История села Мотовилово. Тетрадь 8 (1926 г.) - Иван Васильевич Шмелев
– Ну, и слава Богу! – согласилась с ней Дарья.
– Сергуньк, сходите-ка с Санькой в сарай, принесите оттуда вязанку соломы на подстилку скотине! – распорядился Иван, стараясь отослать меньших сыновей, с намерением избавиться от них при деловом разговоре с Анной о сватие.
– Санька-то у нас больно на язык-то востёр, при нем разговор хоть не заводи, живо все на улице разболтает, – неодобрительно высказался о Саньке отец.
– У него не удержится! – подтвердила и мать Дарья, как только Сергунька с Санькой вышли.
– Как-бы тебя Дорофеевна наладить сходить к Крестьяниновым насчёт сватии с ними побаить, – перейдя к деловому разговору, обратился с печи Иван к Анне.
– Как?! Очень просто, схожу и потолкую, все дело улажу, – охотно согласилась Анна.
– Ты быват, закинь словца два на эту тему. Узнай все, вынюхай и выспроси их хорошенько! – давая указания, напутствовал он ей.
А у Гуляевой Анны и без наказов редко, когда срывалось дело по усватыванию невест. Она своим словоохотливым языком почти всегда при сватие склеивала жениха с невестой воедино. Так и на этот раз, она с трепетом сходила к Крестьяниновым, все дело уладила.
Придя к Федотовым, она доложила Ивану с Дарьей:
– Все договорено – готовьтесь с рукобитьем.
Наутро, Павел, придя к Савельевым, доложил им:
– Я в мужики записался, вечор за меня усватали!
– Ну, вырядили? – спросил Василий у Павла.
– А как же, – ответил тот, – в три святителя будет запой, а свадьба во Встретенье! Оповестил Савельевых Павел.
После ухода Павла, вскоре к ним заявилась и соседка Анна Крестьянинова. Она поделилась с Любовью Михайловной о том, что Анку пришлось просватать.
– Ну и сватья вечор на нас напхалась, так мы и не отбоярились! – притворно жаловалась она соседям.
– Чай вам Анку-то не на засол оставлять! – высказала свое мнение Любовь Михайловна.
– И то дело! – согласилась Анна, – я и так боялась за нее, как бы парни не перепортили! – сокрушаясь, добавила она. – Теперь затеялась у нас свадьба, всего много спонадобится, все надо припасать, – заботливо хлопотала Анна.
И с жениховой стороны хлопот и разорений не мало, исстари так водится, надо к свадьбе приготовиться и невесте все справить, что выговорено при сватне.
В праздник «Три святителя», Павел со своей наречённой невестой Анкой сидел, как полагается, рядом. Он стыдливо, искоса поглядел на нее, заметил на ее лице добрую, миловидную улыбку, он ей ответил тем же. Она, скатав в руке из хлебного мякиша шарик, из любезности бросила в него, попала прямо ему в глаз. От боли он заморщился и наклонившись зажал зашибленный глаз ладонью. Она испуганно заволновалась, но он, выпрямившись, улыбчиво взглянул на нее, она облегченно тоже улыбнулась.
После запоя, в обоих домах, у жениха и у невесты деятельно развернулись хлопоты по подготовке к свадьбе, которая намечена на «Сретенье». Готовясь к свадьбе бабы хлопотали с тестом для пироженцев и курников, а мужики были заняты около самогонных аппаратов. Спешно гнали самогон.
Иван Федотов по делу отлучаясь от аппарата, деловито наказал своей Дарье:
– Смотри не проворонь! Много-то не подкладывай дров-то, как-бы бардой не пошла.
А Дарья, как на грех и проглядела. Отвернулась взглянуть на тесто, дрова разгорелись, огонь разбушевался, самогонка пошла бардой, испортив краснотой с полведра готовой продукции. По возвращении Иван пожурил Дарью за недогляд, а потом, смиряясь: «Вот тебе НА! за то, что наказал, она прозевала!», – улыбаясь, проговорил:
– Ну, не беда, на свадьбе и такую выпьют. Сначала-то будем угощать хорошей, а на версытку эту подадим. Пьяные-то мужики и эту вылакают!
