Несовершенства - Эми Мейерсон
— А вы, мистер Кастанца, как всегда, элегантны.
Когда они прибывают в банк, Дебора ждет в вестибюле, а Виктор подходит к стойке менеджера. Время от времени они оборачиваются к ней, и Дебора улыбается, но банковская служащая не отвечает ей тем же. Поговорив с менеджером некоторое время, Виктор жестом просит свою спутницу подойти, и они вместе записывают свои имена, чтобы получить доступ в хранилище.
Дебора еще никогда не была в банковском хранилище. В нос ей ударяет кислый запах металла и цемента. В ушах звенит тишина. Уже в конце коридора она понимает, что эмоционально не готова держать в руках самое ценное сокровище матери.
Менеджер оставляет их вдвоем, взяв с них обещание на обратном пути вернуть ей ключ владельца. Виктор со стуком ставит ящик на стол.
— Готова?
Нет, думает Дебора.
— Как всегда, — говорит она вслух.
Виктор кладет алмаз ей в руку. Камень тяжелый и прохладный. Поначалу она не ощущает никакой энергии, ни хорошей, ни плохой, — на ладони лежит просто углеродный минерал. Она закрывает глаза, стискивает бриллиант, и ладонь начинает покалывать. Камень быстро становится горячим и жжет кожу. Несмотря на это, Дебора не разжимает руку и пытается выделить среди этого жара энергию своей матери. Камень посылает электрический импульс ей в предплечье, но она терпит боль, разыскивая среди этой жестокого энергетического потока Хелен, Флору. Сердце бешено стучит. На лбу выступает пот. Когда удар тока пронзает ей руку до плеча, Дебора ощущает себя так, словно все смерти, которые она освобождает из камня, могут в прямом смысле убить ее. Она роняет бриллиант и, слыша, как он падает на пол, выбегает в прохладный пустой коридор.
Прислонившись к цементной стене, Дебора часто дышит. Все это очень скверно. То, что они здесь. То, что алмаз в хранилище. То, что она пытается примириться с матерью посредством камня. Бриллиант, принадлежащий Миллерам, распространяет свое проклятие, как вирус. Все это очень скверно.
Виктор находит ее.
— Тебе нехорошо?
Он гладит ее по руке, и она привлекает его к себе. Его энергия гораздо теплее, чем у алмаза, мягче. Он действует на нее столь же благотворно, сколь сильно навредил ей камень. Хотя его присутствие ее успокаивает, она все еще чувствует последствия шока.
Виктор целует ее в голову, гладит молодые рыжие волосы.
— Что случилось?
— Этот камень — воплощенное зло. — Она ждет, что он засмеется, но он только напрягается, но не подшучивает над ней.
— Извини. Я хотел как лучше.
— Ты не виноват. Ты же не знал.
Они направляются к выходу из хранилища.
— Я не разбила его?
— Разбить алмаз не так-то легко. — Она почему-то уверена, что Виктор говорит об их отношениях.
— Я люблю тебя. — Она в первый раз говорит ему об этом. Сейчас не время для подобных признаний, но это правда. Приятно поделиться с другим человеком безусловной истиной.
— Я тоже тебя люблю.
В его голосе звучит странная сдержанность. Глядя на нее сверху вниз, он как будто нервничает. Дебора думает о том, не впервые ли он говорит кому-то эти слова, и чувствует, как последние отголоски жесткой встряски покидают ее тело. И она решает: нет, это была хорошая идея. Может быть, визит сюда — лучшее, что Дебора сделала в жизни.
Восемнадцать
Утром перед заседанием мирового суда Дебора просыпается рано, чтобы приготовить детям счастливый завтрак: веганские блинчики с бананом и грецким орехом. Когда они жили в Маунт-Эйри, она обычно готовила невегетарианский вариант того же блюда в день начала учебного года, перед важными контрольными, спортивными матчами или концертами. Мать надеется, что такой завтрак напомнит отпрыскам о тех временах, когда они были вместе, и станет обещанием частых семейных сборов в будущем.
Однако, спустившись на кухню, Миллеры, более бодрые, чем обычно бывают в восемь утра, не замечают символизма блюда.
— Аппетитно выглядит, — говорит матери Эшли.
— Умираю с голоду, — произносит Джейк, хватая блинчик.
Дебора чувствует некоторое разочарование, но все ее дети здесь, за совместной трапезой. Может быть, им лучше не вспоминать о более счастливых днях, а сосредоточиться на сегодняшнем. Дебора жалеет, что с ними нет Виктора и он не может разделить с ее семьей вкусный завтрак. У ювелира ранняя встреча в городе, и потому он ночевал у себя. За несколько недель они в первый раз провели ночь отдельно. Отчасти Деборе это даже нравится, поскольку у нее есть возможность поскучать по нему.
Пока все заняты едой, Бек вкратце рассказывает, как сложится их день. Встреча по поводу соглашения состоится в офисе ее фирмы, поскольку австрийские юристы прибывают из Вашингтона. Том побеседует с ними и с мировым судьей до приезда Миллеров и австрийских истцов. Представителей сторон проводят в отдельные комнаты, и судья будет курсировать между ними. Если все пойдет хорошо, встреча закончится через несколько часов. Потом Миллеры смогут пойти в банк, чтобы попрощаться с «Флорентийцем».
— А если все пойдет плохо? — спрашивает Эшли, выковыривая из блинчика кусочек банана. От волнения она не может есть.
— Не беспокойся, такого не будет, — заверяет ее Бек. — Десять миллионов за алмаз мы не получим, но Том позаботится, чтобы нам предложили достаточно для урегулирования разногласий. Это в интересах обеих сторон.
— И что они будут делать с «Флорентийцем»? — любопытствует Джейк.
— Вероятно, выставят в кладовой драгоценностей вместе с другими сокровищами короны, — отвечает Бек.
Дебора режет блин на кусочки, думая, что лучшее место для этого камня — за толстым стеклом, где он не сможет ни на кого распространять свою пагубную энергию.
— А кто-нибудь знает, как опишут в музейной аннотации историю бриллианта за последние сто лет? — продолжает задавать вопросы Джейк.
— От нас это не зависит, — говорит Бек.
— Мы должны иметь право голоса в данном вопросе, — настаивает Джейк.
— Джейк, — предупреждает Эшли, — сейчас не время.
— Не время для чего? Беспокоиться о наследии моей семьи?
— Я просто прошу: не испорти сегодняшний день.
— Как я обычно порчу все?
— Этого я не сказала.
— Это и без слов понятно.
— Так, Миллеры! — рявкает Бек. — Соберитесь — мы одна команда. Давайте сосредоточимся на том, чтобы достичь соглашения. После этого можем связаться с газетой в Вене или что-нибудь еще придумаем. Ладно?
Брат и сестра неохотно замолкают. Дебора думает: видел бы сейчас Виктор Бек, он бы гордился ею так же, как она сама.
Мировой судья навещает сначала австрийцев, давая Тому время повторить Миллерам все то, что Бек уже рассказала своей семье. Главное в разрешении конфликта — договориться о сумме, а вовсе не установить, кому по закону
