Любовь пахнет понедельником - Соня Субботина
– Вот, – Ева показала куда-то.
Женщина нарисовала «0» в своём листке и показала правильное расположение этой ямочки.
– Дальше у нас Винслово отверстие.
– Сальниковое отверстие, foramen epiploicum. – Ева вспомнила занятие с Зинаидой Михайловной и направилась к одному из трупов.
Преподавательница дала ей анатомический пинцет. Ева обрадовалась, что не придётся лезть в препарат руками, хоть на ней и были перчатки, сделала глубокий вдох и ткнула пинцетом куда-то почти наугад. Ей это засчитали. Преподавательница вывела в своём листке высший балл за второе образование.
Хвостатую долю печени студентка нашла быстро, илеоцекальный клапан тоже. С Блюменбаховым скатом она допустила настолько нелепую и грубую ошибку, что стало даже смешно. Она показала clivus не с той стороны. Хорошо, что этого не видела Зинаида Михайловна. Да и Алина Олеговна с Мирославом, впрочем, как и другие люди в этом здании. От такого стыда и позора было бы очень тяжело отмыться.
Чтобы найти фаллопиевы трубы, пришлось попотеть. Матки ни как отдельного органа, ни в составе комплекта не было. Висящий пластинат был когда-то мужчиной, ещё один труп лежал на животе, чтобы на нём можно было показать образования на спине, а переворачивать его Ева не отважилась. Оставалось ещё два. Какой-то из них должен был быть женщиной, но издалека нельзя было определить наверняка, какой именно. Ева подошла к первому. Приподняла отогнутую к ногам брюшную стенку.
«Извините, а вы женщина? – подумала в этот момент Ева. – Упс… вы мужчина, тогда извините».
Второй труп тоже не обладал маткой, яичниками и нужной структурой между ними. Ева на словах объяснила, что такое фаллопиевы трубы и где их можно найти. С оставшимися образованиями дело обстояло гораздо хуже. Половину из них она не смогла найти, поэтому в коридор вышла немного расстроенной.
Пока Иры не было, они с Мирой делились впечатлениями от олимпиады. Коридор по-прежнему был заполнен людьми, но для этой парочки теперь, когда оба тура олимпиады были позади, существовали только они вдвоём. Алина Олеговна написала, что она надолго задержится на проверке заданий, так что они могут отправиться гулять или поехать в отель, вместо того чтобы её ждать. Минуты без Иры пролетели незаметно. Повеселевшая Ева снова стала хмурой, когда увидела третьекурсницу. У той тоже было не всё гладко. Во-первых, она опять стала свидетелем договорняка: студенту, который не мог найти даже печень среди лежащих органов, баллы ставили просто так. Во-вторых, безбожно посыпалась на латыни, хотя всё нашла. Какой позор. Никогда такого не было, но взявшееся из ниоткуда волнение всё испортило. Она всегда могла говорить на этом мёртвом языке как на родном, а тут, в самый ответственный момент, не вспомнила даже, как будет «круглый». И что за бред не засчитывать полностью название из-за неправильного окончания?! Она была очень зла. «И не надоело ей испепелять меня взглядом каждый раз, когда я приближаюсь к её объекту воздыхания ближе, чем на метр?!» – с неприязнью подумала Ира о Еве. Она хотела, чтобы это цирковое выступление поскорее закончилось. Но виду, что что-то не так, подавать не стала. Третьекурсница была выше этого. Завтра конкурс капитанов команд, грустить раньше времени нельзя.
Уезжать в отель без Алины Олеговны они не захотели, поэтому решили прогуляться где-то в окрестностях медгородка. И обязательно поесть, а то столько времени без еды. Организаторы, кажется, хотели их голодной смерти. Возможно, это был их коварный план по добыче новых препаратов на кафедру. К счастью, Ира знала поблизости отличный итальянский ресторанчик, куда и повела ребят.
У Мирослава зазвонил телефон. Он посмотрел на экран. Оттуда на него смотрело улыбающееся лицо Вики. Его сердце бешено забилось, это могло означать только одно. Счастье в её глазах на этой фотографии было несовместимо с тяжестью новостей, которые она спешила сообщить.
– Девочки, вы идите вперёд, я догоню, мне нужно ответить, – он старался, чтобы его голос звучал как можно более непринуждённо.
Дрожащими руками Мира принял вызов.
– Птичка в клетке, – произнесла Вика совсем не весело.
– Ты о чём? – Мирослав растерялся, эти эвфемизмы ему не нравились. Он хотел всё узнать наверняка, а не мучиться в догадках. И побыстрее, пока две девушки впереди него не заподозрили что-то неладное.
– Наш герой-любовник попался. Так понятнее? Причём он попал сразу на две статьи. Побаловаться запрещёнными веществами и угостить ими своих «подружек» он любит вне зависимости от того, в клубе он или в вузе. Какой же подонок! К вашему с Евой приезду на кафедре и в вузе его уже не будет.
– Ничего себе… – его руки всё ещё тряслись, он был в шоке.
– Надеюсь, ты рад, потому что я не особо. Только что закончила успокаивать бедную девочку. Мы еле успели. Перед тобой капец какой должок, братишка. Будь моя воля, я бы сегодня же пошла с этой записью в полицию, жаль, твоё великодушие и желание подставить крепкое мужское плечо распространяется только на одну девушку. Можешь обрадовать свою даму сердца, о благородный Ланцелот! – зло выпалила Вика и бросила трубку, прежде чем Мирослав что-то смог ответить.
Лаборантка уже замахнулась, чтобы со всей силы швырнуть телефон в стену, но в последний момент поняла, что цена этого импульсивного поступка будет слишком высокой. В отличие от некоторых, о ком даже не хотелось думать, она не могла бросить красивую фразу: «Ты вообще знаешь, кто мой отец?» Так и не сумев совладать с обуявшими чувствами, Вика ходила туда-сюда в своей маленькой лаборантской. В глаза бросилась пробирка, валяющаяся на столе. Ну сколько раз она говорила студентам убирать всё за собой? Но куда ей до того, чтобы завладеть их вниманием. Лаборантка взяла пробирку и повертела её в пальцах. Нужно было срочно выпустить пар. Что-то швырнуть, что-то разбить, что-то порвать. Тишину прервал звук бьющегося стекла: пробирка попала прямо в плитку на стене над раковиной. «Скажу, что она лопнула у студентов на паре», – подумала Вика и начала убирать за своей секундной слабостью. Руки не слушались, кусочек стекла больно царапнул по ладони.
– Всё в порядке? – спросила вошедшая без стука Лариса Николаевна.
