Несовершенства - Эми Мейерсон
Крупным планом показывают Виктора. На экране он выглядит еще более элегантным, чем в жизни, глаза пронзительно-голубые, белоснежные пышные волосы сияют, как платина.
— Извини меня, — говорит Бек матери. — Мне не следовало втягивать Виктора в наши дела.
Дебора прижимает ладони к щекам дочери. Так она никогда не делала.
— Доверять людям — это не грех. Не отчаивайся из-за того, что обожглась.
От такого проявления чувств Бек не по себе, но мать не убирает рук с ее щек, пока Бек с ней не соглашается.
Когда Дебора отпускает ее, Бек спрашивает:
— Есть вести от Эшли и Джейка?
В отличие от брата и сестры, Бек склонна мгновенно заводиться и становиться жестокой. Но она и самая отходчивая среди ее детей, думает Дебора. Для Бек обвинения, которые она и ее родные бросили друг другу в хранилище, — всего лишь слова. Выпалили и забыли.
— Они уехали, — отвечает Дебора.
Она пустым взглядом смотрит на изображение Виктора на экране. Как она могла так безбожно ошибиться?
Двадцать
Бриллиант действительно украл Виктор. Во всяком случае, ФБР в этом уверено. Агенты допрашивают Дебору, одну и в присутствии Тома. Ее история никогда не меняется. На записи с камеры наблюдения видно, как Виктор опускает камень в карман, притворяясь, будто кладет его в сейф. Тому и прессе объявляют, что с Деборы Миллер сняты подозрения: мистер Кастанца работал в одиночку.
Так же как в делах о похищении людей, первые сорок восемь часов — ключевые. ФБР изучает записи с камер в аэропортах, на железнодорожных и автовокзалах, на заправочных станциях ближайших шоссе, у платежных пунктов на коммерческих автомобильных дорогах. Виктор исчез так же загадочно, как когда-то «Флорентиец». Бек остается с матерью на Эджхилл-роуд. Агенты ФБР навещают их ежедневно, но вестей от Виктора не поступает. Каждый день количество репортеров возле дома редеет, пока наконец в начале следующей недели они все не расходятся.
Джейк стучит в дверь своей бывшей квартиры.
— Одну минуту, — говорит Кристи, открывая, и бежит в комнату. В ожидании Джейк осмеливается ступить через порог. Квартиру заполоняют вещи, купленные для младенца, — коляска при входе, коробки с рожками для кормления и подгузниками около дивана, пеленальный столик около окна.
Джейк помогает Кристи спуститься по лестнице в подъезде. Живот у нее такой большой, что Джейк удивляется, как она вообще может передвигаться.
— Если этот ребенок в ближайшее время не появится, я сама засуну туда руку и вытащу его на свет божий, — говорит она Джейку, усевшись на пассажирское кресло.
В кабинете врача Кристи позволяет Джейку пройти вместе с ней в смотровую.
— Ты уверена?
— Мы уже на финишной прямой. Важно, чтобы ты был в курсе происходящего, — отвечает Кристи, плюхаясь на топчан.
Пока врач осматривает шейку матки, Джейк сидит не двигаясь, пытаясь не привлекать к себе внимания.
— Все хорошо, — говорит врач. — Она крутится, значит, нам не надо прибегать к повороту на головку.
Джейк понятия не имеет, что это такое, но звучит устрашающе.
Крис произносит:
— Слава богу.
Врач снимает перчатки и бросает в корзину.
— Увидимся на следующей неделе.
С этими словами она удаляется, и Джейк переводит взгляд на Кристи, которая натягивает брюки. Пока они идут к стойке администратора, Джейк спрашивает, что такое поворот на головку.
— Когда они со всей силы давят на живот, чтобы развернуть ребенка, — объясняет Кристи. — Наверно, это очень больно.
— Тогда хорошо, что все произойдет само по себе. — Какая глупость с его стороны. И всегда-то он ждет, чтобы все волшебным образом обернулось благополучно.
К его удивлению, Кристи улыбается и берет Джейка под руку.
— Не хочешь прогуляться вокруг озера? Мне предписаны физические нагрузки. Только предупреждаю: я не хожу, а переваливаюсь из стороны в сторону.
— Я готов переваливаться вместе с тобой в любом направлении.
Это просто прогулка, напоминает себе Джейк, когда они идут вдоль поляны, где дети с родителями запускают воздушных змеев, а бездетные пары нежатся на солнце. Они просто выполняют рекомендации врача, пусть даже он чувствует себя словно на первом свидании. Он многое хочет сказать Кристи, но понимает, что не стоит, и от этого неловко молчит, словно они впервые выбрались куда-то вместе.
Кристи же болтает без умолку, как она делала во время их первых встреч. Рассказывает Джейку, что все в ветклинике относятся к ней лучше с тех пор, как беременность стала очевидной. Описывает свой холодильник, под завязку забитый приготовленной мамой едой, хотя миссис Чжан планирует приехать, когда начнутся роды, и остаться с ней в первый месяц.
Поворачивая вдоль озера к машине Джейка, они замедляют шаг.
— Как продвигается сценарий? — спрашивает Кристи.
— Хорошо. — И это правда. Джейк теперь знает контур сюжета: почему Хелен сохранила бриллиант, что случилось с ее семьей в Вене. — Но работы еще много. Прочтешь, когда я закончу? — Сердце у него колотится, словно он снова сделал ей предложение.
— Почту за честь, — отвечает Кристи, и оба краснеют.
Проходит двадцать дней, а о Викторе ни слуху ни духу. Эшли снимает с каминной полки в гостиной все семейные фотографии и складывает их в коробку, чтобы Тайлер унес ее на чердак. Дом пахнет шоколадным печеньем, которое Райан печет для потенциальных покупателей. Желая сэкономить на комиссионных, они решают обойтись без агента по недвижимости. Эшли протерла и расставила мебель так, чтобы было удобно осматривать комнаты, и купила просекко. Кажется странным создавать видимость идеальной семьи, убирая с глаз все напоминания о счастливых днях, которых в доме Джонсонов было предостаточно. Когда Эшли накрывает крышкой картонную коробку с фотографиями в рамках, взгляд цепляется за снимок семьи с концерта, где танцевала Лидия. Эшли всегда нравилось это фото, хотя были и более интересные, с острова Мартас-Винъярд или из Рима. Но только на этом снимке они все смотрят друг на друга, а не в камеру. Эшли достает его из коробки и снова ставит на каминную полку.
В три Райан везет детей на мини-гольф, а Эшли остается принимать посетителей. Пока мать была в отъезде, дети привязались к Райану, наперегонки стремились показать ему свои рисунки, развлекали его историями «заключенных» из игры «Захват флага», анекдотами, которые обычно, перебивая друг друга, рассказывали Эшли. До оглашения приговора Райану остается всего десять дней. Хотя дети и не знали точной даты, они понимали, что надо насладиться общением с отцом как можно больше, пока не поздно.
В три пятнадцать еще никто не приходит смотреть дом, и Эшли начинает паниковать. Может, потенциальные покупатели узнали о прегрешениях Райана? Прокуроры обещали, что это дело
