Джекпот - Давид Иосифович Гай
Лиза быстро входит в роль страждущей дамы, которой процедуры необходимы, как горный воздух альпийский. Свежеет и молодеет на глазах, хотя куда уж больше. Ей нравится выглядеть объектом постоянной заботы и внимания – впервые в жизни обслуживают ее, а не она, и как обслуживают…
Пару раз вечерами Костя заказывает такси, один раз приезжает на «мерседесе» пожилой австриец, одетый во все тирольское – от ботинок до зеленой шляпы, во второй на вэне – такая же немолодая, очень на него похожая женщина. Оказалось, жена, их семейный бизнес – увозить заскучавших, застоявшихся постояльцев отеля в город и доставлять обратно. С Лизой он отправляется в Инсбрук, к Рождеству готовящийся. Вот где красота неописуемая! Дома в огнях иллюминации, на дверях, оградах, во двориках подсвеченные фигурки Христа, все играет, искрится, переливается мириадами разноцветных лампочек, кругом наряженные елки, главная – в старом городе на площади, напротив «Голден руф»: поздняя готика с фресками, рельефами и дивной лоджией, крытой гонтом из позолоченных черепиц. Полно отдыхающих в горнолыжной одежде немыслимых расцветок, Костя безумно им завидует – сам он в жизни на горных лыжах не стоял… Играют и поют гортанные тирольские йодли уличные музыканты в народных костюмах и шляпах с перьями, манят рестораны, кафе, пивные, и недюжинной волей обладать надо, чтобы избежать соблазнов. Костя призывно смотрит на Лизу, подталкивает, едва мимо очередного едального заведения проходят: давай оттянемся по полной программе, местный шнапс попробуем, надоело с утра до вечера пить отвары и есть супы протертые, хочу водки, пива, сосисок с горчицей, жареного мяса, картошки… Пичуга пальчиком водит туда-сюда: и не думай, и не мысли, мы на лечении, нельзя за один час все насмарку пустить. Тебе-то что лечить, ты, слава богу, в этом не нуждаешься, пробует уговорить. А я о тебе пекусь, ответствует, ты мне нужен здоровым и сильным. Вот и поспорь с ней.
Они гуляют возле иллюминированного императорского дворца, проходят мимо закрытых вечером музеев, бюргерских домов, городской обзорной башни с луковичной крышей и готической жилой башни с винным погребом и, чуть подняв головы, видят совсем близкие горы, тоже подсвеченные.
А однажды поездку в город предпочитают совершить на трамвайчике. Спускаются с горы в долину, дожидаются трамвайчика из трех вагонов, словно невсамделишного, игрушечного, возвращающего в детство, и едут полчаса по белому солнечному пространству, минуя мост через реку, до окраины Инсбрука. Оттуда пешком в центр.
Возле Триумфальной арки пичуга вдруг останавливается, обнимает Костю, притягивает его голову к себе, целует в губы и, переполняемая внезапно на нее нахлынувшим:
– Как же хорошо быть богатым! Какое это счастье!
Что это с ней такое… Выходит, думает над этим часто, может, даже какие-то планы, комбинации строит относительно себя и его.
Они уже собираются вызывать такси и возвращаться в отель, как вдруг Лиза дергает Костю за рукав куртки:
– Смотри, казино!
И в самом деле. Странное, модерновое, контрастирующее с готикой здание, примыкающее к многоэтажной коробке отеля. Неужто играть потянет его пичуга? Вот уж чего он хотел бы сейчас менее всего. А Лиза умоляюще: зайдем хоть на пару часиков, ну, сделай мне одолжение…
В казино полно народу. Сильно накурено. На стенах три монументальных полотна, живопись вполне приличная, все остальное – как везде в таких заведениях. Лиза сразу к автоматам бежит, достает деньги из кошелька, вставляет в машину и – понеслось… На Костю не смотрит, будто он отсутствует, и заправски постукивает по клавишам. Барабан вращается, плавно замирает, три картинки выстраиваются в ряд, пичуга что-то сквозь зубы, кажется, поругивается, и все продолжается в бешеном темпе. И вдруг восклик: «Приз!» Пока Костя разбирается, что к чему, какой такой приз, пичуга мгновенно нажимает, на самую большую клавишу, барабан прокручивается, опять замирает, стрелка куда-то показывает, и с гудением циферки красные в окошке бежать начинают. «Четыреста!» – ликует пичуга. Это ее выигрыш. Сто евро, если на деньги перевести. Недурственно для начала. А Костя вяло, словно нехотя нажимает на клавишу, и так же вяло, нехотя отдает автомат выигрыш, мизерный, и никакими призами не пахнет. Но больше забирает, нежели отдает. Лиза же кудесничает, палец не отрывается от клавиши, точно на рояле одну ноту берет, которая никак надоесть не может. Костя один раз нажмет – пичуга за это время успевает трижды, словно в своей стихии оказывается.
Еще три приза срывает и уходит разгоряченная, довольная собой – в общей сложности под четыреста евро выигрывает, вложив одну двадцатку. Не узнает ее Костя: другая Лиза перед ним – азартная, решительная, в глазах огоньки неуемные пляшут.
Уволакивает его к карточным столам, без раздумий садится к двум мужикам, с крупье-китайцем в «блэкджек» режущимся, покупает фишек на сотню и включается в игру. Проигрывает, выигрывает, раза три «очко» у нее выпадает при сдаче карт – туз и десятка, получает полуторный выигрыш, после третьей удачи вскакивает как ужаленная и тянет Костю-зрителя уже за другой стол, где в покер режутся. Надо немалую силу воли иметь, чтобы вот так после выигрыша подняться и уйти. За покерным столом пичуга еще более концентрируется, ни на что не отвлекается, ничего и никого вокруг себя не видит, не замечает, ей без разницы, играет Костя или смотрит, главное – она в азарте, который схватывает ее намертво, ему в эти минуты принадлежит она безраздельно. Покер Костя знает, в студенчестве поигрывал, и на даче компании изредка собирались, но не представляет, что можно так лихо и бесстрашно менять карты, как Лиза. То ли везет ей сегодня фантастически, то ли чутье дьявольское, но две двойки, тройка с двойкой и стрит за считаные минуты игры раз десять приходят, может, и больше, а однажды каре выпадает, и не какое-нибудь – королевское! Берет один к шестидесяти.
Другой крупье появляется: есть такое неписаное правило казино – коль за столом кому-то здорово фартить начинает, надо менять ведущего игру. Однако Лизу не остановить. Снова каре, вальтовое, и снова куча денег. Мигом уходит под восхищенные взгляды играющих, наконец замечает Костю, берет его под руку и на выход, в сияние рождественских огней. Жадно дышит чуть прихваченным морозцем пьяным альпийским воздухом, кружится под звучащий откуда-то вальс, прижимается к Косте, целует:
– Я выиграла, наверное, тыщ пять! Спасибо! Что ты такой скучный, неужели тебя
