Мамбо втроём - Ариадна Сладкова
Это было старое общежитие у Заставы Ильича. Двухэтажный кирпичный дом примостился во дворе, среди нескольких девятиэтажек довольно обшарпанного вида. Раньше это было общежитие, принадлежавшее заводу, но в 2003 году завода не стало, теперь здесь за сто пятьдесят рублей в сутки комнаты снимали, в основном, приезжающие на заработки таджики и другие. В помещениях мужских и женских стояло по двадцать-тридцать коек в два яруса. Умывальники и туалеты размещались в коридорах, где по утрам скапливались очереди. Жители окрестных домов возмущались таким соседством, но все оставалось по-прежнему. Время от времени в общежитии проводили санитарную обработку, тогда зловонный дух в нем и в окрестностях стоял по нескольку дней, но это происходило не часто.
В этот вечер новенький, с нечесаной длинной бородой старик в поношенной безрукавке на голом теле, Иваныч, должен был играть с местным авторитетом большим Шухратом в шахматы за разрешение на освободившееся место на нижней койке. Вообще-то, Шухрат любил играть в нарды, но бомж умел в шахматы. Все было культурно, сдвинули несколько коек, расположили шахматную доску на тумбочке. Подтягивались обитатели общаги, в полночь охранники запирали вход. Болельщики распределились по койкам, от усталости некоторые засыпали, но кое-кто бодрствовал в ожидании начала игры. Шухрат задерживался на работе. Иваныч, с большим трудом забравшийся на верхнюю койку, тихо дремал. Претендентов на вновь освободившуюся недавно нижнюю койку было несколько, но Шухрат любил аттракционы, а проигравший должен был еще пройти три раза на карачках вокруг тумбочки и проблеять как баран.
Шухрат пришел к одиннадцати, выпимши, с серым и сердитым лицом. Он как будто забыл о вечерней разборке, а без его ведома в бараке ничего не происходило. Вошел тяжелый и уставший, и сразу же на его тумбочке появился небольшой чайник, из носика которого шел пар, рядом плов из соседней чайханы.
– Ну, что разлеглись, – заорал он, закончив длинной фразой ругательств. – Шкафы с пустою антресолью. А где этот каналья, бомж-шахматист?
Иваныч как бы почувствовал, что речь идет о нем, вдруг проснулся, зашевелился, закряхтел и начал медленно сползать со своего верхнего места. Он с трудом добрался до тумбочки и буквально рухнул на затрещавший табурет, стараясь удержать равновесие. Шухрат был похож на злого шакала.
– Мои фигуры белые, – прикрикнул он. Иваныч безмолвствовал. Не прошло и трех минут после начала игры, как старик поставил Шухрату детский мат.
– Ты урод, шайтан и мошенник, не знаешь правил, а еще играть… – заорал Шухрат, смахнув фигуры на пол.
– Тебе и блеять, – он с силой столкнул бомжа на пол. Иваныч слетел с тумбочки, сильно ударившись руками и головой, застыв на полу.
– Плохо блеешь, громче, – кричал Шухрат. – Ползи к своей новой койке, – и пинком ноги он снова отбросил Иваныча. Тот тяжело осел на левую руку, нога так же плохо двигалась. Он напоминал краба со сломанной клешней. Иваныч лежал на полу и стонал. Внезапно из дверного проема раздался чей-то голос. Кто-то громко стал материться. В дверях появилась группа чеченцев из соседнего зала.
– Это Хазбулат, – крикнул кто-то, и в мгновение ока началась свалка. Многие повскакивали со своих мест, вступая в драку. Такие встряски были не редкостью в бараке. Даже самые уставшие, сонные срывались с коек, еще не поняв в чем дело, и вступали в потасовку, не желая быть избитыми, поднялся шум и гвалт. По залу летали кружки, кеды, табуретки, слышалась дикая брань.
Внезапно раздался звук свистка и выкрик охранника:
– Здоровая холера вам в живот!
