Почтальонша - Франческа Джанноне
– Я заказала его специально для тебя, – пояснила Анна.
– Спасибо большое, Анна, – слегка смутившись, поблагодарил Томмазо. – Не стоило…
– А теперь давайте резать торт! – хлопнула в ладоши Агата, призывая всех к столу.
Антонио воткнул в мягкое тесто три свечки и зажег их. Все хором затянули поздравительную песню. Джада уже набрала в легкие воздуха, собираясь задуть огоньки, но Мария остановила ее:
– Подожди, сначала ты должна загадать желание.
– Только про себя, а то не сбудется, – добавил Роберто.
Девочка на мгновение задумалась, затем ее взгляд остановился на Лоренце, стоявшей напротив.
– Я придумала желание, – сказала Джада, снова поворачиваясь к Марии. И под всеобщее ликование задула свечи.
Анна взяла два куска торта и подошла к Лоренце, которая вернулась на диван.
– Вот, держи, ma petite, – протянула она ей тарелку.
– Нет, тетя, не хочу.
– Да ты попробуй, он очень вкусный, – настаивала Анна, усаживаясь рядом с племянницей и откусывая кусочек.
Лоренца покачала головой.
– Меня от одного вида тошнит.
– Знаешь, я тут подумала, – продолжила Анна, дожевывая торт, – почему бы тебе не сходить со мной в Дом? Помочь немного. Туда недавно еще одна девушка пришла, Джулия. Твоя ровесница.
Лоренца кивнула, но в ее глазах читалось полное безразличие.
– Ну так что? – не отставала Анна, отставив пустую тарелку. – Пойдешь со мной?
– Да чем я там могу помочь, тетя?
– Поддержать меня. Думаю, тебе это пойдет на пользу.
– Ну да, конечно… – ухмыльнулась Лоренца и принялась чесать руку сквозь рукав блузки. Но ткань мешала, поэтому она закатала рукав, обнажив кожу.
Анна сразу же заметила шрам, похожий на след от пореза.
– Господи, что это у тебя?
Лоренца тут же поправила рукав и торопливо ответила:
– Ничего. Просто была неосторожна и повредила руку на кухне. Бывает, – добавила она, пожав плечами.
* * *
Об этом порезе Анна вспомнила лишь несколько дней спустя. День на почте выдался настолько спокойным, что уже в половине двенадцатого она закончила развозить корреспонденцию и вернулась в контору. Анна решила воспользоваться моментом и сделать то, о чем давно думала: открыть на почте сберегательную книжку для Женского дома. Туда она собиралась ежемесячно вносить определенную сумму, которой жительницы Дома могли бы свободно распоряжаться – покупать еду, одежду, мыло, моющие средства и все остальное, чтобы им не приходилось каждый раз просить деньги у нее.
– Ты уверена? – пробурчал Томмазо. – Может, лучше сделать кассу, которой будешь распоряжаться ты сама? Так ты сможешь контролировать приход и расход.
Анна вскинула бровь.
– Они не маленькие девочки, а я им не мать, – возразила она. – Им не нужен контроль. Им нужно, чтобы им доверяли. Чтобы они чувствовали ответственность за собственную жизнь.
– А если та, кому ты доверишь книжку, возьмет и смоется со всеми деньгами?
– Никто так не поступит.
– Откуда такая уверенность?
– Просто знаю, и все.
– Как скажешь, – сдался Томмазо. – Я лишь хотел напомнить об осторожности. Но деньги твои, так что…
– И на том спасибо, – сказала Анна. – Но я знаю, что делаю.
– Да уж, люди болтают всякое… – встряла Элена, выглянув из подсобки.
– Это ты о чем? – обернулась Анна.
– Ну как же, эта Мелина… Она ведь у тебя живет, так?
– Ну да. И что с того?
– Так ты разве не знаешь, чем она занимается?
– Чем занималась, ты хотела сказать, – поправила ее Анна, начиная закипать. – Ну да, я знаю. Дальше что?
– Ну так неудивительно, что люди судачат. Мол, у тебя там пансион ночных бабочек.
– И кто это говорит? – разозлилась Анна.
– Да хотя бы отец Лучано. Но не он один, – ответила Элена.
– Отец Лучано, – усмехнулась Анна. – Ну надо же.
– Так он в шлюхах лучше всех разбирается, – вставил Кармине, жадно ловивший каждое слово.
– Язык-то попридержи, – шикнула на него Элена.
