Десять поколений - Белла Арфуди
Кто же знал, что, вплетаясь в новую для себя жизнь и обретая друзей и понимание русского языка и культуры, он одновременно теряет что-то важное в себе. Нечто, ускользнувшее от него так незаметно, что его отсутствие Ари заметил, лишь став старше. Встретившись со своими однокурсниками на новой для него американской земле, он не мог понять, что ответить на стандартный вопрос «откуда ты?». Откуда он? Из Ирака, где не был ни он, ни множество поколений его предков? Из Ирана, где его род жил от силы лет пятьдесят? Может, из Турции, где его предки задержались на два столетия? Из Грузии, Армении или России?
В какой-то момент Ари даже поймал себя на мысли, что ему как будто стыдно отвечать на этот вопрос. Говоря «езид», он не мог толком объяснить, что это значит, где его страна, почему ее нет. В какой-то момент подобные вопросы стали его раздражать, и он решил говорить, что он грузин. Понятная схема для многих американцев: раз родился в Грузии – значит, грузин. Так Ари научился молниеносно отвечать на вопросы тех, кто, заслышав легкий акцент, начинал интересоваться его биографией, и одновременно выпустил из рук какую-то важную нить.
– Почти приехали. – Дядя Мсто всучил Ари огромный персик. – Перекуси пока.
– Посмотрите направо, – сказал водитель. – Ну разве это не самые красивые горы на свете, Ари? У вас в Америке, небось, ничего такого нет.
– Там и правда нет таких гор. – Ари не хотелось вступать в долгие рассуждения и рассказывать о том, что Америка разная. Там есть и горы, и океан, и леса. Проще было соглашаться со всем, что говорят.
– Как давно ты вообще в Америке?
– Пять лет.
– Ари у нас головастый. – Дядя Мсто раскинул руки в стороны, демонстрируя, насколько большая у Ари голова. – Весь в своего отца, тот тоже был отличником. Даже серебряную медаль в школе почти получил, да не хотел заморачиваться и исправлять оценку по химии. Ари у нас учится в университете, скоро он будет американским профессором.
– Я только начал диссертацию. – Ари смутился от похвалы. – Если повезет, через три года только закончу, а до профессора мне очень далеко.
– Все будет, Ари-джан, все будет. Я в тебе не сомневаюсь. Такой умный парень, как ты, обязательно добьется успеха.
– У меня вот тоже есть родственник в Америке. – Водитель прямо на ходу полез в карман за смартфоном, чтобы показать фотографию лысеющего мужчины и его семьи на фоне входа в парк аттракционов. – Живет в Глендейле, там вообще полно наших. Говорят, даже на улицах вывески на армянском есть. Уехал он туда еще в девяностые, когда не уезжал только ленивый. Сначала, конечно, трудно ему пришлось, но сейчас уже потихоньку дела выправились. Дочку замуж недавно выдал, сын в университете учится, юристом будет.
– Почему вы не уехали с ним?
– Так не звал он меня с собой. – Хриплый прокуренный смех водителя напомнил Ари раскаты грома, которых он безумно боялся в детстве. – А вообще я никогда уезжать отсюда не собирался. Куда я уеду? Это же моя родина. На кого мне ее оставлять? Нет, я принадлежу этому месту, тут похоронены мои родители, живут люди, похожие на меня. Мне нигде не будет так хорошо, как здесь, какие бы золотые горы ни были на чужбине. Вот мой сын – другое дело. Постоянно рвется куда-то уехать, да только у нас так сложно получить визу в Европу или Америку.
– Он может попробовать перебраться в Россию, может, ему даже не понравится жить где-то далеко.
– Да что он там будет делать? Английский он хоть немного знает, а с русским вообще беда. – Мужчина тяжело покачал головой, словно его расстраивало каждое слово. – Как Союз распался, так молодежь все реже и реже русский учит. Мол, английский нужнее. Так-то, может, и нужнее, но лишних языков не бывает. Еще мой отец говорил: сколько языков знаешь, столько раз ты человек. Вот ты сколько языков знаешь?
– Три: езидский, русский и английский.
– Значит, ты трижды человек, Ари-джан. Этому миру нужны такие образованные люди.
– Вон уже наш дом. – Дядя Мсто указал пальцем на видневшееся вдали каменное здание. Его окружал кирпичный забор, через который свисали ветви плодовых деревьев. – Тут родился твой отец, Ари, да и дедушка с прадедом тоже.
Ари удивлялся красоте горных склонов вокруг. Дом был построен практически на камнях. По соседству стояли еще несколько одиноких домов, но в целом это явно была малочисленная деревня. Едва ли здесь живет три десятка жителей.
– Как они на такой почве что-то выращивают?
– С трудом, Ари-джан, с трудом.
Машина остановилась прямо у ворот дома. Когда-то они были покрашены красной краской, на солнце она выгорела и стала местами оранжевой. Дядя Мсто постучал по воротам своим могучим кулаком, выкрикивая имена хозяев:
– Амиран! Хато! Мы приехали. Встречайте гостей.
Залаяла собака, почуявшая что-то неладное. Ее гавканье разнеслось по всей улице, заставив соседей высунуть головы из окон.
– Бегу, Мсто-джан, – послышался женский голос. – Вы как раз к обеду.
Это была женщина лет пятидесяти пяти, в длинном домашнем платье и с платком на голове. Узел от платка находился прямо посередине ее широкого лба. Увидев Ари, она расцвела в улыбке, обнажившей ее ровные белые зубы – редкость для жителей селений.
– Это Ари? Сын Шивана? – Получив подтверждение от кивнувшего дяди Мсто, она бросилась обнимать Ари и целовать его лицо. – Как же ты изменился! Последний раз, когда тебя видела, ты еще в школу не ходил. Но ты, наверное, меня и не помнишь.
Ари пожал плечами, не зная, что ей сказать и как реагировать на такой теплый прием и поток незнакомых армянских слов. Нужно ли ему ее обнять и поцеловать или хватит короткого приветствия? В итоге, последовав примеру дяди Мсто, слегка приобнял женщину и вежливо поздоровался с ней на русском языке.
– Совсем армянский не знаешь? – спросила Хато. – Или хотя бы немного понимаешь?
– Совсем не говорю. – Губы Ари скривились в извиняющейся улыбке. Он привык как будто бы просить прощения за то, что слишком отошел от корней. Даже на родном езидском он изъяснялся с большим количеством ошибок и вставок русских слов. Сказалось отсутствие практики после отъезда в Америку.
– Ну ничего, главное, чтобы езидский знал. Без родного языка нельзя. Сколькими бы иностранными языками ты ни владел, без родного ты всегда потерян.
– На родном я говорю, – сказал Ари на езидском.
– Молодец, Ари-джан, – похвалила его Хато на русском с сильным акцентом.
Она провела гостей в небольшую гостиную. Комната была выкрашена белой краской.
