Анатолий Тосс - Фантазии женщины средних лет
Я опять думаю о ком-то сидящем в кустах, я почти чувствую на себе чужой взгляд. Глупости, говорю я, тебе все кажется. Но ничего не могу поделать, мне снова страшно. Все же я заставляю себя поднять опрокинутое кресло и демонстративно неспешно войти в дом. «Я челнок, дом-веранда», – проскальзывает в голове идиотская фраза. Я запираю все двери, потом окна.
А если он уже внутри? Он мог проскользнуть, когда я сидела на веранде, и сейчас притаился где-нибудь в подвале. От одной мысли у меня сбивается дыхание, я наливаю из крана воды и пью. Чушь, глупость, так нельзя Мне надо прожить в этом доме, как минимум, одну ночь, а может быть, и две, прежде чем приедет Джон и привезет продукты, только тогда я смогу уехать. И я не могу постоянно находиться в параноидальном страхе. Глупости, кому я нужна?
Все же надо осмотреть дом, и я иду в коридор, беру топор и, держа его двумя руками, спускаюсь в подвал. Я знаю, это глупо, если бы я видела себя со стороны, я бы расхохоталась. Но я не вижу, говорю я себе, а так мне спокойнее. Ну, конечно, никого нет, я смотрю во всех углах. Полное идиотство. Я опускаю топор и поднимаюсь в комнату.
Тем не менее лучше не выходить из дома и побыстрее уехать. В любом случае я уже выздоровела, и мне пора уезжать. Я опять проверяю засовы, я так и хожу по дому с топором, нет, все в порядке, все закрыто. Теперь я могу присесть. Итак?
Итак, ситуация значительно хуже, чем я предполагала вначале. Один и тот же человек написал обе книги. Он в курсе моей истории и знает, что я нахожусь здесь, в этом доме. Как такое возможно? Я не понимаю. Потому что если это не совпадение, а это не может быть совпадением, то тогда кто-то описал мою жизнь и сделал это достаточно точно. Но это нереально, мистика, и потому пугает.
Надо взять себя в руки, наверняка все можно объяснить, если не спешить и успокоиться, главное, успокоиться. Хорошо бы выпить кофе. Точно, я хочу крепкого кофе, очень крепкого. У меня есть пачка молотого кофе, и я варю его в чугунной кофеварке, я ее тоже привезла с собой. Уже один запах отрезвляет меня, он щекочет ноздри, буравит мозг, очищая, обостряя его. Я делаю маленький глоток и вздрагиваю от резкости вкуса, во мне зарождается рывок, как будто я сгруппировалась и напряглась.
«Давай все сначала, говорю я себе, у меня три отправные точки. Первое, и главное, – этот человек пишет книги, второе – он знает про Дино, Рене и, возможно, про Стива. И третье – знает, где я нахожусь».
Я сразу понимаю, что третье – это просто. Не так уж сложно определить, где я нахожусь, для человека, который следил за мной годами. Стоп, говорю я, то, что ты сейчас невзначай сказала – очень важно. В том то и дело, что он наблюдал за мной с самого начала, задолго до моего отъезда в Италию. И он выбирает меня, я не знаю причину, но он почему-то выбирает меня и начинает следить. Итак, кто из моих старых знакомых писал книги?
Нет, среди моих друзей писателей не была Постой, помнишь, как-то Стиву позвонил его старый приятель, который хотел к нам приехать погостить, но Стив отказал. Точно, Стив тогда был непривычно напряжен во время разговора, я еще обратила внимание, а когда стала расспрашивать, он неохотно рассказал, что это его университетский товарищ. И еще Стив сказал, что его товарищ пишет книги. Так, похоже, писателя я нашла.
Хорошо, допустим, что этот писатель – старый знакомый Стива, и он на Стива за что-то в обиде, поэтому Стив отказывает ему во встрече и нервничает во время телефонного разговора. Тогда писатель выбирает меня и начинает за мной следить. Он выясняет, что я еду в Италию и что мы со Стивом расстанемся. А потом узнает о моем переезде во Францию. Хорошо, это не сложно, это возможно.
Я делаю еще глоток, мне кажется, что кофе – это живительный эликсир, который поможет мне все понять. Нет, не кажется, по спине пробегают мурашки. Сценарий, вспоминаю я, сценарий, который розыскал Джонни и по которому Альфред собирался снимать фильм. И этот загадочный автор сценария, которого никто не видел и имя которого осталось неизвестно. Для чего такая таинственность? А сценарий, кстати, был про итальянского актера. Почему я его не прочитала? Вполне возможно, что сегодняшняя книга и тот сценарий – одно и то же. Итак, предположим, что человек, следящий за мной, знает, что я в Италии, и пишет книгу про актера, а Джонни добывает сценарий по этой книге. А потом автор книги отказывается от фильма. Почему он отказыается? Не знаю! Я делаю еще глоток. А потом я уезжаю во Францию. О, Боже, там тоже писатель, человек по прозвищу Писатель, главный во всей гоночной мафии. Помнишь, Андре сказал, что Писатель замышляет что-то против Рене.
