Вся синева неба - Мелисса да Коста
— Нет-нет! Я просто так спросила…
Снова повисает молчание. Эмиля вдруг заинтриговал один вопрос. Он не может удержаться и задает его:
— Как ты нашла мое объявление?
Лицо Жоанны скрывается под шляпой: она вдруг опустила голову. Смутившись, она вырывает несколько травинок.
— Я решила уехать. Мне нужна была машина. Я просматривала объявления, искала.
Эмиль ждет продолжения. Его не следует.
— И вот так наткнулась на мое объявление?
— Оно было на первой странице. Я… я думаю, ты собрал немало просмотров, потому что оно фигурировало в самых популярных за последние сутки.
— Вот как?
Он чуть грустно улыбается.
— Надо сказать, малость шокирующее объявление, правда?
Жоанна пожимает плечами.
— Да, наверно.
Она-то явно не сочла его шокирующим. Или она просто совсем не здесь, чтобы это осознать.
— Я думал, что женщину такое объявление отпугнет.
Он немного нажал, чтобы вызвать реакцию.
— О… Нет… Не меня.
Он понимает, что более внятного ответа не добьется. Медленно встает, спрашивает ее:
— Хочешь зайти в туалет? Еще немного размять ноги?
Она качает головой.
— Нет, все в порядке.
— Тогда едем дальше?
— Хорошо.
Посвежело. Солнце клонится к горизонту. Они ехали еще несколько часов. А потом Эмиль едва не уснул за рулем. После бессонной ночи, волнений… Слишком много пришлось пережить за сегодняшний день. Он решил остановиться. Припарковал кемпинг-кар на обочине национальной автострады близ Брив-ла-Гайярд. Еще нет шести часов, но теперь он проголодался. Они достали складной столик и два стула из стенного шкафчика и поставили их на краю шоссе, получилась импровизированная терраса.
— Чего ты хочешь поесть?
Жоанна посмотрела на чипсы, сандвич, фруктовое пюре. Выбрала пюре.
— И это все?
— Я не очень голодна.
Она съела свое фруктовое пюре стоя, не сев с ним за стол. Потом спросила, можно ли принять душ, полон ли бак с водой.
— Иди. Я проверял сегодня утром. Есть еще пятьдесят литров. Наполним его завтра. Попытаемся найти станцию обслуживания для кемпинг-каров…
Она кивнула и скрылась внутри. Теперь он один, сидит за складным столиком на обочине национальной автострады и ест сандвич в вакуумной упаковке. Его выключенный телефон лежит рядом. Он не включит его больше никогда. Или нескоро. Он не оставил записки, никому. Сделает это позже. Он напишет письмо и отправит его родителям. Они передадут Рено и сестре.
Время от времени проезжает машина. Когда она удаляется, снова наступает тишина. Слышен только шум воды в душе. Он снова отмечает про себя абсурдность ситуации. Он ест на обочине национальной автострады. Жоанна принимает душ в нескольких метрах. Сегодня вечером они лягут рядом на двуспальном матрасе под подъемной крышей кемпинг-кара. Он надеется, что она не страдает клаустрофобией. Внутри так тесно… Может быть, она не захочет спать рядом с ним… Может быть, предпочтет лечь на банкетке у стола, внизу.
Они пожелают друг другу спокойной ночи, больше ничего не скажут, они вообще почти не разговаривают. Они могли бы быть старой четой, путешествующей вместе.
Шум воды прекратился. Проглотив последний кусок сандвича, Эмиль откидывается на складном стуле. Скоро он пойдет ляжет на матрас. Он вымотан. Ему кажется, что он весит тонну. Он слышит шорох шагов по гравию. Появляется Жоанна, закутанная в халат. С мокрых волос течет на лицо. Он едва узнает ее такой. Вид у нее смущенный.
— Эмиль…
Ему странно слышать свое имя. Это в первый раз. Придется привыкать.
— Я истратила всю воду… Мне очень жаль… Я не знала, что так быстро…
Он беспечно машет рукой.
— Ничего.
— Да, но… Если ты захочешь помыться…
— Завтра будет видно.
Ей явно не легче. По-прежнему этот смущенный вид, голова втянута в плечи.
— Как ты думаешь, я могу занять стенной шкафчик… чтобы убрать мои вещи?
Он успокаивающе улыбается ей.
— Да. Конечно. Можешь что-нибудь убрать и под раковину…
— А твои вещи?
— Есть еще место под банкеткой. Это будет мой уголок.
— Ладно. Спасибо.
Она уходит в кемпинг-кар. Эмиль потягивается, встает.
— Я оставлю стол и стулья снаружи? — спрашивает он громко, чтобы она услышала его внутри.
В дверном проеме появляется голова Жоанны.
— А что?
— Я ложусь спать. Мне надо наверстать несколько часов сна.
— А… Да, оставь. Я сложу их, когда пойду спать.
Он сминает в руке упаковку от сандвича, сжимает свой по-прежнему выключенный телефон, заходит внутрь. Жоанна присела перед своим рюкзаком. Медленными движениями она достает из него кучу одежды. Встает, открывает дверь стенного шкафчика, где лежали складной столик и стулья. Сюда можно уместить много вещей. Тесно не будет.
— Это твое? — спрашивает она.
Жоанна обнаружила коробку в самом низу шкафчика. Она хочет ее взять, но Эмиль останавливает ее, пожалуй, слишком резко:
— Это мое, оставь!
Она замирает. Он не знает, обидел ли ее. Она ничего не выказывает. Продолжает убирать вещи. Это фотографии, сложенные в коробку. Годы и годы фотографий. Эмиль смягчается:
— Я сейчас все разложу. Спать мы будем наверху.
Он показывает ей веревочную лесенку в глубине кемпинг-кара, которая позволяет подняться под крышу, к спальному месту.
— Хорошо.
Эмиль еще не поднимал крышу кемпинг-кара. Он сражается с механизмом долгих десять минут. Когда Жоанна просовывает голову и спрашивает: «Справляешься?», он уже почти закончил.
— Все в порядке.
Он смотрит на часы. Семь часов вечера.
— Ладно, я ложусь. Если ты хочешь побыть снаружи, под раковиной есть свечи. И зажигалка.
— Хорошо. Спасибо.
— Если что, не стесняйся, буди меня… или обыщи. Будь как дома.
— Хорошо, — повторяет она.
— Спокойной ночи.
Эмиль исчезает под крышей. Матрас удобный, но не очень широкий. Ворочаться не стоит. Потолок такой низкий, что сесть нельзя. Он раздевается, как может,
