживал лес и толстый слой мхов, она впитывалась и уходила бесследно. Но теперь воде не было преграды, она понесла весь мусор пожара вниз. Все горы наполнились шумом бурных потоков.
Политические движения не знают жалости, великий огонь не ведает жалости, даже ласковые леса и благодатный для земли дождь могут быть очень безжалостными.
Назначенный штабом митинг для критики и вынесения обвинительного приговора в итоге не состоялся. К вечеру из громкоговорителей транслировали постановление о заключении под стражу четверых преступников, потом транслировали лозунги, снова завыла сирена, преступников увезли обратно в город, в тюрьму.
Дождь всё шёл.
Небо расчистилось на третий день после полудня. Струи дождя ослабели, тучи стали повыше, сквозь просветы показалось ослепительное солнце. Через щели меж облаков солнечные лучи падали на землю, словно развёрнутые ленты шёлка. Когда люди из своих домов и палаток вышли на свет и стали как зачарованные, тучи у них над головами окончательно рассеялись.
Ясное солнце сияло в небе. Уцелевшие после пожарища птицы защебетали на все голоса. Сжёгший в своём безумстве столько лесов большой пожар тоже погас. Большой дождь смыл остатки и даже запах большого пожара. Лишь только сохранившиеся кое-где деревья сверкали на солнце слегка металлическим блеском своих обгорелых стволов.
