Развилки истории. Развилки судеб - Григорий Ильич Казакевич

океане заветную гору Пэнлай, где хранится напиток, продлевающий жизнь, убивающий смерть? Об огромнейшем флоте, направленном к ней и пропавшем неведомо где? Мощном флоте империи Цинь. Флоте, равном Великой стене, — но, наверно, ушедшем на дно. Много тысяч людей. И сожрали их рыбы и спруты. И сейчас, как при Цинь Ши-Хуанди, снова флот — только лучше стократ! Корабли, флотоводец — всё лучше! И сумели б найти эту гору с эликсиром бессмертья на ней!.. И не стали бы пищей подводных бессмысленных гадин! Ну а позже — не стали бы пищей червей… Ради этой идеи всё можно отдать — и ваш мир, и наш, и ещё десять тысяч миров!.. Про такие мечты я тебе уж сказал: ничего б не нашли. Изучал я сказанья. И за всеми — бесплодность надежд — и попытка придумать легенды о дальних краях, где живут чудеса… Вот по миру прошлись бы с мечом. Что ещё вам разыскивать здесь, за бессчётные тысячи ли от Срединной страны, на краю ойкумены, ненужном ни вам и ни вашим богам? Драгоценности, золото, пряности, шёлк? Не у нас, а у вас это надо искать… Улыбнулся, гляжу? Может, вспомнил легенды о благой Си-ван-му, чудноликой владычице Запада, обладающей средством бессмертья и дающей его, — разумеется, только достойным? И достойные стали спешить. Император Юнлэ и его флотоводец. Да, немолод Чжэн Хэ, да, немолод Чжу Ди — и нет времени ждать. Знаешь, поиск бессмертья — опасная вещь, а особенно если за нею — военная мощь. Чингис-хан о таком эликсире мечтал. И потомки его с грозным войском вломились в Европу. Может, вправду искали нектар и амброзию — пищу богов? Кто их знает? Но всё ж до Олимпа дойти не смогли. А ваш флот бы довёз много тысяч людей, чтоб подняться туда… Не шучу! В Своде знаний — всё ж велик император Чжу Ди, сотворивший его! — я решил поискать. И нашёл отголоски легенд. Скрыл Чжэн Хэ от меня! Уж не знаю, доплыл Бомилькар или нет, а легенды доплыли. Неизвестные нам. Улетевшие в чёрном и жирном, пропитанном плотью и кровью людей погребальном дыму Карфагена… Вот, видать, почему короли наших стран со своею алхимией мрут, как ничтожные мухи, ничего не найдя!.. Впрочем, это, наверное, шутка. А легенды неведомо чьи. Карфагенские, нет — сам Мелькарт не ответит! Просто мне так приятно считать… Знаешь: раньше не думал о них. Мрачный, чуждый народ. А вот их Бомилькар как-то стал мне родным. Как он смотрит сейчас на меня? Одобряет? Хулит?.. Вот жалеет едва ли. Ну и ты не жалей!.. Да, отвлёкся слегка от нектара… Есть у греков сказанья про сад Гесперид, молодильные яблоки. Где? На краю океана — недоступном для их кораблей. В Карфагене легенды похожи. Только яблоки где-то в горах. Недоступных для них. Финикийцы — приморские люди, и не шли в глубину континента. Но не зря Ганнибал зашагал через Альпы!.. Каждый ищет бессмертье в местах, недоступных ему. Но великий стремится достичь. И Чжэн Хэ, прочитав, мог поплыть с сотней тысяч людей на другой конец света… Напридумывал я! Развлечения, игры ума. Чтоб закрыть пустоту…».

Напридумывал? Нет! Всё он понял, постиг! Мудр. Воистину мудр. Тем страшнее слова: «Все сказанья о вечности — ложь. Те же игры ума. Прах и тлен. Уж поверь. В Поднебесной и здесь я исследовал всё, что возможно узнать о бессмертье. И старался достичь… Суета. Ложный путь. Безнадёжность. Тупик. Иногда вместо снадобья жизни — смертельные яды. И, пытаясь продлить свои дни, приближают конец. Как даос, обманувший меня!..». Желчно бросил, плевком — и спокойно продолжил: «…Обманул и себя, так что зря попрекаю его. Он старался. А я? Всё, что может проделать один человек — с организмом, природой, сознанием, мыслью — я проделал. Итог — никакой. А иное? Когда не один? Когда, двигая армию, флот, покоряешь просторы Земли — и не силой оружья, а силою дэ — да, по вашим ученьям! Чтоб, достигнув гармонии в мире, отыскать путь к спасенью людей. Может, есть в этом смысл. Не достигнув гармонии, трудно ответить: да, нет. Но достигнуть её и Чжэн Хэ б со всем флотом не смог, и Чжу Ди. Почему б не смогли? Потому что малы. Да: ничтожны. Вот так!.. Не сверкай ты глазами! Я убил их — и я воплотил на холсте. Дал иллюзию вечности. Дал! Ведь портреты прекрасны, не так ли?» Я кивнул. «Значит, их сохранят — даже здесь, где не знают имён… Да, портреты висят — сам писал, сам старался — искупал, хоть бессмысленно, грех — но они — червяки. Как и мы. Может, только, слегка покрупней. Почему? Объясню…

После смерти даоса я сорвал шоры с глаз. Вспомнил то, что читал и старался забыть… Прочитал ещё в наших краях — вольнодумец-монах дал мне книгу на сутки, рискуя собой… За три сотни годов до рожденья Христа Аристарх говорил: необъятна Вселенная; шар Земли очень мал по сравненью с громадами звёзд; сфера звёзд на таком удаленье от нас, что пред ней сами звёзды — крупицы… И какой-то владыка кусочка Земли — или целой Земли! — может как-то влиять на гармонию мира? И на звёзды влиять? На гигантские массы огня, пред которыми наша Земля — как букашка пред судном Чжэн Хэ, издевательски названным „звёздным плотом“! Вот на Землю он может влиять: кровь, резня, а потом — лишь грабёж покорённых народов и грызня царедворцев за власть… А ведь страшно отбросить мечту! Вдруг солгал Аристарх? Вдруг легенды правы? Флот, поплывший на запад — спасительный шаг?.. Нет — обманчивый шаг! И рискнуть своим миром — и вашим, ставшим тоже моим? Не могу. Не хочу!.. А надежда была… И как страшно её убивать! Хотя знаешь: химера! — но так хочется верить! А расплата за веру — гибель тысяч и тысяч людей».

И ведь прав — как он прав! Все сказания — ложь… Символ блага — цилинь. Привезли, восхищались, говорили: великое знаменье. Сколько видел цилиней потом! Зверь из дальней страны. Необычный, но зверь. И какое тут чудо?.. Так и всё остальное. И великий поход в океан. Вместо общего блага, любви — истребленье и ненависть. Ад. Он избавил людей от кошмара, отрубивши могучие крылья орлу. Крылья алых, как кровь, парусов. И за это убить?.. Как же тяжко решать! В поединке всё проще: кто сильней, тот и прав. Только он дал мне меч — и, отбросивши свой, недеяньем взвалил мне