Эльмира Ахундова - Алиовсат Гулиев - Он писал историю
Гулиев доказывает свою правоту собственным примером, публикуя одну за другой статьи, брошюры, монографии. Эта творческая активность молодого ученого не остается без внимания.
И наступает осень 1948 года, с которой начинается отсчет нового, быть может, самого важного и значительного этапа в жизни Алиовсата Гулиева.
ГЛАВА V
ГЛАВНАЯ РАБОТА
Советские идеологи, поставив перед собой задачу создать новую социальную общность - советский народ, не раз называли Закавказье братской семьей трех народов - азербайджанцев, грузин и армян. Быть может, в чьих-то "светлых мечтаниях" так оно и было, но вряд ли можно считать братским народ, претендующий на земли своего "брата" и изгоняющий последнего из собственного дома. На протяжении ХХ века азербайджанцы пережили не одну депортацию со своих исконных земель. До революции это происходило при потворстве и прямом поощрении царского режима, после революции депортации происходили с санкции партийных лидеров СССР.
Мы не случайно коснулись здесь вопросов армяно-азербайджанского конфликта. Одна из самых массовых депортаций азербайджанцев из Армении произошла в 1948 году. Бывший в то время первым секретарем ЦК КП Азербайджана Мирджафар Багиров был достаточно смел и решителен, чтобы потребовать у союзного руководства положить конец этим бесчинствам. Очевидно, разговор с Москвой был тяжелым и к желаемым результатам не привел.
Обратимся вновь к воспоминаниям Играра Алиева:
"В 1948 году мне было еще двадцать три года. Как-то ночью, часа в три четыре, вдруг постучали в дверь.
- Алиев Играф?
Я уже понял, кто стучит. В такое время и так могли стучать только из НКВД.
- И графа здесь нет, есть Играр, - ответил я.
- Одевайтесь.
Повезли меня в ЦК. Вызвали не меня одного, там, помню, было всего человек восемь - десять. Я был самым молодым из собравшихся. Провели нас к тогдашнему куратору ЦК по вопросам истории. Он сказал нам:
- Хозяин приехал из Москвы. Кажется, армяне требуют отдать им Карабах.
Тут зазвонил телефон. Он вскочил, снял трубку.
- Да, да, товарищ Багиров, идем.
И нас всех повели к Хозяину. Вот тогда я в первый раз близко увидел Багирова. Мне стало жаль его. Он был небритым, с красными от бессонницы глазами, усталый. Он о чем-то спросил нашего куратора, и тот ответил:
- Я уже все им сказал, товарищ Багиров.
Багиров оглядел нас и грозно спросил:
- Вы поняли? Идите, и пусть каждый напишет, что ему известно об истории Карабахского ханства. Особенно меня интересует вопрос, когда на наших землях появились первые армянские переселенцы.
Нас отвели в какую-то комнату. Помню, я написал страниц восемь - десять от руки. Отнес к нашему куратору.
- Что, я это читать должен? - недовольно спросил он.
Вызвали машинистку, совершенно уникальную женщину, которая печатала быстрее, чем я диктовал. Получилось страниц шесть - восемь. Я снова принес уже отпечатанный текст этому куратору.
- Никуда из Баку не уезжайте, - приказал он. - Вы еще будете нужны.
Я вернулся домой и почти сутки проспал, пока мама не разбудила меня и не сказала, что за мной опять приехали.
Багиров принял нас, всех поблагодарил и что-то сказал нашему куратору. Во всяком случае, когда мы выходили, он от имени Багирова спросил, не нуждаемся ли мы в чем-нибудь. Да нам ничего и не надо было, лишь бы живыми ноги унести".
Мы не случайно так подробно остановились на этом эпизоде. Быть может, именно этот случай, необходимость вызывать десяток историков, чтобы осветить одну проблему, отсутствие единого свода истории нашей республики и привели Багирова к мысли о необходимости создания такого труда. Багиров начал наводить справки о том, кто может выполнить эту ответственную работу. Ему доложили - Алиовсат Гулиев, недавно защитил кандидатскую диссертацию, назначен деканом исторического факультета, очень умен и талантлив. Во всяком случае, в партийных архивах хранятся документы, подтверждающие, что первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана был высокого мнения о молодом ученом.
И вот как-то поздним осенним вечером 1948 года в квартире Алиовсата Гулиева на улице Полухина, 78 раздался телефонный звонок. Алиовсат подошел к телефону. Ему коротко что-то сказали, после чего он, бледный и озабоченный, задумчиво повесил трубку.
- Звонил помощник Мирджафара Багирова. Завтра в десять утра Сам ждет меня.
