Ольга Туманова - Людей минутная любовь
- Да диск не крутится, - поморщилась Вера, не отрываясь от тарелки. Она проголодалась, да и водка повышает аппетит. - Гришка, а что у тебя с радиолой?
- Иголки нет, - вздохнул Григорий.
- Вставь мою, - Вера хлебом подцепила на вилку остатки картошки.
- Да у меня другая, - и Григорий вновь вздохнул.
- Брось жмотиться, - сказала Вера, собирая со стола грязную посуду.
- Да, точно. Могу принести, - протягивая Вере свою тарелку ответил Григорий.
Со стопкой тарелок Вера пошла из комнаты. В дверях обернулась:
- Принеси.
- Ну, только я один идти не хочу, - Григорий, как капризный ребенок, надул полные губы.
- Тут идти-то, - возвращаясь в комнату, настаивала Вера.
- Все равно. Вера, Светлана? На спичках, - и Григорий потянулся за коробком.
Выпало Светлане.
Светлану переполняет ощущение безмятежной траты времени - чувство незнакомое, и ей интересно.
Зайдя в квартиру, Светлана, не снимая пальто, села в кресло.
- Давай, смотри радиолу.
Григорий прошел в комнату:
- Пальто сними.
- Не буду, - в комнате Веры предложение Григория сходить с ним за радиолой Светлана поняла так, как было сказано: грустно одному идти в ночь от шумной компании, но, войдя в чужую квартиру, почувствовала нелепость своего поступка.
- Не будешь? - удивился Григорий.
- Смотри радиолу, - с ноткой раздражения сказала Светлана, но Григорий, казалось, не заметил ее тона. Спросил, как светский хозяин: "Хочешь кофе? Сигарету?" - и обнял Светлану. Светлана отстранила его руку, сказала, как ей казалось, едко:
- Смотри радиолу.
Григорий подошел к тумбочке, склонился над радиолой:
- Барабанная головка, - он снял головку, протянул ее Светлане. - У Верки не такая?
- Не такая. Что ты купил какую-то ненормальную радиолу? - не меняя тона, спросила Светлана.
- Друзья пришли, музыки нет, пошел и купил. Разве так бы я ее купил, виновато ответил Григорий.
Другой мир, - думает Светлана. - Пришли друзья - купил радиолу. А тут - от зарплаты до зарплаты. Новое зимнее пальто, костюм - ни то что ей, но даже Антону - проблема. А друзья, как правило, приходят, когда в доме нет даже картошки. Тут - другая планета. Пора возвращаться на Землю.
- Пошли, - говорит Светлана.
- Ну, пошли.
В прихожей Григорий обнимает Светлану, сильно, властно, и целует в губы. Светлана вырывается:
- Отстань!
- Почему так зло? - не подпуская Светлану к входной двери спрашивает Григорий.
Прихожая маленькая, тесная, шагнуть негде. Светлану злит, что она, как ребенок, побежала в чужую квартиру, "для компании", совершенно не предвидя подобного поведения Григория.
- Пусти. - От злости у Светланы и хмель прошел. Ей жарко, душно; шарф сполз к полу, шуба сбилась. Светлана хочет на улицу, прочь из душной квартиры от этого примитивного мужика. А Григорий словно и впрямь не понимает ничего, спрашивает с безмятежным недоумением в голосе:
- Но почему ты так злишься? Если ты не хочешь...
- Я не хочу, - если бы в прихожей было окно, Светлана сейчас выпрыгнула бы из него, не вспомнив, на каком она этаже.
Григорий поднимает Светлану на руки, несет в комнату. Светлана хватается за косяк двери. Они борются. Тесно. Шумно. Григорий опускает Светлану на пол. Светлана бросается к двери. Григорий останавливает ее, взяв за плечо:
- Прости. Ну, прости. - Опускается на колени. Он вновь похож на маленького неуклюжего и очень доброго медвежонка из детской сказки. (Что он, так пьян, думает Светлана.) Григорий обнимает ей ноги. - Я не хотел, прости. Я не хотел. Я хотел тебя испытать.
- Ну, и как? - думая лишь о том, как бы поскорее оказаться на свежем воздухе, спрашивает Светлана.
- Прости, я не хотел, - казалось, он не собирается подниматься с пола.
- Ладно, простила, только идем.
По лестнице Григорий спускается сзади, обнимает Светлану за плечи.
- Отстань, - говорит Светлана, но уже без злости - здесь, на лестнице, она не чувствует себя в западне.
- С тобой нервы не выдерживают, - бурчит Григорий, с притворно тяжким вздохом опуская руки с плеч Светланы.
- Какие могут быть нервы у летчика? - Светлана выходит на улицу, с наслаждением вдыхает ночной, еще по-зимнему морозный воздух. Григорий неторопливой перевалочкой появляется следом:
- Это вам только так кажется.
В квартире Веры Григорий спрашивает от порога:
- Все выпили?
- Тебе оставили, - отвечает Вася и приподнимется, чтобы пересесть поближе к Светлане.
