Любите ли вы САГАН?.. - Софи Делассен

осмеливалась перечесть на следующий день то, что написала вчера, настолько она боялась почувствовать себя уязвленной, если это оказалось бы плохо. Она повторяла себе, что может написать гораздо лучше, и ей хотелось все бросить в корзину. Романистка-дилетантка, уже не обучающаяся на литературном факультете, не может быть настоящим писателем. А пока она тщательно исследует клубы Сен-Жермен-де-Пре, танцует, пробует виски и курит слишком много сигарет. Днем она пишет несколько новелл, которые посылает Пьеру Лазареффу, директору ежедневной газеты «Франс суар», но ответа нет. Мари Куарез оставалась единственной читательницей этих коротких историй. «Кики читана мне новеллы, которые она посылала в газеты, — рассказывала она. — Но ни одна из них не была опубликована, тем не менее я была убеждена, что у моей дочери богатое воображение». Франсуаза пыталась также писать стихи, но они навсегда оставили у нее чувство неудовлетворенности. Самая важная встреча, которая определила ее писательскую карьеру, состоялась в октябре 1953 года. Франсуаза Куарез направилась на киностудию «Биллянкур де Булонь», где режиссер Жаклин Одри экранизировала пьесу Жан-Поля Сартра «3а закрытыми дверями». Подруга Сартра и Симоны де Бовуар, Жаклин Одри сблизилась с экзистенциалистами. Однажды, гуляя по Булонскому лесу, Франсуазе удалось проникнуть на съемочную площадку, но на нее тотчас же обрушилась с гневом сама Жаклин Одри, которая велела никого туда не пускать. Но, видя простодушие молоденькой девушки, которая в панике представилась как «мамзель Никто», она сменила гнев на милость и в конце концов разрешила Франсуазе присутствовать на съемках и приходить, когда ей захочется. Вскоре режиссер и его поклонница стали довольно близкими друзьями, и Франсуаза осмелилась спросить у Жаклин ее мнение относительно своей книги «Здравствуй, грусть!» — романа, с лета забытого в ящике стола, с эпиграфом из поэмы Поля Элюара «с небольшими изменениями»:

Прощай же, грусть,

И здравствуй, грусть,

Ты вписана в квадраты потолка,

Ты вписана в глаза, которые люблю[8].

Восхищенная стилем своей протеже, Жаклин Одри незамедлительно передала рукопись романа своей сестре Колетт, преподавательнице филологических наук в лицее Мольера, чдену редакционного комитета журнала «Там модерн». Последняя также одобрительно высказалась относительно стиля этого небольшого романа. «Больше всего меня поразило необычайное изящество ее стиля. У нее уже была своя собственная манера писать, легкая и безыскусная. Причем такое изящество предполагало необычайную ясность ума», — вспоминает Колетт Одри. Свидание назначено в баре «Бак», находящемся на одноименной улице. Колетт посоветовала молодому автору изменить развязку романа, сделать ее более неопределенной. Когда Реймон и Сесиль узнают о гибели Анны Ларсен в дорожном происшествии, они — а вместе с ними и читатель — не должны знать, был то несчастный случай или самоубийство. На прощание писательница предложила Франсуазе представить роман «Здравствуй, грусть!» сразу в два издательства: «Жюльяр» и «Плон». Начинающий автор внес изменения в концовку повествования и попросил машинистку аккуратно напечатать все сто шестьдесят страниц своего романа с исправлениями в трех экземплярах. На этот раз именно Вероник Кам-пион, которая также не осталась равнодушной к истории Сесиль, выступила в роли доброго ангела и оплатила работу машинистки — двести франков. Роман получил всеобщее одобрение. Так же как и Вероник Кампион, Флоранс Маль-ро, дочери известного писателя, он также понравился. Ее отец скажет о Франсуазе: «В ней есть не только изюминка, но и шарм». В это время Саган часто рассказывала забавную историю — правдивую или чуть приукрашенную, — что она ходила к гадалке на улице Аббе-Гру и та предсказала ей: «Вы напишете книгу, которая пересечет океан».

Она положила каждый экземпляр романа в желтый пакет и написала на них свои данные: «Франсуаза Куарез, проживает по адресу: бульвар Малерб, 167, Карно, 59–61. Родилась 21 июня 1935 года». Вместе с рекомендательным письмом от Колетт Одри 6 января 1954 года она отправила первый экземпляр рукописи в издательство «Жюльяр» на улицу Университе, 30, где ее получила Мари-Луиз Гибаль. Второй экземпляр Франсуаза отдала Мишелю Брутта, секретарю издательства «Плон» на улице Гарансьер. Она решила также попытать счастья в издательстве «Галлимар». Постоянно печатающийся в этом издательстве писатель Реймон Кено счел эту встречу неудачной, о чем сообщил в своем «Журно»: «Я удивился, почему в самом начале карьеры Саган не принесла нам свою рукопись, ведь она была подругой дочери Мальро. Однако Клод Галлимар поправил меня, сказав, что она ее приносила, но потребовала немедленного ответа, и тогда мы (то есть мадам Легль) строго ей возразили: «Что вы себе позволяете? Здесь авторы ждут ответа по три месяца». И Саган ушла со своим романом. Галлимар очень сожалел о происшедшем, наблюдая за успехом романа Саган, и никто никогда больше не обсуждал почему «Здравствуй, грусть!» не был опубликован на улице Себастьен-Ботген». В издательстве «Плон» также сожалели, что у них из рук уплыл роман, ставший бестселлером последнего десятилетия. В свою очередь, Мишель Брутта, прочитав только первую главу романа, тотчас отдал рукопись художественному директору Мишелю Деону, рецензенту издательства «Плон» и литературному обозревателю журнала «Пари-матч». Будущий академик настолько был уверен в успехе романа, что неделю спустя настоятельно рекомендовал прочесть его своему коллеге Шарлю Оренго, о чем тот узнал лишь месяц спустя. В конце концов он разрешил Франсуазе опубликовать роман, если она внесет в него некоторые изменения. Но она на это не согласилась.

Рене Жюльяр — элегантный мужчина. Его легко узнать по толстым стеклам очков в роговой оправе. Он любил женщин, казино, машины, оперу и роскошную жизнь. Ездил на престижной американской машине с шофером или летал на собственном самолете, которым сам же и управлял. Этот денди издательского дела обладал чувством риска и интуицией в делах, и это были две составляющие его успеха. В обязанности его второй жены, Жизель д’Асселли, которая работала вместе с ним, входила организация приемов в их двухэтажной квартире не реже двух раз в неделю, обычно с сентября по декабрь. Это сезон вручения литературных премий, которые оживляли деятельность книжных магазинов и популярных журналистов. Жюльяр и его супруга умело справлялись со своим делом, а с 1946 года даже вступили в конкуренцию с самыми крупными издательскими домами, в частности с Галлимаром.

Рене Жюльяр мог гордиться: его авторы получили не менее пяти премий Ренодо, три премии «Фемина», три премии «Интералье» и три Гонкуровские премии благодаря «Истории одного происшествия» Жан-Жака Готье, «Темных лесов» Жан-Луи Кюртиса и «Сильных мира сего» Мориса Дрю-она. Кроме того, он опекал такие влиятельные журналы, как «Там модерн», «Леттр нувель» и «Кайе Рено-Барро». Его издательская политика ясна. У него не было коллекции классических произведений,