Молот Тора - Юрий Павлович Вяземский
Завтрак съел молча. Ушел, ни слова никому не сказав. Но, когда Трулль, Митя и Драйвер облачились в рыболовные комбинезоны и вышли во двор, там их уже поджидал Андрей Владимирович, по форме одетый и готовый к рыбалке.
На радостные восклицания Драйвера и лучезарные улыбки Телеведущего, что называется, бровью не повел. И первым шагнул к воротам. Вид у него был такой, будто он один на базе, и во всем свете – один-одинешенек, и вот, решил в своем гордом одиночестве порыбачить и какую-то грустную думу обдумать.
Выйдя за ворота, широко и решительно зашагал к пирсу, стремительно отдаляясь от других рыболовов.
Петрович засеменил следом, сохраняя, однако, уважительную дистанцию между собой и Профессором.
Отставая от них, шли Митя и Трулль. Митя, страдая поясницей, ступал осторожно, прижав руки к бокам и изредка морщась. Александр сопровождал его.
Несколько раз Трулль попытался заговорить со страдальцем. Сначала сочувственно поинтересовался, как чувствует себя Сокольцев. Затем деликатно полюбопытствовал, часто ли Дмитрию Аркадьевичу случается бывать на рыбалке. В третий раз, когда Митя особенно сильно сморщил лицо, Трулль предложил им двоим вернуться на базу и на его, Сашиной, машине съездить к врачу, в Приозерск, в Сосново, да хоть в Питер, если понадобится.
Первый Труллев вопрос Митя, похоже, вообще не расслышал. В ответ на второй глянул на Александра своими прозрачными голубыми глазами и жалобно улыбнулся. А на Сашино предложение сначала закашлялся, а потом ласково заверил Ведущего в том, что болезнь его совершенно не заразная.
– Да я не о кашле – я о спине! – в сердцах воскликнул Трулль. – Можно ведь сделать обезболивающий укол!
Митя лишь благодарно улыбнулся в ответ.
Профессор сел в лодку еще до того, как Драйвер ступил на причал.
Когда Сокольцев вползал в катер, Ведущий поспешил отвернуться.
Еще за завтраком договорились о двух вещах: ловить будут на те новейшие приманки, которые привез с собой Трулль, и ловить будут там, где Александр укажет, пользуясь своим эхолотом. По первому пункту договора Петрович не выдвинул никаких возражений. А по второму позволил себе заметить: «Но ты ведь мест наших не знаешь». На что Александр ему разъяснил: «Я, Толь, до того как пришел на телевидение, лет десять работал егерем на рыболовных базах». И Драйвер тотчас отозвался фирменным: «Не вопрос».
Стало быть, «парадом командовал» Александр: выехали в том направлении, которое он указал; замедлили ход там, где он скомандовал, и там стали раскрываться – выпускать поплавки, цеплять за тросы карабины и вставлять в них плетенки от спиннингов. Как и накануне, использовали все восемь верхних спиннингов и три бортовых: два справа и один слева.
Увидев новейшие воблеры, которые извлекал из своего рюкзачка Ведущий, Петрович восхищенно воскликнул:
– Ну, блин, раздуй вас горой, – охерительная красота!
Он коснулся одной из приманок и тут же отдернул руку, словно воблер обжег ему пальцы.
– Прям страшно дотрагиваться до такой красотишшы, – признался Драйвер.
– Толь, давай побыстрее насаживать, – скомандовал Трулль и, глянув на экран своего эхолота, добавил: – Тут под нами целая стая зачетных подонков.
– Не вопрос, – согласился Петрович и принялся ловко навешивать воблеры, которые распечатывал и подавал ему Александр.
С четвертой приманкой Драйвер, однако, замешкался.
– На такую хреновину можно, по ходу, и Мирового Змея подцепить, – сказал он и посмотрел на Профессора. Но тот демонстративно закрыл глаза: дескать, не только не слышу, но и видеть тебя не желаю.
…Когда все спиннинги были оснащены и троллинг продолжился в полном объеме, Петрович испуганно объявил:
– Ну всё, Сань! Теперь точно не клюнет. Да не в жизнь!
– Это еще почему? – спросил Александр.
– Потому что мы люди скромные и к такой заебесовой роскоши не привычные. Так давай скажем, – так сказал безносый карел.
– Клюнут, – заверил Ведущий и, усмехнувшись, прибавил: – В отличие от тебя, допотопного мракобеса, лосось – рыба продвинутая, идет в ногу с прогрессом.
Мотор на катере был двухсотой четырехтактной Ямахой. Можно было разговаривать, не напрягая голоса.
Не клюнуло ни через четверть, ни через полчаса, хотя Трулль направлял лодку в самые, как он говорил, музыкальные места, где, по его расчетам, невозможно не быть лососю. Тем более что на его фирменном голландском эхолоте в этих местах под катером виднелись прямо-таки стаищи рыб.
– Что за чушь? – несколько раз вопросил Александр.
Первый раз на этот вопрос Петрович ответил:
– Рыбы – не люди. Им эти ваши ино… как они там?.. иновашки насильно не впаришь, если им они не по кайфу.
Второй раз Драйвер изрек:
– Они на тебя, Сань, по ходу, обиделись. Ты их «подонками» обозвал. А они в четверг на пяти метрах тусуются.
В третий раз объяснил:
– При таком тумане они вообще не берут.
Трулль оторвался от эхолота и огляделся. Туман, ранним утром покрывший озеро, теперь частью поднялся вверх и стал как бы облаками, слишком зелеными и прозрачными для облаков настоящих, а частью наполз на берег и там, типа, дымился – несколькими в разных местах будто разожженными кострами. Озеро же сверкало на солнце серо-синим цветом, холодным, почти металлическим.
– Туман давно ушел с озера, – возразил Ведущий.
– А ты надень очки – увидишь, – велел Петрович.
У Александра надо лбом были модные темные очки, душки которых крепились на висках. Трулль следовал моде и редко спускал очки на глаза.
Теперь он надел их на переносицу. И через короткое время очки запотели.
– Теперь понял, что мы в тумане? – спросил Драйвер и пояснил: – У нас иногда приходит такой туман. Мы его называем некюмет… Не знаю, как это будет по-русски.
Прошло еще с четверть часа.
Все это время сидевшие друг против друга Митя и Профессор не проронили ни слова. Митя лишь один раз закашлялся, но кашлял долго, надрывно, будто раздирая себе внутренности. Отодвинувшись от него на максимально возможное расстояние, Профессор лишь изредка приоткрывал глаза и снова их закрывал.
Один раз, открыв глаза, он уперся взглядом в спину Петровичу. И тот вдруг встрепенулся, развернулся на вращающемся рулевом кресле и игриво спросил:
– Как вчера, коньячку?
Профессор ему не ответил и вновь закрыл глаза.
Драйвер выждал и снова попробовал:
– Может, для разнообразия вискарем поправимся?
Сенявин открыл глаза, встал и ушел на нос лодки. Петровича он и взглядом не удостоил.
– Вы, это самое, зря обижаетесь! Я ведь от всей души! – крикнул ему вслед Драйвер.
Едва ли его Сенявин услышал.
Еще через полчаса Ведущий с Петровичем поменяли приманки на всех одиннадцати спиннингах. Сверившись с макбуком, Трулль велел Драйверу держать курс на десять часов – так он выразился. А сам перешел на нос катера и сел на
