Все для вас - Ким Хоён
– Все нормально, – ободряющим тоном заявил мужчина. – Мы же все коллеги, должны друг другу помогать.
Сонсук обомлела от такого безропотного согласия, но вскоре пришла в себя и позвала его на инструктаж.
– Простите, – помешкав, пробормотала она. – Когда дела пойдут в гору, мы обещаем это исправить.
Попрощавшись, управляющая снова набрала Минсика. Тот страшно обрадовался новости о найме сотрудника, будто сам приложил к этому руку, и не забыл добавить, чтобы Сонсук относилась к тому побережнее, ведь он, по-видимому, редкостный тюфяк.
Положив трубку, госпожа О сжала губы. К сожалению, этот раунд она Минсику проиграла, однако твердо решила вернуть новичку полагающиеся начисления, как только дела в магазине пойдут на лад, – не только ради самоуважения, а еще и в память о Ёнсук.
Теперь осталось понять, справится ли увалень с изнуряющей работой в ночную смену. Вдруг он и правда делает все это ради очередной строчки в резюме? Что ж, грядущее не может предсказать никто, так что будь что будет! В следующий миг ее одолело необъяснимое желание добиться своего.
Сонсук вышла за дверь с твердой уверенностью: она управляющая единственным в Чхонпха-доне магазином «Все для вас» и именно ей предстоит бороться за его существование.
Придя на работу в четверг утром, Сонсук увидела Квака и нового сотрудника стоящими возле стеллажей с товарами. Довольно улыбнувшись, управляющая поприветствовала коллег. Они поклонились в ответ: Квак согнулся градусов на девять, а новый сотрудник – на все девяносто.
Кстати, звали его Кынбэ, Хван Кынбэ. Своим высоким голосом, никак не сочетающимся с грузным телом, он без конца заваливал бывшего детектива вопросами. Сонсук очень надеялась, что он сможет охранять их магазин по ночам.
– Вы увольняетесь, а я вам даже проводы не успела организовать, – вдруг бросила она.
– Да что вы, не нужно ничего, – покраснел Квак.
Присмотревшись, Сонсук заметила, что у него опухли глаза. Он же, поймав ее взгляд, поспешил отвернуться к Кынбэ, который поправлял рамён на полке.
– А он толковый. Надеюсь, задержится надолго, – прошептал Квак ей на ухо.
– Ну хорошо. А минусы какие бросились в глаза?
– Уж больно много болтает. Хотя по ночам ему тут будет не с кем разговаривать.
– Вдруг клиентам не понравится…
– По ночам сюда часто забредают те, кому одиноко. Так что проблем быть не должно, – с улыбкой сказал Квак и ушел в подсобку.
Сегодня Сонсук впервые увидела, как он улыбается.
В благодарность за помощь Кынбэ потащил Квака в кафе, чтобы угостить завтраком. Глядя, как эти двое не торопясь бредут по утреннему Чхонпха-дону, Сонсук невольно улыбнулась. Суп от похмелья и бутылочка сочжу как раз подойдут для достойных проводов. Зря она решила, что Кынбэ несмышленый. Оказалось, он совсем не лишен смекалки.
По примеру Квака управляющая решила посмотреть записи с видеокамер. К одиннадцати часам вечера в магазин зашла его дочь. На ней была то ли хлопчатобумажная, то ли льняная футболка и широкие брюки. Стоя у входа, она украдкой понаблюдала за отцом, который работал за прилавком, и чуть позже направилась прямиком к нему. На это раз Квак заговорил с ней сразу, будто давно ждал этого момента, и девушка тут же сняла маску. Ее улыбка оказалась невероятно красивой, а блеск глаз уловила даже камера наблюдения. Квак протянул руку, и дочь обхватила ее обеими ладонями. Так они и стояли некоторое время.
Звука слышно не было, да и качество изображения изрядно хворало, но Сонсук не могла оторваться от этой сцены. Ей нравилось ощущать свою причастность к их воссоединению.
Глава 2
Перекус для души
Она смотрела на экран монитора, где отображался баланс на ее банковском счете. Это были все ее средства. У Сочжин перехватило дыхание. Да и как тут вздохнуть свободно, когда приходится всю жизнь ужиматься? Аренда студии – пятьсот тысяч вон в месяц, коммунальные услуги – тридцать, платеж по образовательному кредиту – сто семьдесят, еще плюс-минус пятьдесят тысяч на телефон и шестьдесят восемь на медицинскую страховку… Дальше можно и не продолжать: на все это уже требовалось больше, чем лежало на ее счете. Даже во всем себе отказывая, Сочжин тратила в месяц не меньше восьмисот тысяч вон. Таково жизнеустройство в столице. Или, скорее, жизнеубийство.
Казалось, будто город не хочет принимать таких, как она – приехавших из провинции, – и все время устраивает им испытания, словно спрашивая:
«Ты уверена, что у тебя получится найти свой угол в мегаполисе, где живет больше десяти миллионов человек? Может, вернешься к себе и забудешь о проблемах? Сеул не то место, которое принимает всех подряд».
В этом городе ярких огней для Сочжин нашлось место лишь в тени. Поначалу, переехав после школы, чтобы учиться в университете в Чхонпха-доне, она не могла нарадоваться своему счастью. Общежитие стало ее крепостью и пристанищем, а кредит рассеял все сомнения в том, что ей удастся получить высшее образование.
Но спустя два года ей пришлось уйти из общежития и скитаться по тесным комнатушкам. А затем, после окончания университета, она смогла позволить себе лишь крохотную студию в офистеле[4], платить за которую при этом приходилось пятьсот тридцать тысяч вон.
Все, что дешевле, располагалось в районах, небезопасных для одиноких девушек, или же требовало делить удобства с соседями, от чего она порядком устала за время учебы. А хуже всего то, что пришло время выплачивать кредит. Сочжин казалось, что она буквально на пороге банкротства.
Вот она, жизнь в Сеуле – восемьсот тысяч в месяц, даже без учета трат на еду и проезд. Все твердят, что в столице множество культурных мероприятий, но такого пункта в списке ее расходов и вовсе не было, об этом ей приходилось лишь мечтать. В лучшем случае удастся посетить бесплатную выставку или украдкой почитать что-нибудь в большом книжном магазине. Конечно, куда разумнее было бы вернуться в родной город и жить по-человечески: исчезнут расходы на аренду и еду. Единственная причина, по которой Сочжин оставалась в Сеуле, – это надежда найти работу.
Рабочие места. Они существуют только в эфемерных обещаниях политиков, далеких от реальности. Сочжин искала, где заработать, уже третий год и успела провалить немало собеседований. На тридцатый раз она решила перестать считать. При этом резюме у нее было достойное: высший балл по английскому языку, свободное владение – и все же в борьбе за трудоустройство она продолжала терпеть неудачи.
В первый год Сочжин проваливалась на этапе собеседования, во второй –
