Джен - Петр Немировский
А она: «Шизоид, шизоид»! Парень просто всю жизнь не знал и не понимал, для чего рожден, быть может, тайно мечтал о карьере поп-звезды, но ни с кем не делился своими фантазиями. Вместо сцены, рояля, направленных на него софитов видел только пьяную гулящую мать, крыс в общежитиях, терпел унижения в приютских семьях…
Психотерапевты! Когда в вашем кабинете очутится новый пациент и вы узнаете, что он — артист, художник, музыкант, прошу вас: захлопните свои толстые книги по психотерапии! Отойдите от этого человека как можно дальше, даже если ваш офис мал в размерах! Но дайте артисту как можно больше пространства, свободы, дайте ему почувствовать себя на сцене, за роялем, у холста! Станьте его благодарным зрителем, поклонником — и вы спасете его скорее, чем любые лекарства, уколы и ваши занудные психотерапевтические сессии!
***
— Хочу спросить тебя: почему ты теперь часто носишь нагрудный крест? Не припоминаю, чтобы раньше ты носил кресты. Это что — новая мода? Твой новый артистический имидж? — однажды спросил я Френсиса. Но он словно не слышал меня.
Мрачный, он глядел перед собой, пощипывая бороду, которая в последнее время стала длиннее и гуще, чем прежде.
— Хэл-лоу, бро, ты здесь? Или опять улетел куда-то на Луну?
Он наконец вышел из состояния глубокой задумчивости — посмотрел на меня. Но ненадолго — вскоре снова вперился в дальний угол потолка.
— Честно признаться, Френсис, я ничего не понимаю. В твоей жизни все складывается хорошо, даже замечательно. Крыша у тебя над головой есть, судимость скоро снимут. Джеймс платит тебе небольшую зарплату. Ты играешь на пианино, сочиняешь музыку. Да, у тебя пока нет своей группы, но не все сразу. Почему же ты выглядишь таким несчастным, почему постоянно молчишь? Джеймс тоже говорит, что ты изменился: огрызаешься, не делаешь то, что он просит. Еще и стал курить траву, — я громко потянул носом, как бы давая понять, что от одежды Френсиса сильно пахнет марихуаной. — Что с тобой?
— Я больше не хочу быть музыкантом, не хочу быть поп-звездой, — тихо промолвил Френсис. Затем, оглянувшись по сторонам и убедившись, что, кроме нас, здесь никого нет, зашептал: — Знаете, что со мной недавно произошло? Месяц назад я… видел своего святого — святого Франциска, в честь которого меня назвали. Когда я был маленьким, бабушка мне много рассказывала про святого Франциска. И я его недавно увидел. Это случилось ночью. В мою комнату въехала огненная колесница, запряженная тремя белыми лошадьми, и в горящем шаре я рассмотрел своего святого. Он был в одной рясе, подвязанной веревкой, и босиком. Он осенил себя крестным знамением — вот так, — Френсис перекрестился. — Святой сказал, что ждет меня, что я должен следовать за ним.
Я от изумления открыл рот. Невольно припомнил репродукцию какого-то католического святого, висевшую в его комнате среди бандитских плакатов.
— Не знаю, доктор, почему, но с тех пор я чувствую себя виноватым во всем. Я самый страшный на земле грешник. Мне очень плохо… Ах, почему меня не посадили тогда в тюрьму?! Почему мне дали лишь год условно? — он крепко сжал костлявые кулаки.
— Погоди, Френсис, погоди. Ты никакой не преступник. Это мы все преступники, если допустили такому случиться с тобой. А ты ни в чем не виноват. Да, ты участвовал в ограблении квартиры, но ты же сам мне когда-то сказал, что стоял на шухере и даже толком не знал, что ту квартиру собираются обворовывать.
Кивая мне в ответ, но явно меня не слушая, он зачем-то стал закатывать рукав своей черной футболки. Затем вытащил что-то из кармана своих широких джинсов. Я не успел рассмотреть, что это. Через миг после щелчка в его руке блеснуло лезвие ножа.
— Я заслужил это! Заслужил! — вытянув вперед оголенную левую руку, он вдруг стал полосовать ее ножом.
— Получай, mother-fucker!
Кровь брызнула на его черную футболку, полилась на джинсы.
У меня помутилось в глазах.
Секретную кнопку тревожной сигнализации, вмонтированную в стол, я жал сильно, насколько мог, мысленно укоряя себя за то, что до сих пор ни разу не удосужился проверить, работает ли она. «Где же полиция? Почему так долго?!»
— F-fuck, f-fuck! — орал Френсис, мотая головой. Он уже не резал себе руку, а смотрел на стекающую кровь. На его лице играла какая-то дикая, радостная улыбка.
В крови были его нож, крест, даже борода.
«Как же быть? Где же эта чертова полиция?!»
…С грохотом распахнулась дверь кабинета. Ворвались трое полицейских из госпитальной охраны.
— Не двигаться! Всем оставаться на своих местах!
Мгновенно Френсис был повален на пол, и на него сверху уселся один из копов, заведя ему руки за спину и надевая наручники. Другой коп, схватив парня за волосы, крепко прижимал его лицо к полу. Черная футболка Френсиса быстро покрылась пятнами крови. Руки копа, наручники тоже были в кровавых пятнах.
— Доктор, вы в порядке? — спросил меня третий полицейский. Он поднял нож с пола и, вытащив из кармана небольшой целлофановый пакет, раскрыл его и положил туда нож.
— Да, все о’кей, — ответил я, внимательнейшим образом рассматривая идеально круглую красную вмятину от кнопки на своем указательном пальце.
Копы подхватили Френсиса под мышки и поставили на ноги.
— Можно вести его?
— Да, можно вести.
— Куда его? В психиатрическую ER?
— Да.
— Пошли, парень.
Френсис дернулся пару раз, ему было явно неудобно в таком положении — руки за спиной, еще и в наручниках, и два копа с обеих сторон сжимают его тощие, почти без мышц, руки.
— А ну тихо, парень! Иди смирно, — велел один полицейский, схватив Френсиса сзади за шею, и с нажимом наклонил его голову вперед.
— А-а…
***
Его отвели в Психиатрическую скорую. Там сделали укол. А потом отправили в «гнездо кукушки» госпиталя в Манхэттене, где есть специальное отделение для пациентов, имеющих открытые криминальные дела — Френсис все еще находился под надзором прокуратуры, отбывая год условно.
***
— В каком он госпитале? — спросила Джен, рассматривая свое прекрасное лицо в зеркальце косметички.
Ее веки блестели и переливались серебристыми блестками, на длинных ресницах лежал густой слой туши. Она была в приталенном длинном сиреневом платье. Судя по всему, шла на какое-то пати.
— Что ж, в целом картина мне ясна: мальчик не выдержал стресса, перемен, —
