5 правил счастливой жизни - Светлана Локоть
– Если Арей захочет, ты узнаешь, что там.
Он с интересом разглядывал небольшой плетеный блокнот в плотной обложке на кодовом замке. Код был трехзначным, и угадать его нумерацию было действительно затруднительно, если не знать правильного ответа.
– Но почему мне? – Не понял ее мотивов Дэмиен. – Я думаю, правильнее было бы отдать его вам двоим с Сиреной, когда я узнаю…
– Не думаю, – отрезала она, – если Арей при жизни не смог рассказать нам всей правды, то уж лучше я узнаю ее через тебя. Можешь считать, что я боюсь. Да и, честно, так оно и есть. Я боюсь того, что там написано и не думаю, что это стоит знать Сирене. Она и так, оказывается, буквально живет в том дне.
Дэм был потрясен ее ответом, но лишь молча принял дневник. Он считал, что сделал все дела, так как, судя по реакции Каспер, они смогли поговорить с Сиреной. Теперь же все в руках и возможностях Каспер, здесь он ей не помощник.
Во время обеда, Дэмиен не выдержал и забежал в свою комнату, чтобы проверить, на месте ли дневник Арея. Дневник был на месте, так что он взял его в руки и стал вертеть под разными углами.
«Интересно, какой же все-таки код», – подумал он, чувствуя нежное касание к своей руке. Сзади него был Арей, сомнений не было. Но, казалось, его облик был другим. Более маленьким и беззащитным. Рукой Дэмиена, Арей поворачивал железные колесики в правильной комбинации, пока не послышался щелчок открывающегося замка.
Приняв это побуждением к действию, Дэм, шумно выдохнув, открыл дневник…
– Что за… – в ужасе проговорил он через некоторое время, забыв, как дышать.
То, что было написано в дневнике, казалось абсурдным. Настолько диким, неправильным и отвратительным, что Дэмиен не мог поверить прочитанному.
Перед ним встал маленький рыжеволосый мальчик лет десяти. Его красное заплаканное лицо выражало такой сильный испуг, что он время от времени судорожно вздрагивал, словно сзади его били электрошоком.
– Скажи, это правда? – Обратился к нему Дэм, на самом деле не желая знать ответ.
Мальчик закрыл глаза, обхватив руками голову Дэмиена. Тот почувствовал прилив сильного давления, а также покалывание где-то внутри, в самом мозге. Взгляд Дэма был направлен на страницы дневника, исчерченные и перечеркнутые во многих местах, но с возможностью прочитать написанное. Постепенно буквы начали сливаться воедино, перемешиваясь между собой, образуя картинки. Смотря словно через экран телевизора, Дэмиен мог видеть ванную комнату, в которой купался маленький десятилетний мальчик.
Арей не имел привычки закрывать ванную комнату у себя дома. Вот и в этот раз, попрощавшись с приехавшими погостить родственниками и пожелав им спокойной ночи, он отправился принять душ перед тем, как лечь спать. Горячие струи воды бились о тело, расслабляя каждую мышцу, и Арей чувствовал себя в полной безопасности. Он любил принимать гостей и был, в целом, добродушным и милым мальчиком, гордостью родителей, а также имел много друзей.
Дверь в ванную комнату приоткрылась, и к нему зашел его дядя. Сначала Арей смутился его присутствия, но тот заверил его, что зашел всего на минутку, забрать полотенца. Арей старался не обращать на него внимания, но чувствовал, как тот прожигал его своим взглядом, отчего он чувствовал себя не в своей тарелке, понимая, что так быть не должно.
– Ты посмотри, – сказал его дядя, подойдя ближе к Арею и указывая на его шею, – ты здесь еще немного грязный.
Не дожидаясь ответа племянника, он провел сухой и грубой ладонью по его коже, стараясь стереть мыльной пеной испачкавшееся место. Арей хотел возразить ему, возмутиться, но не мог ничего ответить. Чувство стыда и отвращения подступало к горлу, но тело словно парализовало, было невозможно двинуться. Страх сковал его, а сознание заволакивал туман. Было невозможно представить, что все это происходит сейчас с ним.
– Разреши мне, – отобрав у Арея мочалку, его дядя стал тщательно намыливать тело мальчика, тщательно проводя по всем его изгибам, – вот так. Посмотри, какой ты грязный. Арей, ты такой грязный мальчик.
Рвотные позывы Дэмиена прервали от лицезрения прошлого Арея. Он чувствовал, как его завтрак стремительно рвется наверх, поэтому, с шумом захлопнув книгу, он увидел перед собой все того же испуганного Арея в десятилетнем возрасте, глаза которого были заполнены слезами.
– Эй, – тихо прошептал ему Дэмиен, еле сдерживаясь от того, чтобы не вырвать прямо на пол, – это не твоя вина, парень. Не вздумай винить себя, слышишь? Просто не вздумай.
Арей начал всхлипывать. Горячие слезы каплями падали с его подбородка, превращаясь в черные лужи.
– Вот так, – Дэм схватил его за плечи, слегка встряхнув, – вот так, парень. Давай, выбей все это д*рьмо из себя. Этот г*внюк еще поплатится за все. Я клянусь, я что-нибудь придумаю. Вот так.
Вместе с черными каплями слез, тело Арея стало рассыпаться на глазах, превращаясь в горстку песка. Дэмиен все еще крепко держал его, пока руки не сомкнулись в пустоте. Маленький Арей исчез, но воспоминания его прошлого будет живо всегда в воспоминаниях Дэмиена. И он понимал, что такое забывать нельзя, а прощать тем более. Картинка окончательно встала на свое место, завершив последний штрих. Отголосками в мыслях Дэма всплывали слова родителей Арея – его остаточные болезненные воспоминания:
«Поздоровайся с дядей, Арей»
«Почему ты такой грубый? Что с тобой случилось?»
«Они наши родственники, а, значит, нам обязательно нужно приехать к ним на День Благодарения! И ты поедешь с нами!»
«Ты не ценить того, что имеешь! Вот вырастешь и поймешь ценность семьи!»
«Арей, будь хорошим мальчиком и прекрати истерить по пустякам»
Становилась ясна и грубость Арея, и его ненависть к родителям и то, отчего так болезненно он воспринял слабость Лори. Воспоминания сжирали Арея годами, он не мог рассказать или поделиться с ними, чувствуя собственную вину за случившееся. Если бы только он тогда закрыл дверь… Но что, даже если бы и закрыл? Не случилось бы это после? Вся жизнь Арея превратилась в руины после случившегося. Он жил скачками, то и дело возвращаясь назад, к прошлому, не в силах забыть его и жить настоящим. Арей не мог почувствовать себя по-настоящему живым и счастливым, пока находился под опекой своих родственников и мечтал о побеге. И он просто не успел. Не успел сделать задуманное, так как слишком сильно себя извел. Травля самого себя, самоненависть, сжигающая его дотла, не могла пройти бесследно. Организм Арея был испещрен глубокими душевными ранами. Он запрещал себе нормально спать, правильно питаться, веселиться и проводить время, как самый обычный ребенок. Арей считал себя недостойным всего этого, практически каждый день напоминая себе о том, что
