Анатомия предательства, или Четыре жизни Константинова - Геннадий Русланович Хоминский
Сходил в душ. Затем позавтракал. Яичница не лезла в рот. Каждую субботу уже много лет на завтрак у него была яичница. С тех самых пор, как расстался с Людой. Это была его самая большая ошибка в жизни. Но только ли развод с женой и то, что он остался без своих мальчишек, были его ошибкой? А его сотрудничество с дядей Колей? Это ли не ошибка? Мысли снова переключились на день завтрашний. Ему нужно будет упаковать все неотправленные материалы в контейнер и оставить его в условленном месте. На выходе с платформы «Опалиха» Рижского направления есть киоск, где готовят сладкие пончики. Слева от киоска стоит металлический бак для мусора. Туда нужно будет выбросить контейнер с информацией между 19.00 и 19.15. И это всё. Контейнер – это металлическая банка из-под Пепси, куда он засунет маленький пакет с тремя микроплёнками. Таким способом он ещё ни разу не передавал информацию. Сегодня нужно будет съездить в Опалиху и всё проверить на месте. Посмотреть расписание электричек.
Позавтракав, Константинов занялся уборкой в квартире. Он регулярно, каждую субботу протирал пыль на мебели, особенно тщательно на книжной полке. Вымыл полы в спальне, зале и на кухне. Затем ещё раз внимательно проверил и поправил контрольные метки в комнатах. Убедившись, что всё нормально, он взял из шкафа куртку и вышел из квартиры. На улице была весна, и можно было идти в одной рубашке, но вечером, возможно, похолодает и куртка пригодится. Когда вернётся домой, он не знал. Сейчас он доедет до Рижского вокзала, запомнит расписание пригородных поездов на завтра, затем сядет в ближайшую электричку до Опалихи. Там он тщательно всё осмотрит, где киоск с пончиками, где мусорный контейнер. Как удобнее подойти и отойти. Куда после этого нужно двигаться, так как сразу же развернуться и снова пойти на платформу нельзя – можно привлечь к себе внимание. После того, как он всё определит для себя в Опалихе, нужно вернуться в Москву и сходить в магазин за продуктами, которые он покупал раз в неделю.
На Рижском вокзале он узнал, что ехать до Опалихи 50 минут. В воскресение поезд отходит в 18.00. Значит, в Опалихе он будет без десяти семь. Это его устраивало. Не спеша оглядеться и только после этого идти к киоску. А сейчас он сел на ближайшую электричку и поехал в Опалиху. По пути решил, что возвращаться лучше на автобусе из посёлка Новоникольское. От платформы в Опалихе это около трёх километров. Это безопаснее, чем околачиваться около платформы, ожидая своё поезд. Сегодня он это проверит. Теперь нужно решить ещё один вопрос. Как ему незаметно и естественно выбросить банку из-под Пепси в урну. Пожалуй, сделает так. Плёнки в банку засунет дома, банку положит в карман куртки. Куртка у него объёмистая, банку в кармане видно не будет. Выходя из электрички, он возьмёт банку в руку. Сейчас многие ходят с банками в руках и пьют на ходу. Подойдёт к киоску, купит пончик и сделает вид, что пьёт из банки, а затем банку выбросит в стоящую урну и не спеша пойдёт по дороге в Новоникольское. Сегодня всё это нужно отрепетировать.
Выйдя из электрички в Опалихе, он огляделся. У выхода с платформы стояло несколько киосков. В одном из них за пятьдесят копеек он купил баночку Пепси. Отошёл в сторону и надел на себя куртку, банку сунул в карман. Всё верно, банку абсолютно незаметно. Вытащил её и открыл. Банка издала шипение и из отверстия полезла пена. Пить совершенно не хотелось, но он сделал несколько глотков. Затем подошёл к киоску, где продавались пончики. Встал в небольшую, из трёх человек, очередь. Купил пончик и, отходя от киоска, выбросил банку с Пепси в урну, которая стояла слева. Затем, не оглядываясь, он медленно пошёл по дороге. Пройдя метров двести, он оглянулся. Киоска видно не было. Спросил у обгоняющей его женщины, как пройти в Новоникольское. Она ответила, что эта дорога прямиком выведет его к посёлку, а там дальше будет шоссе и автобусная остановка. Константинов не спеша шёл по тропинке вдоль дороги. Прохожих было не много. Разглядывал дачи, мимо которых проходил. Было тепло, и он снял куртку. Солнце пригревало. Торопиться было некуда. На душе у Константинова вновь стало спокойно. Все ночные волнения отошли, уступив место какому-то блаженству. Всё хорошо, волноваться нечего. Завтра всё пройдёт по проверенному сегодня сценарию. И он начнёт, или вернее, продолжит жизнь обычного человека. Без страха быть пойманным за руку, когда он выносил документы из института. Когда передавал фотоплёнки в термосе дяде Коле. Правда, за три года он привык к этому риску, к щекотанию нервов, к необычности, к какой-то особенности своей жизни. Он жил не так, как живут все. Было у него ощущение причастности к чему-то запрещённому, к какой-то тайне. Он был не такой, как все.
1.6. ТЮРЬМА
Константинов лежал, положив руки под голову, и смотрел в потолок. Его шконка с тонким матрацем была очень жёсткой и неудобной, но за месяцы, проведённые в камере, он привык к ней. Была ночь. Он научился определять время. Шконку ему опускал конвоир в десять вечера. Поднимал в шесть утра. Иногда попозже, видимо, тому было лень идти в камеру рано утром. Заснул Константинов сразу, как только лёг. Проспал часа три, не больше. Стало быть, сейчас около часу ночи. Он привык к ночной бессоннице. Часа через два – три он снова заснёт и проснётся, когда конвоир будет отмыкать его камеру. Ночную бессонницу он посвящал воспоминаниям о своей жизни. Правда, в последнее время вспоминать жизнь до ареста ему становилось всё сложнее и сложнее. Такое ощущение, что никакой жизни вовсе не было. Что вся его жизнь прошла в этой полутёмной камере. Она состояла из завтрака, обеда и ужина. Из вызовов на допросы, из поездок в суд. Из часовой прогулки в «колодце». Он всё пытался понять, где расположена тюрьма. Возили его в суд в закрытой машине и дороги он видеть не мог. Также он никак не мог определить, где расположено здание суда. Судя по времени в пути, всё было