– Ты, видно, не знаешь… – отмахнулся Кармине.
– В любом случае мне плевать, кто и что говорит. Особенно этот ваш отец Лучано, – отрезала Анна.
– Ну, если тебе все равно, то и славно, – пробурчала себе под нос Элена.
Словно хотела сказать: «Нравится тебе содержать бордель – кто ж против-то?»
– Знаете что? – сказала Анна, немного помолчав и поразмыслив. – Пожалуй, пойду и сама ему все выскажу, прямо в лицо!
Она стремительно вышла из конторы и зашагала через людную площадь прямиком к церкви.
– Ты куда так спешишь, почтальонша? – окликнули ее со скамейки. Это был тот самый мужчина с огромными ручищами, который жил в покосившемся домишке на окраине и выращивал табак.
Анна не удостоила его ответом и невозмутимо двинулась дальше. Отца Лучано она нашла на паперти. Вокруг стояли несколько прихожан, задержавшихся после утренней мессы, и мальчик-служка.
Анна приблизилась к священнику и, встав рядом, похлопала его по плечу.
Прихожане мгновенно смолкли.
– Можно вас на пару слов? – спросила Анна.
– Здравствуйте, синьора почтальонша, – приветливо откликнулся отец Лучано. – Чем могу быть полезен?
– Для начала – перестаньте распускать лживые и злобные сплетни про Женский дом.
Прихожане принялись переглядываться, всем своим видом показывая крайнюю заинтересованность в разворачивающейся сцене.
– Опыт подсказывает мне, – произнес отец Лучано, – что если слухи столь… назойливы, в них почти всегда есть доля истины.
Анна с удовольствием отвесила бы ему пощечину.
– О вас тоже ходят кое-какие слухи, – возразила она. – Если следовать вашей логике, значит, в них тоже есть доля истины. Почти всегда.
Тем временем к ним с площади стали подтягиваться зеваки.
Отец Лучано окинул взглядом собравшуюся толпу и снова повернулся к Анне.
– Вы поступили опрометчиво, отказавшись от благословения. Послушались бы меня – не связывались бы сейчас с неприличными женщинами, и никто бы не судачил.
– А кто, по-вашему, приличный? – вскипела Анна. – Вы, что ли? Вы проповедуете милосердие, говорите о благодати Божьей, а сами захлопываете дверь перед носом таких, как Мелина? Или мы не все дети Божьи? Знаете, складывается впечатление, что для вас одни – дети Божьи, а другие – так, приемыши.
– Я этого не говорил, – возразил отец Лучано, вновь обращая взор к пастве. – Но грехи есть грехи. Не мне их отпускать, а Богу.
– Что ж, тогда желаю и вам, чтобы Бог отпустил ваши грехи, – сказала Анна. – Судя по слухам, их у вас немало. Удачи на Страшном суде.
Она развернулась и пошла прочь под аккомпанемент голосов, напоминавший жужжание потревоженного роя:
– Не принимайте близко к сердцу, отец Лучано…
– Она вечно считает себя лучше других, эта чужачка…
Элена и Кармине торчали в дверях почты. Было очевидно, что они не упустили ни единой реплики.
– Неплохо ты его, а? – с ухмылкой поинтересовался у Анны Кармине.
– Все равно мало, – бросила она.
Анна вернулась в контору лишь затем, чтобы взять пальто и сумку, и тут же ушла, все еще кипя от злости. Сердце бешено колотилось. Она вскочила на велосипед и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь сбросить напряжение.
– Вот идиот, – пробормотала она себе под нос.
Анна крутила педали, пока вдруг не осознала, что, полностью погрузившись в свои мысли, свернула не туда. Она оказалась в районе, где жили Томмазо и Лоренца, и решила навестить племянницу, которая уже два дня не появлялась на работе.
– У нее просто легкий грипп, – сказал тогда Томмазо, не отрывая взгляда от бумаг.
В дверь пришлось позвонить несколько раз, прежде чем Лоренца соизволила открыть. Когда племянница наконец появилась на пороге, Анне хватило одного взгляда на нее, чтобы понять – нет, дело вовсе не в гриппе. Лицо Лоренцы было мертвенно-бледным, под глазами залегли темные круги. А запястья были перебинтованы.
– Успокойся, тетя. Я не пыталась покончить с собой, если ты об этом подумала, – небрежно бросила Лоренца, заметив потрясенное лицо Анны. – Проходи,
