Голец Тонмэй - Андрей Васильевич Кривошапкин
Бодрый голос Ичээни воодушевил Гидани. «Какой он уверенный! Сколько силы в нем…» – думает он.
Олень-вожак медленно, но уверенно стал подниматься по склону, с трудом преодолевая снежные заносы. Олень чутко улавливал по вожжам каждое движение хозяина, потому шел наискосок налево, потом постепенно вправо. Время от времени Ичээни останавливал караван, чтобы олени отдышались. Наконец поднялись на перевал. В лицо снежным зарядом ударил хлесткий ветер. Гидани далеко отстал. По свежей тропе его олени с трудом тянули нагруженные нарты.
Пока он поднимался, Ичээни, оставив караван, по снегу пошел вниз, намечая, как будет спускаться с нартами…
* * *
Над затаившейся снежной тундрой воцарилась лунная ночь. На темном небе светились бесчисленные звезды. Ночная тундра замерла. Окрестные сопки во тьме казались выше и сумрачнее. Все живое, будто околдованное силой звездной ночи, затаилось.
В чумах ламутов, несмотря на позднее время, никто не спал. Все прислушивались к ночи, не подъезжают ли парни. Но более всего надеялись на собак. Коли они молчат, стало быть, никто не подъезжает.
По подсчетам Онаки, до перевала не так далеко. Гидани с Ичээни что-то запаздывают. Может, нарты поломались. Мало ли что случится в тундре, которой не видно ни конца ни края.
Кагана лежит, тихо постанывая. Домочадцы тревожно поглядывают друг на друга, переживают. Обычно старик не обращал внимания на недомогания, все переносил на ногах. Впереди ждет долгий путь обратно на Колыму. Выдюжит ли? И парни почему-то не возвращаются…
И тут собаки залаяли. Ламуты обрадовались. Нолима не выдержал, выскочил наружу.
– Едут… Слышу скрип нарт! – воскликнул он.
Все облегченно вздохнули.
…Гидани первым делом напился чаю. Только после этого взялся за вареное мясо. Пока он утолял голод, все ждали, пока он заговорит.
Наконец Гидани отодвинул кружку. Айсач убрала плоский стол.
– Такого ламута, как Ичээни, я в жизни не встречал, – сказал Гидани. – По сравнению с ним я слаб, как ребенок. Он прошел перевал и там сложил туши сокжоев, да и остальные вещи. Невероятно, но это так. У него волшебные олени…
* * *
Утром в чум старца Гургули вошел Гидани и, глядя на старца, сказал:
– Амму эриддэн[14].
И тут же повернулся и вышел. Старец Гургули всех окинул взглядом, словно спрашивая, что могло случиться со стариком Кагана, коли отправил за ним сына?
– Иди, ама, – тихо молвил Ичээни.
Старец Гургули удивился, застав в чуме лежащего Кагана и его супругу Кулуму одних.
– Парни в другом чуме, – сказала женщина, поняв молчаливый вопрос старца.
– Какие сны снятся, друг Кагана? – спросил старец Гургули.
– Кажется, заболел, – едва слышно пробормотал Кагана. – Да еще долги прибавляются. Не смог вовремя ясак платить. Последние три года исчезли песцы и лисы. И соболь тоже давно не заметен в наших краях. Услышал, что за мной едут какие-то люди с оружием. Мы и подались в бега. Тундра обширна, не так-то просто меня поймать. Кое-какую живность тут приобрели. Мне надо вернуться и разобраться с ясаком. Хочу очиститься. Да вот вскрылась давняя болезнь. Доеду ли живым до родных мест, не знаю. Этого и боюсь больше всего. Пока живой, хочу расплатиться с долгами. Говорю про ясак. Других долгов ни перед кем у меня нет. Попросил тебя заглянуть ко мне, чтоб попрощаться. Мало ли что…
– Сильно не печалься, отец Гидани. Доедешь, куда нужно, – нарочито бодро отозвался старец Гургули.
– Я благодарю судьбу за то, что она дала возможность встретиться с тобой и с твоими детьми… Самое время нам расстаться друзьями, – сказал Кагана.
Они неплохо поохотились. Ичээни добыл много песцов. Надо знать, когда остановиться. Ламуты не любят жадничать. Стараются брать столько, сколько необходимо. Остальное пускай живет.
– Благодарю тебя, отец Ичээни, за отзывчивость, – еле слышно шепчет Кагана.
– Как же ты поедешь больной? – забеспокоился Гургули.
– Дети позаботятся. И Айсач с матерью рядом. Не беспокойся за меня.
Старец Гургули помолчал. Наконец произнес:
– Я отправлю с вами Ичээни. Он поможет вам добраться до родных мест и вернется обратно. Я за него спокоен. Не подведет парень.
Кагана приподнялся на локтях, глаза его блеснули радостью.
– Ты поступил, как истинный ламут, отец Ичээни. Я никогда не забуду твою доброту.
* * *
А у колымских ламутов в самом деле положение осложнилось. Заболел глава рода. До распутицы колымские сородичи должны вернуться к своим стойбищам у Колымы-реки. Тяжело им будет с больным добираться до родных мест. Дорога дальняя. Впереди пурга, снежные заносы, наледи, волки. Отец Ичээни предложил заболевшему колымскому сородичу помощь сына. Как-никак дорога далекая. Те с благодарностью приняли предложение старца Гургули. Сын потом сам найдет путь, ведущий к родному очагу.
Стоит тут поведать, как совпали желания отца и сына. У колымского ламута была красавица дочь. Ичээни про себя терзался сильно из-за того, что девушка из далекой Колымы овладела его сердцем. А бедный юноша без согласия отца девушки ни на что не мог надеяться.
Сам старец, отец Ичээни, тоже положил глаз на девушку. Вот кто могла бы стать хозяйкой семейного очага у его сына Ичээни. Он был впечатлен легкостью и ловкостью девушки в ведении кочевого хозяйства. Все умела Айсач: варила еду быстро и вкусно, легко управлялась с упряжными оленями, не уступала своим братьям в лове оленей маутом-арканом, хорошо ходила на лыжах и на охоте была удачлива. Чем не пара для Ичээни? Старик надумал по возможности послать свата к дальнему сородичу на Колыму. А пока посылал сына помочь довезти больного отца семейства до устья Колымы. Мудрый ламут от Гольца Тонмэя сам нашел удачный предлог для сватовства сына. Он поступил просто: отправил сына на смотрины, пусть увидят его в деле. Коли придется по сердцу, то сами поймут потаенные его мысли и сами решат отдать за него дочь…
* * *
Старец Гургули за вечерней трапезой повернулся к Ичээни и проговорил:
– Прав ли я или не прав – не знаю. За тебя решил, Ичээни, не посоветовавшись… Не обижайся.
– Ты мой отец. Как скажешь, так тому быть, – ответил Ичээни.
– Это верно. Но все же, по совести, надо бы сначала с тобой посоветоваться. Правда, тебя не случилось рядом… Вот и пришлось решить за тебя.
– Ты о чем говоришь, ама? – насторожился Ичээни.
– Старина Кагана сильно захворал. Торопится обратно на Колыму, пока есть санный путь. Но он сильно болен. Вот я и решил, чтобы ты помог им добраться до
