Empire V. Бэтман Аполло - Виктор Олегович Пелевин
— Разве мы не одно целое? - спросила Гера.
— До определенной границы. Она проходит именно здесь.
— Но ведь мы что-то ощутим, верно?
— О да, - ответил Ваал Петрович. - И в избытке. Но это будет совсем не то, что испытывает язык.
— А что испытывает язык? - спросил я.
— Я не знаю, - ответил Ваал Петрович. - Этого никто не знает.
Такого я не ожидал.
— Как же это? - спросил я растеряно.
Ваал Петрович расхохотался.
— Помнишь картину, которая висит у тебя в кабинете? - спросил он. - Где картотека? Наполеон на лошади?
— Если честно, - сказал я, - меня уже давным-давно замучило это постоянное сравнение вампира с лошадью.
— Последний раз, клянусь. Как ты полагаешь, лошадь знает, что думает Наполеон?
— Думаю, что нет.
— И я так думаю. Но когда Наполеон скачет по полю перед своей армией, он и лошадь кажутся одним существом. В некотором роде они им и являются… И когда Наполеон треплет свою верную лошадь рукой по шее…
— Можете не продолжать, - сказал я. - Непонятно, зачем вообще объяснять что-то лошади. Наполеон бы этого точно не стал делать.
— Рама, я понимаю твои чувства, - ответил Ваал Петрович. - Но жизнь гораздо проще, чем принято думать. В ней есть две дороги. Если человеку повезет, невероятно повезет - вот как повезло тебе и Гере - он может стать лошадью, которая везет Наполеона. А еще он можешь стать лошадью, которая всю жизнь вывозит неизвестно чей мусор.
— Хватит коневодства, - сказала Гера. - Давайте о деле.
— С удовольствием, - ответил Ваал Петрович. - Итак, красная церемония состоит из двух частей. Сначала язык сосет баблос. Это высшее таинство, которое есть в мире вампиров. Но, как я уже говорил, происходит оно не с нами, и мы мало знаем про его суть. В это время ваши переживания будут весьма разнообразными, но довольно неприятными. Даже болезненными. Придется потерпеть. Это понятно?
Я кивнул - Затем боль проходит и наступает вторая часть опыта, - продолжал Ваал Петрович. - Если говорить о физиологической стороне, происходит следующее: насосавшись баблоса, язык выбрасывает прямо в мозг вампира дозу допамена, сильнейшего нейротрансмиттера, который компенсирует все неприятные переживания, связанные с первой частью опыта.
— А зачем их надо компенсировать? - спросил я. - Ведь боль уже прошла.
— Верно, - сказа Ваал Петрович. - Но о ней остались неприятные воспоминания. А нейротрансмиттер, выделяемый языком, настолько силен, что меняет содержание памяти. Вернее, не само содержание, а, так сказать, связанный с ним эмоциональный баланс. И окончательное впечатление, которое остается у вампира от красной церемонии, является крайне позитивным.
Настолько позитивным, что у многих возникает психологическая зависимость от баблоса, которую мы называем жаждой. Это, конечно, парадоксальное чувство, потому что сам по себе прием баблоса довольно болезненная процедура.
— Что такое "нейротрансмиттер"? - спросил я.
— В нашем случае - агент, который вызывает в мозгу последовательность электрохимических процессов, субъективно переживаемых как счастье. У обычного человека за похожие процессы отвечает допамин. Его химическое название - 3,4-дигидроксифенилэтиламин. Допамен - весьма близкое вещество, если смотреть по формуле - справа в молекуле та же двуокись азота, только другие цифры по углероду и водороду. Название с химической точки зрения неточное. Его придумали в шестидесятые, в шутку: "dope amen", "наркотик" и "аминь". Пишется почти как "dopamine". Вампиры тогда интенсивно изучали химию своего мозга. Но потом работы были свернуты. А вот название прижилось.
— А почему были свернуты работы? - спросил я.
— Великая Мышь испугалась, что вампиры научатся сами синтезировать баблос. Тогда мог нарушиться вековой порядок. Если тебе интересно, можно углубиться в тему. Написать формулу допамена?
Я отрицательно помотал головой.
— Допамен близок к допамину по механизму действия, - продолжал Ваал Петрович, - но значительно превосходит его по силе, примерно как крэк превосходит кокаин. Он впрыскивается языком прямо в мозг и мгновенно создает свои собственные нейронные цепи, отличающиеся от стандартных контуров человеческого счастья. Поэтому можно совершенно научно сказать, что в течение нескольких минут после приема баблоса вампир испытывает нечеловеческое счастье.
— Нечеловеческое счастье, - мечтательно повторил я.
— Но это не то, что ты себе представляешь, - сказал Ваал Петрович. - Лучше не иметь никаких ожиданий. Тогда не придется разочаровываться… Ну, с объяснениями вроде все. Можно начинать.
Мы с Герой переглянулись.
— Поднимите ноги и разведите руки в стороны, - велел Ваал Петрович.
Я осторожно принял требуемую позу, положив ноги на выдвинувшуюся из под кресла подставку. Кресло было очень удобным - тело в нем практически не ощущалось.
Ваал Петрович нажал кнопку, и нагрудник опустился, мягко нажав на мою грудь. Ваал Петрович пристегнул к креслу мои руки и ноги фиксаторами, похожими на кандалы из толстого пластика. Потом он проделал то же самое с Герой.
— Подбородок вверх…
Когда я выполнил команду, он надвинул на мой затылок что-то вроде мотоциклетного шлема. Теперь я мог шевелить только пальцами.
— Во время церемонии, - сказал Ваал Петрович, - может показаться, что тело перемещается в пространстве. Это иллюзия. Вы все время остаетесь на том же самом месте. Помните об этом и ничего не бойтесь.
— А зачем тогда вы меня пристегиваете? - спросил я.
— Затем, - ответил Ваал Петрович, - что эта иллюзия крайне сильна, и тело начинает совершать неконтролируемые движения, чтобы скомпенсировать воображаемые перемещения в пространстве. В результате можно получить серьезную травму. Такое раньше бывало весьма часто… Ну-с, готово.
Кто-нибудь желает спросить что-то еще?
— Нет, - ответил я.
— Учтите, - сказал Ваал Петрович, - после начала процедуры дороги назад не будет. Можно только дотерпеть до конца. Так что не пытайтесь снять фиксаторы или встать из кресел. Все равно не выйдет.
