Юрий Коростелкин - Гостиница Мухтар
Брат под влиянием моих рассказов завел себе девочку и "тискал" ее в подъезде. Я дико завидовал ему. Но виду, конечно, не показывал. Более того, поддерживал репутацию бывалого парня. И вообще создавал впечатление, что живу давно взрослой жизнью. Далекой от его пионерской.
"Вот и тогда, как "в глубоком детстве", и сейчас, тоска гонит меня из дому, - подумал я, глядя, как капли дождя разбиваются об поверхность асфальта.- Только тогда тоска приступами налетала на меня, и также легко проходила. А сейчас имеет окрас пустоты".
-Все, надо идти домой. Нечего нагонять на людей тоску, - думаю я.
Постоял так некоторое время, как бы взвешивая свое решение, и выхожу на улицу. Дождь еще более усиливается. И я прибавляю шагу.
Как-то сразу стемнело вокруг. И лес теперь, что за дорогой, выглядит жутковато.
"Может быть, водки выпить?- подумал я.- А что мне мешает? Зайти за киоск и "жахнуть" водяры".
Сразу же дождь начнет радовать. Ночь наполнится образами. Троллейбус повезет по этому, но другому маршруту.
Так, захожу я за ближайший киоск. Но там какие-то два мужика пьяно шарахаются, непонятно по какой нужде. Хотел было зайти за следующий киоск, но торговец то ли заносил, то ли выносил там какую-то тару.
Как-то само собой получилось - видимо, держал руку на бутылке откручиваю пробку. И из моего внутреннего кармана доносится запах "Хлебной" водки, вперемешку с дождем. Организм мой, памятуя о прошлых водочных бесчинствах, реагирует комком в горле. "Пять - шесть глотков я сумею в себя вогнать", - думаю я. Но что-то не хочется без закуски.
Так, незаметно, я подхожу к остановке, где царит оживление.
Молодняк - две девушки и три парня - резвится, задирая друг друга. А люди постарше жмутся к киоскам.
Ловлю себя на мысли, что в поле моего зрения все женщины на остановке.
"Так в чем же дело? Подходи и "снимай"", - говорю я себе. Но знаю, что сделать это мне сегодня будет трудно.
- А, в общем-то, всякое бывает на белом свете, - уговариваю я себя.-Всякие интересные "бабцы" болтаются под дождем. Иная водки "перекушает". Другая с мужиком своим поругается. Тоска иногда заставляет людей выползать из своих нор.
Но на остановке никого нет. Лишь две "сикушки" из тех резвящихся строят мне глазки. Да "фундаментальный" такой бабец, лет сорока, прохаживается вдоль остановки, благосклонно посматривая на мужчин. Кожаный плащ, отороченный мехом, высокий каблук, зонтик продуманной расцветки.
"Если снять с нее все эти причиндалы", - подумал я, - то фигура ее тут же, прямо на моих глазах, развалится".
Будешь деликатным - и она позволит заговорить с нею. Будешь соответствовать ее представлению о мужчине - разрешит проводить. Такие "бабцухи" - мечта "работяг" и "желторотых юнцов". Образ снегурочки, который она держит, с такой жопой, извините - нонсенс.
"Что-то меня понесло. Причем тут ее жопа? - говорю я себе.- Если у тебя плохое настроение, то перестань его выплескивать на других".
Женщина, как-будто услышав мои бурные внутренние излияния, повернулась ко мне спиной. Мне кажется, она даже почувствовала мое раздражение к ней - и поэтому застыла в неестественной позе.
"Неужели все написано на моем лице? - не в первый уже сегодня раз подумал я.- Неужели такой негатив от меня исходит?".
Захотелось опять выпить водки. Но остановка "простреливалась" со всех сторон. Не было даже закутка, где можно было бы приложиться.
Прошло еще какое-то время, а троллейбус все не шел. Народу на остановке прибавилось, и среди них мне понравился силуэт одной женщины, стоявшей ко мне спиной.
"Если лицо не хуже фигуры, - думаю я, - то надо бы подойти к ней". Она как раз, будто бы для меня, делает проходку вдоль остановки. И с интересом, хоть и вскользь, посмотрела на меня.
"Ничего себе девка... во всех отношениях, - думаю я.- Только что я, как "целка", весь сжался в комочек?".
В плаще, в модных ботинках без каблуков, которые могут позволить себе разве что женщины с длинными ногами. Какое-то беспокойство во всем облике. Хотя, кажется, не пьяна.
"Может быть, та же самая растрепанность чувств, что и у меня сегодня? подумал я.- А может быть, все женщины с мокрыми волосами производят растрепанное впечатление?".
Вскоре подъезжает троллейбус. А вернее, бесшумно подползает к остановке. Она с легкостью юркнула в него. И следом, пропустив только кого-то из малолеток, вхожу и я. Сразу же нахожу ее глазами - она сидит у окна. И пристраиваюсь неподалеку, на одиночное сиденье - так, чтобы она была у меня на виду. Боковым зрением, я это точно вижу, она замечает это. И чисто по-женски поправляет свои волосы. Затем окинула взглядом тех, кто сидит поблизости. И от нечего делать уставилась в окно.