И все мгновенно угомонились, затихли, а охранники, вбежав в барак, свистели и кричали:
– Полиция!
На полу между кружек и кед лежал Иваныч не в силах подняться.
– А ты что тут разлегся, – выкрикнул охранник-таджик, приподнимая за шиворот Иваныча. Тот зашевелился и прохрипел:
– Сатанисты…
Охранник разъярился еще больше:
– Ты что, мне угрожать?
К нему подбежали еще два охранника и начали ногами избивать бомжа, у Иваныча пошла кровь носом и ртом. Один из них грязно выругался, и они демонстративно вышли из барака.
Иваныч не помнил, как долго он пробыл в забытье, а когда очнулся, увидел обтянутый белым халатом зад медсестры, делающей кому-то укол. Сам он лежал под капельницей и не мог пошевелиться, не вполне понимая, где находится. Едва смог прохрипеть: «Будьте любезны». Сестра обернулась к нему со словами: «Проснулся, наконец-то», – и позвонила в ординаторскую. Через некоторое время появился старый врач.
– Мы с вами разговаривали вчера, помните ли вы? – спросил он Иваныча, но тот ничего не помнил.
– Мы перевели вас из реанимации, где вам после инсульта проводилась интенсивная терапия. Вы еще легко отделались, сударь мой, теперь вам нужно кушать и спать. Есть ли у вас родственники? За вами должен быть хороший уход, ведь по нынешним положениям мы больше десяти дней вас здесь держать не можем.
У Иваныча пересохло в горле, он был ошеломлен тем, что с ним случилось, ведь болезни всегда обходили его стороной, как заговоренного. Он с трудом стал припоминать телефон дочери.
По утрам Олег Петрович делал обход, разговаривал с больными о самочувствии, но порой и о жизни. Это был врач старой закалки, какие редко теперь встречались.
– Не вы ли известный шахматист? Если это так, то я не раз разбирал ваши этюды, порой вы задаете ребусы, которые приходится долго осмыслять. Вы сложный игрок, но от ваших этюдов невозможно оторваться.
Иваныч удивился и поблагодарил врача. Он обратил внимание, что на шее врача висели амулеты, а Олег Петрович продолжал:
– С некоторых пор я увлекся го, в интернете прочел, что вы и в го хорошо играете.
Иваныч промычал утвердительно.
– Так что же с вами приключилось?
Иваныч тяжело прохрипел:
– Шел в ЦШК, на полдороге почувствовал слабость в ногах, прислонился к стенке и как будто врос в нее, почувствовал – двигаться не могу.
– Странно, – удивился Олег Петрович, – вас, кажется, привезли с множеством гематом и с двумя сломанными ребрами. Вы, что, дрались?
– Не помню, – ответил Иваныч. – Ничего больше не помню.
А врач продолжал:
– Мы с вами, кажется, из одного района, ведь вы проживаете на Коптевской улице?
– Да, – промычал Иваныч.
– Это не ваша ли двенадцатиэтажная башенка у «Магнита»?
– Я там больше не живу, – ответил Иваныч, удивленный такими познаниями доктора.
– Вот переезд и сказался на вашем здоровье.
– Может быть, – как бы нехотя ответил Иваныч.
А назавтра в часы прихода посетителей к нему приехал Лопырев.
– Здорово, дружище, – уже с порога в палату воскликнул он. – Как ты? В шахматы играешь?
– Мне уже лучше, давай попробуем, – заулыбался Иваныч. – Как ты меня нашел?
– Да тебя здесь все знают, ты известный шахматист, ты встаешь?
– Пока еще ноги побаливают, – заключил Иваныч.
– А знаешь, я недавно сочинил один этюдик, хочу, чтоб ты посмотрел, – и Лопырев, достав из внутреннего кармана миниатюрные шахматы, начал раскладывать фигуры. Оба углубились в разбор позиции. Внезапно Лопырев спросил:
– Что с
