Прикосновение к Николь - Максим Эдуардович Шарапов
– Открывателем? – переспросила Николь.
– Конечно! – ответил Броссар. – Мы открываем только то, что уже создано до нас, и пытаемся приспособить эти знания для своей пользы. В этом смысле гениальный писатель или физик ничем не отличаются от смелого мореплавателя, который первым добрался до неизвестного архипелага. Комплимент это человеку или насмешка над ним – не знаю, – он пожал плечами. – Человечество вообще не способно создать ничего принципиально нового в окружающем нас мире, во Вселенной. И в этом наше главное отличие от Бога. От другого разума, который у нас часто называют Богом.
Сейчас мы стоим на пороге того, чтобы выращивать из стволовых клеток новые человеческие органы, например, сердце. Грандиозное событие – живое сердце вырастить из ничего! А разве из ничего? Мы просто открыли новые свойства клеток, из которых сами состоим, и теперь пытаемся повторить то, что давно бьется под нашими ребрами. Человек – не создатель. Именно поэтому человечество никогда не сможет избавиться от ощущения присутствия Бога в своей жизни, даже если не будет ходить в храмы.
Броссар замолчал и будто выдохся. Он провел рукой по лицу и сделал несколько шагов к окну. Оперся ладонями о прохладный мраморный подоконник и секунд десять смотрел во внутренний дворик.
Они молча ждали, когда директор придет в себя. Михаил рассматривал уродливые изображения, висевшие в последнем зале музея: кривые бессмысленные линии, похожие на кляксы цветовые пятна, человеческие фигуры в неестественных позах.
Директор обернулся, его лицо снова стало живым. Он проследил за взглядом Михаила:
– Вы удивляетесь, что делают эти работы в нашем музее? – спросил он.
– Вы угадали, – кивнул Михаил, – сложно поверить, что вокруг нас находится тончайший инструмент познания мира.
– А в это и не стоит верить.
– Тогда зачем?
Броссар присел на подоконник, качнул повисшей в пустоте правой ногой.
– Это предостережение для тех, кто понимает. Человечество способно не только приобретать, но и терять. Накопилось немало фактов об утраченных знаниях и технологиях, до которых современная цивилизация не может дотянуться. И я уверен, что каждому периоду общечеловеческого склероза предшествует деградация искусства.
Дверь с табличкой «Выход» внезапно распахнулась и на пороге показалась взволнованная женщина.
– Господин Броссар! – почти крикнула она. – Ее привезли!
– Уже?! – Броссар соскочил с подоконника.
– Да! Она ждет в вашем кабинете!
Директор неожиданно обнял женщину и сделал шаг к выходу. Потом остановился и обернулся:
– Простите меня! Чуть вас не бросил! – честно признался он. – У нас прекрасная новость! Привезли пейзаж Сислея, который оказался подлинным! Власта, – директор обратился к женщине, – передайте, я сейчас приду.
Женщина молча кивнула и вышла из зала, а Броссар вернулся к своим посетителям:
– Запутал вас, понимаю. Сейчас все расскажу! Три месяца назад один состоятельный человек, голландец, решил передать в дар музею пейзаж Альфреда Сислея. Человек этот никогда не был в нашем городе, но его девушка, его любовь, была родом отсюда. Полгода назад она погибла, и тогда он впервые приехал сюда, захотел увидеть, где она жила в детстве, где училась, по каким улицам ходила. И решил подарить нам ее любимую картину. Он сказал, что эта работа должна жить здесь. Мы согласились, конечно.
Но картина эта досталась ему как-то по случаю, и он откровенно предупредил, что не уверен в ее подлинности. Ему даже намекали на возможность подделки, но для него было важнее, что картина нравится его женщине, и чтобы ее не разочаровать, никаких экспертиз не проводилось. Но обманывать нас он не желал. Тогда мы сами, на его же деньги, заказали экспертизу у серьезных специалистов во Франции. И вот картина вернулась к нам. Она подлинная! Конечно, нам уже звонили и обрадовали, но саму работу привезли именно сейчас. Я очень счастлив! И не только потому, что это кисть Сислея. Я радуюсь за эту погибшую девушку, – Броссар помолчал. – А хотите взглянуть на картину?
Михаил и Николь переглянулись:
– А с удовольствием! – ответила Николь.
– Тогда пойдемте.
Они вышли из зала, спустились по лестнице, пересекли двор и оказались в служебной части музея. Интерьеры здесь были попроще, помещения поменьше. Директор толкнул дверь своего кабинета. Навстречу ему поднялся большой, заплывший жирком человек в очках.
– Как я рад, Кристоф! – сказал Дарио.
Толстяк заулыбался, потряс протянутую ему руку. Поздоровался с Михаилом и Николь, которых директор представил как своих русских гостей.
– Возвращаю ваше сокровище! – Кристоф показал на картину без рамы, которая стояла на мольберте в углу кабинета.
Николь показалось, что из старого дома сейчас кто-то выйдет, Михаил услышал шорох падающих осенних листьев.
– Потрясающе, – негромко произнес Броссар, – кажется, так просто все. А в кабинете запахло рекой. Сумасшедшая энергетика!
Некоторое время они молча всматривались в картину. Потом директор повернулся к своей сотруднице.
– Принимайте на хранение, Власта. Оформим все документы и разместим в экспозиции.
– Хорошо, – сказала Власта, аккуратно взяла картину руками в белых перчатках и вышла из кабинета.
– Спасибо, Кристоф. Вы устроили нам настоящий праздник!
– Всегда приятно, когда находишь подлинник, – Кристоф поправил очки. – Сразу чувствуешь и себя сопричастным великому.
– А знаете что, – директор посмотрел на часы, – мы должны отметить это событие! Я живу в соседнем доме и приглашаю вас на обед. У меня припрятана пара бутылок отличного вина, а моя дочь изумительно готовит!
– Это в вашем саду наливаются помидоры и баклажаны? – спросил Михаил.
– В моем, – кивнул директор. – И я обещаю сорвать для вас самый спелый томат!
– В такую жару лучше прохладного белого вина, – Кристоф достал платок и вытирал им вспотевшее лицо.
– Вино обещаю на выбор: белое, красное. Какое захотите! Ну, не отказывайте старику, – Дарио разглядел сомнение на лице Михаила.
– Не откажем? – Николь улыбнулась и посмотрела на Мишу.
– Я даже не знаю…
– Бросьте, – Дарио дружелюбно коснулся его локтя. – Это приглашение абсолютно искреннее.
Директор провел их через служебные помещения и, открыв неприметную дверь, вывел прямо в сад. Это был маленький микромир среди каменных городских построек. Мощеная плиткой дорожка вела к дому, петляя мимо деревьев и кустов.
– Как здорово! – не удержался Михаил. – Многие бы вам позавидовали!
– Почему? – удивился Дарио.
– От работы вас отделяет только собственный сад. В мегаполисе считается роскошью добираться до офиса не больше часа.
– Час?! Я бы бросил такую работу! – рассмеялся Броссар и распахнул дверь в дом. – Прошу! Нет, стойте! – Дарио хлопнул себя по ноге. – Я же обещал вам помидор!
Он вернулся, выбрал крупный темно-красный овощ и вручил его Михаилу:
– Он ваш! А теперь пойдемте наверх, – и Броссар первым стал подниматься по лестнице.
Почти половину верхнего этажа занимала открытая терраса, которую прикрывал от солнца и