Но может ли человек, пишущий книги, быть связан с мафией? Почему бы нет? К тому же, чтобы писать об автогонках, надо в них разбираться. Значит, автор книги разбирался, как и тот, кого звали Писателем. Кстати, почему его так звали? Не потому ли, что он писал книги.
Я либо все больше запутываюсь, либо, наоборот, слишком быстро распутываю. Так или иначе, мне становится все страшнее и страшнее. И если то, что мне сейчас показалось, подтвердится, сейчас, через минуту, когда я все повторю заново, медленно, разборчиво, по отдельным словам, если это подтвердится, тогда мне действительно должно быть смертельно страшно.
Потому что, повторяю я за собой, он тогда все и совершил и с Дино, и со Стивом, и с Рене, и со мной тоже. Дьявольски все продумал и уничтожил их всех и почти уничтожил меня. Но я выжила, и он прислал мне эти книги, думая, что я все еще больна и что они добьют меня, теперь навсегда.
Боже, как у меня колотится сердце, как я боюсь, неужели я права, неужели он их всех убил, всех по одному? Я дрожу, я вся взмокла от дрожи и догадки. Неужели Стив не утонул, а его утопили? Этот писатель мог приехать к нему, они знакомы, напроситься со Стивом в океан и утопить его. И скинуть машину Рене в пропасть. И убить Дино. Зачем Дино? Как зачем? Чтобы уничтожить меня, я ведь его конечная цель, завершающее действие в его сценарии. Он специалист по сценариям, он их придумывал.
Ведь если на секунду стать совсем здоровой, всего лишь на секунду, и отбросить преследующие меня все эти годы слова «рок» и «провидение», если все подчинить разуму и смыслу, то понятно, что такого стечения обстоятельств быть не может. Они не могли поочередно погибнуть один за другим, трое самых важных людей в моей жизни, которых я только и любила, и погибнуть именно тогда, когда я пыталась их увидеть снова. Ведь эти злосчастные «рок» и «провидение» и появились из-за того, что было невозможно понять и объяснить произошедшее.
Но если нет рока и стечения обстоятельств, то остаются убийства, преднамеренная цепь убийств, страшных, рассчитанных, которым вслед за смертями Дино, Рене и Стива предстояло утащить в небытие и меня. Но не утащили, и сейчас убийца полагает, что я, единственный оставшийся свидетель, могу обо всем догадаться, и поэтому стремится разделаться со мной, но не с помощью очередного примитивного убийства, а изощренно.
Но зачем я ему? Почему он преследует именно меня, почему он следовал за мной из Америки в Италию, во Францию? Мне хочется во всю глотку закричать это «почему?», так мне страшно. Но я сдавливаю свое дыхание, голос и вместо крика говорю себе: тихо, ты в своей жизни достаточно наоралась, теперь пора побыть спокойной, так, в виде исключения.
Итак, зачем я ему? Возможно, посредством меня он мстил Стиву. А если ответ еще проще: я красивая и всегда нравилась мужчинам. Может быть, он видел меня прежде, был влюблен, может быть, я ему отказала и он решил отомстить мне. И для этого он убивает всех, кого я любила. Такой зверский план требует изощренной, болезненной фантазии, и человек, пишущий книги, вполне может ею обладать. Более того, своей изуверской хитростью сам план вполне напоминает надуманный литературный замысел. Значит, вот он ответ: он мстит мне, убивая всех, кого я любила.
Он и в этом доме был до меня. Он предвидел, что я приеду сюда. Мне становится холодно, я коченею, из-за того, наверное, что моя кровь тоже сжимается, как и я сама. Мне страшно, мой страх – живое существо, он выпирает из глаз, и оттого они такие расширенные, он извивается внутри меня и закручивает в кольца свое скользкое, длинное тело, сдавливая, лишая дыхания.
Он был здесь, говорю я себе, тот, кто все это подстроил, почему я догадалась об этом только сейчас? Джон говорил, что до меня в доме жил писатель, значит, он ожидал меня и что-то готовил, и эти две книги, они только первое звено в его плане. И я этот план не знаю. Он, наверное, и сейчас где-то поблизости, но мне ни в коем случае нельзя поддаваться страху, нельзя бояться.
Он как раз рассчитывает на мой страх, но это ошибка, я уже не слепой котенок, как прежде. Я еще не поняла всего, но знаю, что легко не дамся: я уже выжила один раз и теперь умею выживать. Я высчитала его и смогу противостоять. К тому же у меня не осталось слабых мест, нет ахиллесовой пяты, он сам лишил меня ее, уничтожив всех тех, кого я любила. Осталась только одна я, а я совершенно безразлична к себе, и поэтому для него непроницаема.