Григорий его останавливает: " Пока я здесь, этого не будет", разливает водку по стопкам: " От винта!", и, поднося ко рту стопку, спрашивает у Веры: " Я ее увижу?"
- Увидишь, - говорит Вера.
Шли дни, и в них уже не было весны - была последняя четверть.
И вдруг - приехала Вера.
Светлана смотрела на Веру, как сквозь дымку: глаза болели от тетрадей и яркой лампы. Она постаралась забыть о тетрадях, вернее не забыть, как о них забудешь, но как бы отодвинув их на время чуть подальше, на второй план, накрыла чай и стала слушать, кто был у Веры вчера, и как они гуляли на той неделе. Как давний чудной сон помнился авиагородок, эдакий уголок беззаботного жития, где люди большую часть своего времени ничем не заняты, но имеют все, чтобы отдыхать и получать от жизни удовольствие.
- Бирюков мне рыбину приволок. И банку икры. И из Москвы привез коробку шоколада, огромную, двухъярусную - чтобы я тебя в гости привезла, - сказала Вера, доставая из сумки несколько шоколадок.
- Бирюков? - не поняла Светлана.
- Ну, Гришка. Не помнишь, что ли? - Вера машинально перебрала на столе несколько тетрадок и положила их из проверенной стопки в непроверенную.
Помнит. Как не помнить, - думает Светлана, наблюдая за движением Вериных рук. - Такой милый и... косолапый. Светлана словно почувствовала на плечах руки Григория. Как он хотел донести ее до кровати... И как схватил в прихожей. Иногда кажется, что ей одного только в жизни и хочется, чтобы ее кто-нибудь вот так схватил и отнес на кровать. Вчера, в магазине, впереди стоял какой-то мужик, так, ничего особенного. Впрочем, она на него и не смотрела. Но его рука. Она лежала перед ней на прилавке, и сколько двигалась очередь, столько двигалась перед ней рука, мускулистая, крепкая. И так хотелось, чтобы... Но... даже во сне ей снятся педсоветы, а не объятия.
Светлана вздохнула.
- Ты что, не живая? - почуяв в ее вздохе отказ, Вера резко отодвинула стопку тетрадей. - Поедем. Где ты лучше найдешь? Ну, что ты все рассуждаешь, взвешиваешь? Кому это нужно? Отдохнешь, развеешься. - Подождала, сказала сердито. - Ну, не хочешь, не пойдешь к нему. Но у меня-то ты можешь чаю попить? Если тебе икра не нужна, так мне она очень даже кстати.
Светлана вновь вздохнула: ей было жаль, что она не может выполнить такую, в сущности, пустячную просьбу Веры - попить чайку. Но - еще не проверена половина тетрадей, а в них - контрольный диктант. И трое ее ребят уезжают на Олимпиаду. И завтра у нее открытый урок. И... Да она после того вечера месяц в график войти не могла.
Светлана вновь вздохнула, не зная, как объяснить Вере свои трудности.
И Вера ее не поняла. И уехала, обиженная.
Настало лето, и снова приехала Вера, звала в гости, но Светлана отказалась: через пару недель ей с детьми в трудовой лагерь, надо сделать Антону прививки и перештопать его белье - она берет сына с собой, а в школе ремонт, и дома ремонт, и... вообще.
С утра над школой словно смог завис, все были пасмурны и расстроены: ночью ограбили школу, и подозревали в воровстве прошлогодних выпускников, итог работы, так сказать. Ну, что можно грабить в школе? Карандаши и ручки и те учителя покупают на свои кровные, на краску столов и на занавески неофициально собирают деньги с родителей - официальные поборы запрещены, но и денег официальных на нужды класса нет. Оказалось, есть чем поживиться: шприцы в медицинском кабинете, приборы в кабинете физики, продукты в столовой. Пришлось покрутиться, чтобы не остались голодными дети. Теперь ждали нареканий от всех инстанций. И ждали зарплату. Завхоз привозила деньги из районо не раньше четырех часов, и в такие редкие, как сегодня, дни, когда не было никаких совещаний и собраний, учителя первый смены не стали бы их ждать, но утром Екатерина собрала всех у себя в кабинете и потребовала дождаться зарплаты, чтобы не оставлять деньги на ночь в школе. И, хотя странно было ожидать повторного налета на школу в ближайшую ночь, учителя ждали завхоза.
В коридоре у окна стояла, ожидая звонка на урок, Алена Зверева, и Светлана, проходя из учительской в свой кабинет, мельком махнула ей головой, но Алена остановила Светлану: "Ты что сегодня делаешь?" Худенькая, в узком сером костюме в темную продольную полоску и в узких черных сапогах с голенищами до колен Алена казалась еще тоньше.
- Иду на Брамса, - Светлана остановилась, удивленная (Алена работала в начальной школе, и они были едва знакомы).
- На Брамса? - удивилась Алена. - Идем в ресторан.
- В ресторан? - удивилась Светлана. - Я иду на Брамса.
