Золотые пилигримы - Остап Иванович Стужев
Привыкнув за праздничные дни подолгу валяться в постели, Игорь Низовцев и сегодня не спешил с подъемом. Дисциплина в корпорации с некоторых пор никого не волновала, и, еще с вечера предупредив Паулину Фроловну о срочных делах в профильном министерстве, он с чистой совестью решал все вопросы, не покидая спального ложа, как, говорят, предпочитал работать Уинстон Черчилль. Когда он не получил обратной связи от Магера с Ивановой, ему пришло в голову взять для подстраховки с собой в машину Сморчка. Обрадованный поначалу его вниманием и наверняка ожидая бонусов, тот говорил, бойко сыпля шуточками, но после прямой просьбы прокатиться до банка и посидеть в приемной сразу загрустил и вспомнил, что на сегодня вызвал мастера по чистке котла на даче. Выругавшись про себя и вспоминая времена, когда с ним постоянно ездили сотрудники безопасности «Русского альянса», он поставил босые ноги на паркет, поморщился от холодка и, пошарив ступнями по сторонам, вытащил из-под кровати непонятно как ускользнувший туда тапок.
Одевшись в стиле кэжуал — в офисе сегодня появляться он не собирался, — Низовцев спустился во двор и постучал в окно закрепленной за ним машины. Спавший с полуоткрытым ртом водитель встрепенулся и начал искать кнопку для разблокировки дверей. Прежде чем разместиться на заднем сиденье, Игорь постоял рядом с открытой дверью, отправляя срочные сообщения. Дождавшись, когда воздух в салоне станет достаточно свежим, он забрался внутрь и, приоткрыв окно на пару дюймов, велел ехать в Кадашевский переулок.
* * *
Коста-Рика, бесспорно, райский уголок на нашей планете. Заняв самый удобный столик в клубе «Лангоста-Бич», Гектор распорядился принести побольше свежих омаров и хорошего виски. Среднее время ожидания Фишера обычно равнялось тридцати, а то и сорока с лишним минутам. Относясь по-философски к привычке своего куратора опаздывать, Гектор так же по-философски не собирался впустую растрачивать часы и минуты своей жизни. Решив посвятить их в этот день гастрономическим утехам, он долго и подробно пояснял повару, приглашенному к его столику, как правильно приготовить морское членистоногое а-ля Франс. К его изумлению, сегодня Боб Фишер пришел почти без опоздания и смог ознакомиться с тонкостями французской кухни, почерпнутыми его бывшим источником за время последнего вояжа.
— Вижу, ты не только развлекался, отстреливая румынских проституток по борделям. Удалось посетить музей Орсе? Как тебе импрессионисты в целом? — поинтересовался Фишер, одобрительно посматривая на camarero[85], разливавшего виски.
— Ничего не скрыть от старшего брата! Выпьем за ЦРУ! — балагурил Гектор, держа свой стакан на вытянутой руке, как бы приглашая чокнуться с ним.
— Говори тише, — прошипел Фишер, невольно озираясь по сторонам.
— Ладно, ладно. Отмени варрант на арест Леонардо, — предложил он в ответ.
— Ага, сначала ты с ним зажал обещанный мне миллион, затем изгадил все в Европе, а теперь просишь меня об услуге, не рассчитавшись за уже оказанную? Жак Дефо, между прочим, был с нами связан, и за него тебе придется отвечать, — Фишер говорил с чугунным лицом, стараясь нагнать страха на собеседника.
— За прошлое я привез, — Гектор подтолкнул ногой стоявший рядом с его стулом бумажный пакет, из которого высовывалась сложенная кое-как одежда для пляжа.
— Хорошо, за отмену решения суда, аннулирующее его условно-досрочное, заплатите немного больше. Сумма будет необременительная. Вперед ничего не надо, — пояснил американец.
— По Дефо краями? — спросил Гектор, посчитав прошлые слова не более чем нагнетанием атмосферы.
— Не уверен, мне придется консультироваться с руководством.
— Ок, времени у нас предостаточно.
— Салют, — теперь Фишер протянул свой стакан для приветствия.
— За удачу, — поддержал его Гектор.
Они просидели до позднего вечера. Фишер, узнав подробности перестрелки в пригороде Парижа, весело хихикал. Всего один убитый со стороны колумбийцев и легкое ранение Хуанито в очередной раз укрепили его уверенность в превосходстве американцев над всем миром. В конце пирушки Гектор сам отвез захмелевшего Фишера в отель, где, переустановив код на встроенном в бельевой шкаф миниатюрном сейфе, запихал туда пачки пятисотевровых купюр. А затем, дав поручение Пабло предупредить местную шпану не лезть к перекачанному гринго, вместе со своей постоянной свитой укатил в новый ночной клуб.
* * *
Утром следующего дня, посмотрев на отражение в зеркале, висевшем в ванной комнате отельного номера, Фишер пообещал себе уменьшить частоту и количество потребляемого им алкоголя. Ни на какой прогресс в спортивном зале нельзя было рассчитывать с подобным антирежимом. Завтракать он не стал, а, надев шорты и кроссовки, отправился ходить по пляжу, рассчитывая таким способом разогнать кровь и вернуть себе бодрое настроение.
Вернувшись обратно около одиннадцати утра, изрядно вспотевший — футболку с надписью «I Love Puerto-Riko»[86] можно было выжимать, — он поспешил к лифту. Боковым зрением он заметил сидевших за журнальным столиком в лобби отеля двоих мужчин. Они были одеты в льняные костюмы светло-кремовых тонов. Белые лоферы, надетые на босу ногу, подчеркивали out look[87] зажиточных бездельников, приехавших отдохнуть и развлечься одновременно. Зрительная память, натренированная годами, немедленно идентифицировала обоих как парламентариев с рыбацкой шхуны в порту Неаполя. Сомнений, по какому поводу сицилийцы оказались здесь, у него не возникло, и, сделав им знак рукой, показав, что видит их, он также жестами попросил подождать. Зайдя в номер, Фишер открыл сейф и пересчитал пачки евро. Все было на месте, и сомнений в подлинности купюр не возникало. Недолго поколебавшись, звонить Гектору или нет, он отбросил эту затею, прекрасно понимая, что тот в курсе происходящего. Стоя под душем, он открыл только холодную воду, но она все равно была слишком теплой, не позволявшей получить удовольствие от контраста температур. На все про все он потратил совсем немного времени. План разговора был у него готов заранее. Рассчитывать на то, что такие умники из Вашингтона, как Джек, помогут после провала их собственных чудесных советов и рекомендаций, Фишер давно не рассчитывал и всегда имел запасные варианты, на случай если придется отступать.
Как он и предполагал, претензии джентльменов сводились к неточности — слово «недостоверность» они до времени предпочли не употреблять — информации, связанной с именами, позволявшими идентифицировать выходца из Тель-Авива