Такой вызов ничего хорошего не предвещал. Всю ночь в доме никто не спал. Абульфаз, к тому времени уже вернувшийся в Гызылагадж, но гостивший в тот день у брата, тут же стал обзванивать родню. В это время в Баку как раз находилась самая любимая сестра Алиовсата - Сафура, которая приехала в столицу с мужем. Скоро все Гулиевы собрались у брата.
Алиовсат в тревоге расхаживал по комнате, размышляя о причинах этого звонка. Было только одно предположение. Органы вновь заинтересовались его причастностью к делу Сейфуллы Гурбанова. По этому поводу Алиовсату уже не раз приходилось давать объяснения, доказывать, что ему было в ту пору всего пятнадцать лет и он к "антисоветской деятельности" Гурбанова не имеет никакого отношения.
В конце концов на семейном совете пришли к мнению о том, что Алиовсата опять вызывают по этому вопросу. До глубокой ночи просидели родные с братом, стараясь как-то поддержать и подбодрить его.
В девять утра все собрались снова. Настроение было похоронное. В десятом часу Алиовсат попрощался со всеми, поцеловал младшего брата Салмана и, полный мрачных предчувствий, вышел из дома. Сестра Шараф плеснула вслед ему воды на счастье.
- Не беспокойся, - сказала она, - сердце подсказывает мне, что все закончится хорошо. Мы будем ждать твоего звонка.
Потекли часы томительного ожидания. Вся семья сидела вокруг стола, уставившись на телефонный аппарат. Но он молчал. Так прошли час, два.
Явившись в приемную ЦК, Алиовсат Гулиев доложил охране, что его вызывали на десять часов. Его провели в кабинет Багирова. Тот взглянул на него своим строгим, пронизывающим взглядом и бросил:
- Садись.
Гулиев сел.
- По имеющимся у меня данным, - сказал Багиров, - ты, несмотря на молодость, самый талантливый из наших историков. Тогда объясни мне, почему грузины написали свою историю, армяне - тоже, а истории Азербайджана - нет?! Почему? Чем мы хуже? Разве азербайджанцам нечем гордиться? Или у нашего народа нет своей истории? Необходимо написать историю Азербайджана. Ты приступаешь к работе прямо с сегодняшнего дня, составляешь редколлегию, включаешь в нее тех, кого сам сочтешь нужным, и беритесь за дело. Ответственность за эту работу возлагаю на тебя.
У Алиовсата Гулиева не просто отлегло от сердца. Он был ошеломлен и окрылен. Ему поручена грандиозная по масштабам работа. Прочь все страхи и сомнения! Он знает, что выполнит ее, что этот титанический труд ему по плечу.
Выйдя из ЦК, Алиовсат Гулиев первым делом позвонил домой, потому что знал, как тревожатся домашние.
Был уже полдень, когда истомленные ожиданием родные услышали звонок. Ханум, жена Алиовсата, бросилась к телефону.
- Все в порядке, - услышала она. - Хозяин поручил мне начать работу над историей Азербайджана. Из-за этого и вызывали.
Так Алиовсат Гулиев приступил к главному делу своей жизни, к работе, ради которой не жалел ни сил, ни здоровья. Величие стоящей перед ним задачи настолько захватило молодого ученого, что на протяжении многих лет он горел, отдавая этому труду всего себя без остатка.
Наверное, эта самоотреченность стала одной из причин того, что яркая жизнь Алиовсата Гулиева была столь недолгой.
ГЛАВА VI
"ИСТОРИЯ АЗЕРБАЙДЖАНА"
Выбор Мирджафара Багирова был удивительно точен. Он поручил эту работу человеку, как нельзя более подходившему для нее по своим духовным и интеллектуальным качествам.
Прежде всего, Алиовсата Гулиева отличала необыкновенная любовь к родному народу и его истории. Мы уже не раз упоминали о его чувстве ответственности перед родными, друзьями. Такую же ответственность он чувствовал перед своей страной. Для него не существовало разницы между семьей и родиной, оба эти понятия были ему равно дороги.
Второй существенной чертой характера Алиовсата Гулиева была исключительная, доходящая порой до щепетильности, порядочность. Если б ему было предложено выбирать между работой и карьерой, он бы выбрал работу и делал ее даже вопреки карьерному росту. Конечно, каждому хочется расти по службе, и, естественно, Алиовсату Гулиеву также не было чуждо честолюбие, но он никогда не стал бы делать карьеру ради карьеры. И в этом смысле работа над "Историей Азербайджана" не рассматривалась им как "путь в высшее общество".
В-третьих, как ученый Алиовсат Гулиев был чрезвычайно дотошным и точным. Каждый факт должен был быть им скрупулезно изучен, подвергнут тщательному анализу, подтвержден и лишь затем признан достоверным и заслуживающим публикации. С этой точки зрения он как никто подходил для столь большой и ответственной работы.
