Месседж - Ирина Евгеньевна Красова
Постепенно церковь заполнилась людьми, они рассаживались на скамьях, появились люди с музыкальными инструментами. Скрипач настраивал инструмент, пробуя смычком струны. Появился Олег, он улыбнулся сразу всем присутствующим в церкви так, как улыбаются дома близким и дорогим людям. Он представил скрипача, приехавшего из Америки. Скрипач поклонился и неожиданно заговорил на хорошем русском языке, он оказался эмигрантом из России, объехавшем весь мир с концертами.
Скрипач объявил, что будет играть старинные еврейские мелодии. Смычок коснулся струн, и скрипка запела мелодию, в которой переплелись все слышанные мной и неведомые напевы. Скрипка плакала и смеялась, завораживала и уносила воображение в ввысь, казалось, что все мелодии мира переплелись в сверкающий клубок звуков, возносясь к витражу со словами «Бог есть любовь».
– Радуйтесь! – пела скрипка, вторя словам Иисуса, бесконечно повторяющимся в Евангелие – Радуйтесь!
– Радуйтесь великолепию мира, сотворенного Богом, радуйтесь каждой травинке, каждому вздоху, каждой минуте, проведенной на этой прекрасной, голубой планете Земля! Радуйтесь, Бог постоянно с вами, каждому он дарит свою любовь и поддержку, и не важно, что происходит со мной – важно как я на это реагирую!
– Радуйтесь! – звенело под старинными сводами.
– Радуйтесь и дарите свою радость людям! Улыбнитесь друг другу, скажите:
– Я люблю вас! Улыбнитесь и радуйтесь жизни, она прекрасна!
Когда скрипка умолкла, скрипача долго не отпускали, он пообещал прислать свой альбом. Вечер был божественным.
На следующий день утром в воскресенье я отправилась в церковь, чтобы услышать христианского проповедника из Израиля, интриговало обещание Олега, что я услышу речь, на которой говорил Иисус. Иудейский проповедник новой христианской церкви в Иерусалиме вызвал интерес у многих прихожан. В церкви, не смотря на летний дачный день, почти не было свободных мест. Проповедником оказался мужчина лет пятидесяти, он с трудом передвигался, опираясь на короткие костыли.
Возникла странная мысль:
– Если бы Иисус дожил до пятидесяти лет, то вероятно выглядел так же как выглядит этот проповедник из Израиля. Удлиненные черты его лица, смягченные годами, более мягкие, более объемные, в которых угадывались те же, характерные родовые признаки, которые читались в лице Иисуса, по той памятной встрече. Гортанные звуки древнего языка вызывали ощущение, что я действительно слышу голос Христа. Непонятная речь завораживала, и было не важно, что он говорит, хотелось слушать и слушать звуки его голоса.
Многих исследователей Евангелие удивляет, что в четырех книгах нет описания внешности Христа, только упоминание, что Сын Божий принадлежал к дому Давида. Что это? Пренебрежение внешностью, как говорят некоторые исследователи, или родовые признаки мужчин дома Давида настолько характерны, что не было нужды описывать отдельные черты лица, гораздо важнее было рассказать: каким был Человек – Сын Божий, какие дела совершал, какое учение Он принес людям.
Я сидела на скамье потрясенная своим открытием и решила непременно рассказать о своей встрече с Иисусом христианскому проповеднику, приехавшему из Израиля.
– Может быть, он сам того не зная, именно за этим и приехал сюда в Россию, чтобы укрепиться в вере, – размышляла я, слушая проповедь.
Прихожане спели гимны, служба заканчивалась, проповедник, опираясь на костыли, спустился по ступеням вниз с кафедры. Люди стали подходить к нему, задавая вопросы, а я стояла в стороне, не решаясь приблизиться.
– Что я скажу ему? Я видела Иисуса. Он подумает, что я ненормальная.
Я вышла из церкви, прошла метров двести, и остановилась. Что-то мешало мне уйти, я решила вернуться и рассказать ему о встрече с Иисусом.
– Пусть я буду выглядеть идиоткой, но он должен услышать то, ради чего Бог привел его в Москву, – решила я и снова вошла в церковь.
Рядом с кафедрой стояли Олег и проповедник из Израиля. Я подошла, поздоровалась и спросила, не из рода ли он Давидова. Проповедник вздрогнул и как-то странно посмотрел на меня.
Сбиваясь и путаясь, я попыталась рассказать о встрече с Иисусом.
Лицо моего собеседника изменилось, сосредоточенное и настороженное выражение превратилось в сочувствующее. Он попытался успокоить меня и вкрадчиво донести мысль, что необходимо срочно связаться с психотерапевтом. Я поняла, что он не поверил ни одному моему слову, но как смогла я выполнила свое предназначение и отправилась домой, утешаясь словами Иисуса:
– Имеющий уши, да услышит!
Конец света. Что это? Климатические катастрофы, разрушение привычного миропорядка, новые технологии, способные кардинально изменить способы производства, образ жизни, коммуникации, отказ человечества от традиционных ценностей или угроза ядерной войны, которая нависла над миром?
Для кого-то «Конец света» – это комета, несущая гибель планете Земля, а для кого-то это приход Спасителя, возрождение идей христианства и возвращение человека к Творцу, в качестве разумного соратника.
Христос реальность и в этом его удивительная сила.
Вспомнилась телевизионная проповедь пастора, в которой он читал стихи неизвестного автора:
– «Человек, встретив Христа, шел с Ним вдоль берега моря и говорил с Иисусом но, повернувшись к собеседнику, не увидел никого. Остались только их следы на песке».
2016-2019 г.
ISBM: 978-5-4472-8522-7
Конец света
Огромный чугунный снаряд, раскачиваясь на цепи, бил по зданию, которое было гостиницей «Москва». Безумный маятник в центре столицы на глазах миллионного города уничтожал не просто гостиницу, как часть привычного городского пространства, он уничтожал символ советского общества, который сопровождал человека на этикетках водки, конфет, в кадрах горячо любимых фильмов.
– Конец света, – мелькнуло в голове.
Рушилась эпоха, унося в прошлое, привычный жизненный уклад, экономические отношения, ценности, которыми мы дорожили, смыслы жизни.
Ожидание Конца света щекочет нервы, но когда на ваших глазах заканчивается эпоха и волны социального потопа прокатываются по стране, унося в прошлое любимые места, людей, сложившийся образ жизни, тогда начинаешь понимать смысл фразы: «Не дай Бог жить в эпоху перемен».
– Вокруг Кремля как после бомбежки, – подумалось мне.
Перед глазами мелькнула зеленая крыша Манежа, я провела рукой по лицу, отгоняя наваждение. Накануне Манеж сгорел. Вдали виднелось обожженное пожаром здание Манежа, затянутое зеленой сеткой. В телевизионном репортаже показали картины этой трагедии. Слезы навернулись в глазах, при виде пожарища, какой-то юноша весело рассмеялся, посмотрев на меня.
В тот день, выйдя из метро, я шла в Пушкинский музей изобразительных искусств, где открылась выставка картин голландских художников XVII века.
Дорога к музею на Волхонке вывела к Александровскому саду.
На месте гранитных памятников городам-героям здесь когда-то стояли лавочки, которые тянулись от резных решеток сада со стороны Исторического музея до старинного грота. Весной на этих лавочках, защищенных от ветра кремлевской стеной, собирались старики, няни с детьми, влюбленные парочки; все они грелись в первых лучах солнца, из подтаявшего снега бежали ручейки, играли дети и весело
