Спаси и сохрани - Сергей Васильевич Гусенков
Андрей метался между родителями, как между двух обжигающих его душу огней. Он не знал, чью позицию занять. Он не понимал, как себя вести и как на всё это реагировать, ведь в счастливой семье нет крайних полюсов. Есть любовь – точка посередине. И Андрей нашёл свою точку опоры. Вне семьи…
* * *
События развивались стремительно. Сначала Андрей бросил музыкальную школу. Пропало желание заниматься творчеством, появились другие интересы. Он стал задерживаться допоздна, и никто не знал, где он пропадал всё это время. Перестал учиться. Да ещё, как говорится, попал в дурную компанию. А там под воздействием «попробуй!» и «слабо?!» отведал алкоголь. Покурить травку – легко!
Неприятные события сменяли друг друга с бешеной скоростью, как мозаика сломанного калейдоскопа. И в этой испорченной картине были две истории, которые существенным образом повлияли на судьбу Андрея.
Отец после смерти родителей унаследовал часть дома. На сумму, вырученную от продажи недвижимости, он решил приобрети путёвку на Чёрное море, в Анапу. Совместный отдых с сыном был отчаянной попыткой отца хоть как-то сблизиться с ребёнком, которого он так долго ждал и которого любил всем сердцем. Он всегда стремился понять подрастающего сына, по-мужски неуклюже делал попытки поговорить с ним по душам. Поездка в Анапу стала его шансом спасти их погибающие отношения.
Побережье Чёрного моря встретило их дружелюбно. Прохладная синева моря сливалась с голубым, полупрозрачным от жары небосводом. Солнце нещадно жарило песчаные пляжи Анапы. Отовсюду доносился крепкий аромат кавказского шашлыка. Вечерами по белоснежной набережной, убранной золотыми огнями, прогуливались беспечные отдыхающие. И отцу казалось, что это и есть гармония: отец, сын и покой. Они оба наслаждались отдыхом, много плавали, загорали. Катались на катере. Веселились в аквапарке. Наперегонки гоняли на электромобилях. Вечерами с аппетитом уплетали шашлык. Музеи. Концерты. Закаты. Фотографии.
Отец был бы счастлив, если бы не одно «но». Он знал, что привнесённое отдыхом чувство блаженства весьма поверхностно. И где-то там, в глубине души, есть то, что ранит, скребёт, мешает. Что-то неразрешённое, недосказанное. Даже во время длительных пеших прогулок по вечерней набережной ему не удавалось поговорить с сыном. Андрей искусно убегал от любого серьёзного разговора с отцом, то переводя его в шутку, то просто удирая, куда глаза глядят: «Я гулять!»
Отец тревожился, сам не понимая, откуда пришло это чувство. Оно не опускало его, портило всю картину гармонии, словно небольшая чёрная туча на высветленном солнцем чистом небе. Случилось, что он подвернул ногу, неудачно вступил. Досадная оплошность заставила его проваляться в постели целых два дня. Андрей заботился об отце, приносил обеды из столовой пансионата в номер, покупал лекарства в аптеке.
В один из дней, поставив поднос с едой у изголовья кровати отца, Андрей тихо, но уверенно сказал:
– Пап, ты зря пытаешься разговорить меня. Я тебя не слышу!
«Я тебя не слышу!» – тяжёлым эхом ударило прямо в сердце отца. Такое неожиданное признание шокировало его. Он не подал виду, но мысли лихорадочно засуетились в голове, никак не находя нужные слова в ответ.
Андрей прошёл к окну, задёрнутому газовой фиолетовой шторой. С такой же фиолетовой тоской он смотрел сквозь неё, словно хотел немедленно вырваться на свободу из образовавшейся щели этого мучительного разговора. Он резко повернулся к отцу:
– С тех пор, как вы с мамой в постоянных контрах, я перестал вас понимать. Я не хочу прислушиваться больше к вашим советам!
В воздухе повисла напряжённая тишина. Андрей как будто спохватился, стал лихорадочно складывать в пакет полотенце и сланцы. Как бы хотел вновь сбежать…
– Ничем хорошим ваш конфликт с мамой не закончится. Я не хочу никого из вас терять! Но если это произойдёт, я уйду из дома. Я не знаю куда, но я точно уйду! – медленно произнёс он.
Парень схватил бейсболку и стремглав выбежал из номера. Отец было бросился догонять, но острая боль пронзила его.
Время тянулось и тянулось. Прошёл час, другой, третий. Андрей не возвращался. Отец уже не обращал внимания на подвёрнутую ногу. Ему было невыносимо видеть, как страдает его ребёнок. Превозмогая боль, он решил идти искать сына. Мысли путались, не давали сосредоточиться. Впервые в жизни он, взрослый мужчина, не знал, что делать.
Больше часа продолжались поиски. Андрея нигде не было. Отец, прихрамывая, подошёл к старой лавочке, присел под раскидистым деревом абрикоса. Внезапно он увидел на обратной стороне дороги сына. Он неторопливо шёл и курил сигарету.
– Андрей! – окрикнул его отец. Парень от неожиданности вздрогнул, мгновенно скомкал окурок в кулак. Секунда, и сигарета улетела в кусты.
– Пап, ну что же ты, как маленький. Врач не разрешил тебе вставать…
– А я смотрю, ты куришь уже, как взрослый… Ты мне обещал не…
– Перестань, – перебил Андрей. – Все пацаны балуются. Даже девчонки. Пройдёт…
Отец был обескуражен. У него не было сил ни спорить, ни доказывать что-то. Ныла нога. Усталость навалилась на него тяжёлым камнем, таким же большим, как валун у старого абрикоса.
– Каждый сам делает свой выбор, сын.
Андрей помог отцу подняться. Они так и пошли по пыльной южной дорожке пансионата, опираясь друг на друга. И не было понятно, кому из них в тот момент было больней.
Ночь стояла дивная, как южная красавица, усыпанная звёздами на чёрном небе, пахнущая розами и кипарисами, украшенная крохотными факелами светлячков. Где-то вдалеке шумело море, и его чудесную музыку дополняло стрекочущее пение цикад.
Отец присел передохнуть на потрескавшийся от времени и жары огромный камень. Андрей стоял рядом, запрокинув голову, разглядывал ночное звёздное небо:
– Пап, неужели мы одни на этой планете? Пацаны говорят, что инопланетяне давно хозяйничают на нашей Земле.
Отец задумчиво произнёс:
– Наверно, сын, есть и другие миры Вселенной. Но нам бы здесь со своими проблемами разобраться, а потом уже и об инопланетянах думать.
Они помолчали. Сидели, вслушиваясь в