– И это дело, им только подавай, без закуски высосут! – согласилась Дарья.
Накануне свадьбы перед девичником, Дарья хвалебно докладывала бабам-соседкам:
– Я на свадьбу, на закуску напекла два решета пироженцев, завитушек и курник состряпала во весь стол.
В день свадьбы, после венчания, молодых из церкви привезли на разукрашенных лентами и колокольчиками, лошадях. Павел и Анка, вылезши из санок, подошли под благословение Ивана и Дарьи, которые встречали молодых у широко распахнутых ворот с хлебом-солью. Вскоре в дом Федотовых пришли и сватья. Гости и хозяева взаимно перецеловались, и начался пир. После первого выпитого стакана гости за столами шумно разговорились, после второго запели песню, а потом, изрядно подвыпив, начали кто во что горазд. Беспрестанно заставляли молодых целоваться, сами лезли к ним – слюняво целовали их, заставляли молодых друг друга называть по имени и отчеству. Снова выпивали, пели, плясали, дурачились. Вздурившись от выпитой не в меру крепкой и мутной (от барды) самогонки, бабы развеселились вовсю.
– Ты что пьешь, а не закусываешь? – спросил сосед по лавке, Митьку Кочеврягина, участвовавшего здесь на пиру в качестве дальнего родственника гостя.
– Чай, я не играть сюда пришёл! – наивно ответил Митька.
– Ага, значит, ты сюда заявился, не закуску жрать, а самогонку лопать! – осуждающе заключил сосед, подметив то, что Митька без соблюдения нормы налегает на самогон. И даром не прошло. Под конец пира, совсем одуревший Митька взбаламутил весь пир, очумело размахивая руками, он ошалело и бессвязно орал во всю глотку, норовя ударить скромных, втихомолку сидящих гостей. Широко распялив рот он неистово орал:
– У нашего свата, голова космата, сват космами потрясёт мне в кастрюле поднесёт!
– Сват, а ты влей ему в хайло-то из банного ковша, может задохнётся, – предложил Ивану кто-то из гостей.
– Я не только из банного ковшика, я из кошачьего черепка выпью! – пьяно качаясь слюняво выкрикивая, гордился Митька.
Пьяные гости совсем очумели: барахтаются взаду избы около порога, неудержимо на ногах, как снопы брякаются на пол, как-бы готовясь наперебой занять место рядом с веником.
Глядит и не наглядится, примостившись на печи, обливаясь потом, посторонняя глядетельница Татьяна Оглоблина. Мимо ее взора не прошла ни малейшая подробность прохождения пира, и все выходки гостей попали ей на замечание.
На второй день свадьбы, Татьяне было, о чем поталакать с бабами на озере, во время ходьбы туда за водой с ведрами. И хозяину дома, где проходит свадьба, Ивану Федотову тоже есть о чем вспомянуть прошедший вчерашний день. Упохмеляя мужиков, сошедшихся к нему спозаранку, чтобы подлечить трещащие с похмелья головы, Иван громко глаголил: «Вчерашний день прошёл, для нас как гору с плеч свалили!»
– Ты вон как всех напоил, чуть ли не до усранова! – с похвалой хозяина, отозвался один из опохмеляющихся мужиков.
– А вчерась, гость-то Митка-то чего отчублучил?! – с довольной улыбкой на лице, осведомляя мужиков, проговорил Иван.
– А что?
– Вчера после пира почти что все гости из избы ушли, а он остался. Уж он ломался, ломался, из себя выкобеливая какого-то чумака, а потом подкарячился к порогу и давай сцать в угол, а там пьяный Селион спал, так он чуть ни на его намочил. Пришлось Митьку-то силком выдворить из избы-то, а он упирался как бык перед заколом, но у меня силы хватило: «Я
