Три билета в кино - Яна Эдгаровна Ткачёва
– Мам, почему отец ненавидит Сашку? – задал я вопрос, который сегодня стал для меня открытием.
Я вдруг осознал, что он никогда не бил меня за плохие отметки. Да, бывал сильно недоволен, когда я проваливал тесты по физподготовке или был рассеянным, не оправдывал его надежд и ожиданий, он ругался, кричал и оскорблял, но бил, только когда в деле был замешан Сашка. Я мысленно промотал все последние случаи, которые вспомнились, и убедился, что так оно и было.
– Ненавидит? – непонимающе переспросила мама. – С чего ты так решил? Наши семьи всегда близко дружили, ну… до случая с Ларисой. Отец и Сергей были лучшими друзьями. Как отец может ненавидеть сына лучшего друга, это глупости! – она смотрела на меня удивленно.
Не представляется возможным поверить, что я был так же слеп до сегодняшнего дня, в такие моменты мне казалось, что отец полностью прав: я тупой идиот, который не может сделать нормально абсолютно ничего и не видит дальше собственного носа.
– Сашенька – всегда желанный гость в нашем доме, – продолжила мама и поднялась, поправила волосы и провела ладонями по лицу, как будто пыталась разгладить его, так она делала, когда не хотела думать о плохом.
Мама обладала идеальной способностью забывать на следующий же день, а иногда и через несколько часов все оскорбления и крики, не замечать синяков, часто бывала ненатурально веселой, чтобы угодить и не нагнетать обстановку. Годами выверенная система ускользания. Вернувшись в прошлое, я бы хотел спросить ее: почему ты терпишь это, мам, для чего? Но тогда я спросил только:
– Как ты думаешь, он рассердится, если я пойду к Сашке поиграть в приставку?
– Он наказал тебя? – делано бодрым тоном спросила меня мама, будто интересовалась, какая погода сегодня или что я буду делать завтра.
– Да, это воскресенье и следующую субботу домашний арест, – ответил я.
– Не думаю, что следует куда-то идти сегодня, – заметила мама, гремя кастрюлями и мягко улыбаясь, но где-то в глубине ее глаз я видел мольбу и испуг. – Ты кушать хочешь? – продолжила она, отвернулась и спрятала от меня затравленный взгляд.
– Нет, мам, – я тяжело вздохнул, глядя в ее худую спину. – Я спать уже пойду, ладно?
Она пожелала спокойной ночи и продолжила заниматься домашними делами, про девушку так и не спросила (думаю, была слишком уж рада необычному сценарию этого вечера). Я попрощался с отцом и ретировался в свою комнату, а потом понял, что у меня даже не было мобильного, чтобы сообщить Сашке, что смогу прийти только завтра. После того как меня отпустил страх за себя, мысли всё чаще и чаще возвращались к нему и девушке, я очень надеялся, что всё в порядке и ничего страшного не произошло, а завтра ей станет гораздо лучше, возможно, завтра даже нам удастся поговорить. Я был абсолютно уверен, что Сашка не отпустит ее никуда в ночь, его склонность опекать слабых просто не позволит этого. Я беспокойно ворочался с боку на бок, прокручивал различные варианты того, что может происходить тремя этажами ниже, и пролежал без сна глубоко за полночь.
Саша
Я прослушал три длинных гудка, прежде чем в трубке прозвучал голос моего брата.
– Привет, что-то случилось? – его голос был взволнованным: я редко звонил так поздно. В принципе, я вообще редко звонил.
– У меня тут проблема… – перейти к сути показалось лучшим решением, – точнее, не у меня, а у подруги. Она пострадала в… не знаю… у нее идет кровь, много крови, и я не понимаю, как быть. – я скатился к тупому блеянию, будто трехлетка.
Мысли путались, а взрывы смеха и веселая болтовня на том конце провода, заглушающие голос брата, вносили еще больше непоняток в мой и без того пострадавший мозг.
– Так… подожди. – послышались приглушенные шаги, и радостный шум смолк, стало тихо, поэтому следующие слова Олега прозвучали до странного громко: – Я не понял: у кого идет кровь?
– У девушки, – тупо повторил я, а перед глазами все еще стояла красная лужа на ярко-белом фоне, бр-р-р!
– Сань, я ничего не понимаю, объясни толком, в чем проблема? – терпеливый голос брата вырвал меня из зацикленных переживаний этой жуткой картины. – Вы занимались сексом и у нее пошла кровь? – уточнил он и добавил совершенно ненужную информацию: – Для первого раза это вполне естественно.
– Олег! – психанул я, но не слишком громко, чтобы не потревожить девчонку, которая лежала в данный момент на моей кровати, зажимая между ног полотенце. – Тут не в этом дело, – продолжил я тише, выходя из комнаты и уже почти шепча. – Я думаю, что ее изнасиловали и избили, и сейчас идет очень много крови.
На другом конце провода повисло напряженное молчание.
– Где ты? – раздался обеспокоенный голос брата.
– Дома, – кратко ответил я.
– Еду. – я услышал звук открывающейся двери, и брат крикнул: – Милая, подойди на минутку!
– Олег! – быстро проговорил я. – Возьми Марину с собой, вряд ли. – я снова понял, что не спросил имя девчонки, – ну, я, в смысле… может, она осмотрит… мою подругу.
Олег, параллельно просивший свою девушку как можно быстрее вызвать такси, чертыхнулся, пробормотал что-то нечленораздельное в трубку и отключился.
Я вернулся в комнату. Девчонка лежала, прикрыв глаза, вздрагивала, а из-под закрытых век катились слезы.
До звонка брату у меня получилось натянуть на нее футболку и накрыть одеялом, чтобы не видеть того полотенца. Да так и теплее – скорее всего, она замерзла. Мне одновременно хотелось и не хотелось знать, продолжается ли кровотечение. Я малодушно выбрал дождаться брата. Тихо подойдя к ней, я опустился рядом с кроватью.
– Эй! – уже привычно позвал я.
– Эй… – ее здоровый глаз открылся и посмотрел с мольбой.
– Сейчас приедет мой брат, – пообещал я. – Он врач. Точнее, учится на врача, он нам поможет, – неуверенно продолжил я. – Его девушка тоже на врача учится. Она с ним приедет.
Девчонка кивнула и протянула мне руку. Я мягко обхватил ее ладонь и слегка сжал пальцы, успокаивающе поглаживая.
– Как тебя зовут? – спросил я после нескольких минут в тишине.
– Василиса, – тихо ответила она.
– А меня Саша, – ответил я и нервно хохотнул. – Так и хочется добавить: ну и
