Донбасский декамерон - Олег Витальевич Измайлов
С началом Больших реформ Александра II Освободителя русское правительство предприняло целый ряд шагов, направленных на вывод страны из международной изоляции, последовавшей за поражением в Крымской войне.
Справедливо полагая, что краеугольным камнем политических игр является большая экономика, в 1861 году правительство Его Императорского Величества подписало сразу несколько специальных конвенций – с Французской, Британской и Австрийской (через семь лет она станет Австро-Венгерской) империями, королевствами Бельгия и Италия. Конвенции оговаривали право иностранных компаний «пользоваться в России всеми их правами, сообразуясь с законами Империи». Понятно, что Австрия, Бельгия и Италия попали в «клуб приглашенных варягов» из дипломатической вежливости. Основное внимание было обращено на британцев и французов, а чуть позже и германцев.
Оставалось только найти «слабое звено» в цепи коллективной европейской экономической политики. Вряд ли кто-то сомневался, что это будет империя королевы Виктории. А тут еще и грандиозный экономический кризис подоспел на подмогу.
Он разразился в 1857 году и ударил по национальным экономикам Британии, Франции, Германии, Австрии, Швеции, Нидерландов. Но ударил с разной силой.
Известнейший экономический журналист XIX века Макс Вирт в книге «Торговые мировые кризисы» особо подчеркивал, что, несмотря на колоссальные для Франции потери в Крымской войне (около 100 тыс. человек) и ущерб в миллиард франков, империя Наполеона III в целом пострадала от кризиса 1857 года куда меньше империи королевы Виктории.
И все из-за финансовых махинаций, которые за 20 лет четырежды приводили английскую промышленность в состояние полного ступора (1836, 1839, 1847 и 1857 годы). Но кризис 57‑го года нанес существенный ущерб именно железоделательной индустрии. Как в наши дни, во всем виноваты были ничем не ограниченные кредиты и безумный рост акционерных обществ.
Британский закон 1844 года, ограничивающий размер уставного капитала и акционеров акционерных обществ, не принес успокоения бизнесу империи. Как засвидетельствовал тот же Макс Вирт, по улицам английских городов ходило одних только банковских клерков 15 000 в поисках работы. Сокращение штатов прошлось ураганом по всем металлургическим предприятиям. Прокатчиков выручал и обогащал железнодорожный бум. Он прокатился по Британским островам в 40–50‑х годах, затем перекинулся на континент.
Естественно, Франция, Германия, Австрия и даже Соединенные Штаты и Аргентина пользовались услугами английских инженеров: локомотивщиков, путейцев, мостостроителей. Но американцы со свойственным им прагматизмом в считанные годы вырастили целую плеяду своих специалистов, а в Старом Свете масштабы для британцев были уже не те, да и рабочая сила стоила дорого. Естественный ход вещей толкал британский бизнес в объятия Российской империи.
Так родился Донецк.
Доверенные агенты Российской империи, от посланника Филиппа Бруннова до героя Севастополя Эдуарда фон Тотлебена, обрабатывали промышленные и политические круги Британии, указывая на немыслимые щедроты, кои перепадут британцам, если они осмелятся строить в России. Среди тех, кого уговаривали, были, кстати, и люди, которые строили уже железную дорогу в России – в Крыму, от базы в Балаклавской бухте до английских позиций под Севастополем.
В итоге в 1868 году составилась компания из 19 человек. Одиннадцать британцев и 8 русских. Среди последних обращает на себя внимание фигура князя Ливена, отдавшего компании в аренду свою землю под строительство завода (позже НРО ее выкупит у наследников) и гофмаршала императорского двора Дмитрия Нессельроде. Судя по количеству полученных им привилегированных акций класса «А», он представлял финансовый интерес августейшего семейства, что, кстати, по всей видимости, служило своеобразной гарантией со стороны государства безопасности иностранных вложений.
Акционеры наняли исполнительного директора компании – 55‑летнего Джона Юза, бывшего лиректора. Ему положили хорошее жалованье, примерно столько получал командир полка, отправлявшийся в Индию. А вот акции ему достались непривилегированные, класса Б. Невелика птица – директор, да еще валлиец, пусть и за это будет благодарен.
Мир и Россия, конечно, не сразу поняли, что на их глазах явился образ будущего «сердца России» – промышленного Донбасса, которому будет суждено перекроить историю России и Европы самым решительным образом. Но уже через 10–15 лет это стало понятно решительно всем – Юзовские заводы и шахты превратились в миллионный город, один из самых развитых на всем пространстве бывшей Российской империи.
А Новороссийское общество прекратило свою деятельность в 1918 году. На бумаге же в юридическом смысле все продолжалось до 1970 года. Кстати, в тридцатых годах номинальным директором общества был одно время полковник Кристи – муж всемирно известной Агаты. Но этот факт знаменитая писательница в своих детективных романах никак не использовала.
* * *
– Минуту, – окончив читать текст, сказала Донна. – Пару глотков виски, и поедем дальше.
– «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним…» – прогнусавил Панас и нажал кнопку записи.
История о том, как Донецк имена менял
В 1924 году промышленный центр Юга России, город Юзовка, был переименован. Первый раз. Но не последний. Новое имя его было – Сталино, или Сталин. До сих пор никто не знает, почему в те годы в газетах встречаются оба варианта. По всей видимости, газетчики того времени (часто люди мелкого совершенно образования) позволяли себе вольности.
Примерно так было и с Юзовкой. В первые десятилетия именовали ее и Юзовкой, и Юзово. Впрочем, последний вариант в итоге пристал к городской станции Екатерининской железной дороги.
Будущий Донецк трижды получал разные имена, став одним из чемпионов по переименованию. Вспомним хотя бы Царицын, который был в один год с Юзовкой переименован в Сталинград, а затем в один день со Сталино – в Волгоград. Со многими городами случилась эта история при переименовании. Не всегда это связано с большевиками. Взять тот же Питер – Санкт-Петербург – Петроград – Ленинград – Санкт-Петербург.
В пределах УССР Донецк можно было бы назвать лидером, но тут его уже переплюнул соседний город-миллионник: Екатеринослав – Новороссийск – Екатеринослав – Днепропетровск – Днепр.
Что касается прототипа Донецка, то Юзовкой по имени валлийца Джона Юза, первого директора металлургического завода Новороссийского общества, строившего завод у Кальмиуса, город тоже стал не сразу. Когда осенью 1870 года начали строить завод, то поселок для рабочих и техников так и называли первое время – поселок завода Новороссийского общества. Затем начало встречаться название «Ливенский поселок». Дело в том, что завод и многие шахты, ему принадлежащие, строились на земле, арендованной у прибалтийского графа Ливена, которому по этой причине учредители НРО отвалили аж 400 привилегированных акций класса «А», то есть максимум из возможного среди акционеров.
Отголоски графского имени еще долго слышны были в Донецке, а нынче даже еще видны. Например, болельщики постарше помнят знаменитый давным-давно закрытый,