Я украдкой рассматриваю ее профиль, и он мне нравится. Не красавица, но что-то есть такое, что меня привлекает в женщинах. Зачем только она красит губы таким яркой помадой. Хотя, что бы там мужики не говорили, именно на такие "заманухи" они и клюют.
Время идет. А я все не предпринимаю никаких действий. Девушка начинает мне делать легкие авансы, устраивая свой вечный женский аттракцион.
Вот она беззащитно прижимается головой к стеклу. Недоступности и в помине нет.
Вот она ждет какого-то участия в своей судьбе. И даже, может, защиты. Я начинаю прокручивать варианты знакомства. И все они кажутся мне глупыми. Ну что это?
- Девушка, не хотите ли помокнуть под дождем? Может быть, сойдем на следующей остановке?
Следующий вариант не лучше:
- Девушка, есть что выпить и где выпить. И общество приятного собеседника.
И сам же понимаю, что про "приятного" собеседника "загнул", предлагая ей "раздавить пузырь", как последней бляди.
- Если бы я "жахнул" водки, как хотел тогда, - с сожалением думаю я, то слова сейчас сами бы вылетали из меня, без задержки.
Замечаю, что карман мой, где находится бутылка, слишком явно оттопыривается. И меняю позу.
Девушка в это время, видимо заскучав, открыла свою сумочку. Покопалась в ней, не спеша, перебирая предметы. И, наконец, вытащила, сначала пачку "Мальборо", а затем и клочок бумаги, похожий на записку. Покрутила эту записку. Наскоро прочитала ее еще раз. И раздраженно, а может быть, мне это показалось, забросила опять внутрь сумочки.
Затем в задумчивости прислонилась лбом к холодному окну. И попыталась разглядеть, что там за мутным стеклом происходит на улице.
А на улице совсем темно. И по-прежнему льет дождик.
Я понимаю, что просрочил время, даденное для таких случаев. И опять тоска - только теперь, как в детстве - приступом навалилась на меня.
Скоро я подъезжаю к своей остановке и с деревянной спиною направляюсь к выходу. Выношу свое тело из троллейбуса и как-будто стряхиваю с себя оцепенение.
Захотелось вдруг оглянуться. И я оглядываюсь. И вижу ее лицо, повернутое в мою сторону. Она, кажется, так и не поняла, чего я хотел. И вообще, кто я. Но в глазах ее угадывается сожаление.
Тут только я понимаю, что не важно было, что я сказал бы ей. Как поступил бы. Важно было и мне, и, возможно, и ей, зацепиться за кого-нибудь в этот вечер...
Теперь я плетусь один по знакомому до омерзения маршруту. Сначала мимо стройки, замороженной пару лет назад. А потом и мимо пивного ларька, который до сих пор работает.
Не покидает ощущение потери. И мне кажется, что жизнь проходит мимо меня. Теперь я даже не сумею понять, что собой представляла моя попутчица. И так ли уж она хотела того же, что и я в этот вечер.
- Приду домой и тут же выпью водки, - думаю я. И близость очага приятной волной окатывает меня.
Невдалеке за угол дома проскользнула женщина. Я провожаю ее взглядом, как последнюю надежду. Она явно старше меня, у нее свои заботы.
Хотя сейчас, именно сейчас, я подошел бы к любой женщине.
И вот я поднимаюсь на свой этаж. И открываю дверь.
Из соседней квартиры, что находится напротив, доносятся звуки тихой музычки, видимо, включен телевизор.
- Может, пригласить соседку? А что мне мешает? - думаю я.
Долгоносенькая и закомплексованная. Ну не обязательно же ее "трахать". Просто поговорить с ней. Поговорить по-соседски. Но глухой мужской голос доносится из ее квартиры. И я не знаю теперь - гость ли это соседкин, или опять тот же телевизор.
Уже ночью я сижу за столом и приканчиваю пузырь. То ли от маслин, которых я "слупил" полбанки, то ли от водки немножко мутит. Тем не менее, я наливаю себе еще одну рюмку, и выпиваю. А надоевшие маслины отодвигаю на край стола, и грожу им.
- Вы в опале, - вслух говорю я. И сам же повеселел от собственного голоса, показавшегося мне таким странным.
- Нельзя быть такими пряными и солеными... заморский фрукт, нет - овощ. А, хрен с ним!
- Вот наш "фуфырик", - продолжаю я.- Верный кореш на сегодняшнем фуршете. Не то, что вы.
Хочу погладить горлышко бутылки, но неожиданно, должно быть локтем, смахиваю банку маслин со стола. Они разлетаются веером по моему новому ковровому покрытию. И мне становиться жалко его. Но вскоре я вспоминаю, что у меня есть средство от пятен. И быстро успокаиваюсь.
