К северу от первой парты - Александр Калинин
ЗЫ 2. Совесть немного успокоилась, когда Залевская разочаровалась в архитектуре и перевелась на журналистику.
Методичка по выставлению оценок от еще одного молодого историкаМолодой историк, впоследствии чиновник военкомата, славился специфическим чувством юмора. После его шуток, коллеги обычно временно столбенели, решая, что делать дальше: смеяться или звонить в скорую психиатрическую помощь и полицию одновременно. Когда в учительской, в очередной раз зашел разговор о том, возможно ли справедливое выставление оценок, оный историк по-военному четко и лаконично расставил все точки над i.
– Я делаю так. Красивым девочкам – пять, некрасивым – четыре. Всем парням тройки. Двойки, тем, кто особо выеживался.
Не Фетом единым!Говорят, что свыше нам посылают только те проблемы, с которыми мы можем справиться. Мише Шульцу свыше подложили Фета. Можно сказать, высоко оценили. Потому что, к кому-кому, а к Фету Миша был не готов.
К чести юного Шульца надо заметить, что сей предательский удар судьбы, он встретил достойно. Безразлично пожал плечами, взял чистую бумагу для подготовки и, с эдакой показательной ленцой проследовал на отведенную ему первую парту.
К слову, парта была не случайна. Экзаменационная комиссия к визиту Миши готовилась особо.
Дело в том, что юный Шульц был легендой. Его способности к списыванию уже давно вошли в «мифы и сказанья старшей школы». Счастливые парочки называли в его честь свои лучшие шпаргалки, а двоечники всех планет и звездных систем возносили ему свои молитвы. Поговаривали, что если бы время, которое Миша тратил на изобретение, создание и совершенствование «шпор», он использовал для учебы, то стал бы медалистом с чудовищным отрывом от конкурентов.
Чего стоит хотя бы один его шедевр на листьях классного фикуса! Юный гений не пожалел времени, и иголкой выколол на беззащитном растении все необходимые формулы по физике. Меленькими такими дырочками, почитай только на просвет и разглядишь.
Неудивительно, что комиссия была на взводе. Против Шульца школа собрала лучшие свои силы. Брали самых опытных и самых внимательных. Укрепили их молодежью, что еще не посадила зрение. Созвали всех словесников. Уговорили снизойти даже саму Инну Леонидовну! (Инна Леонидовна была ведущим литератором школы, ее живой легендой. Кроме всего прочего, она обладала великолепным знанием и чувством литературы).
Весь экзамена Инна не отводила от противника глаз. Даже в туалет не выпустила. (Впервые за тридцать лет педагогической практики)! Остальным шпаргальщикам только и оставалось, что счастливо выдыхать и безбоязненно скатывать. Комиссии было не до них.
И вот наступил момент истины. Шульц пошел отвечать. Первый вопрос был теоретическим, и к тому же простым. У кого язык подвешен, – отбрехается на общей эрудиции. А вот второй… Ко второму вопросу, (анализ стихотворения) надо было готовиться дома. Стихи на экзамене не выдавали. Либо пользуйся памятью, либо испытывай удачу со шпаргалкой.
Инна Леонидовна была уверена, что в этот раз Миша списать не смог. И все же Шульц лихо разобрал одно из малоизвестных произведений Фета. Со знаками препинания, конечно, напортачил, но это был экзамен по литературе, а не по русскому, а значит – ничего страшного.
Выходило нечто невероятное, неужели выучил? Так еще и анализ текста, сволочной гений подготовил качественный. Проверили по интернету – нет такого. Без вариантов – сам писал. И хотя чувство неправильности происходящего многоопытную Леонидовну не оставляло, придраться было не к чему. Шульц получил «5».
Комиссия не видела, как на губах покидающего аудиторию Миши змеилась демоническая улыбка.
Леонидовна все же поняла, в чем фокус. Но, увы, слишком поздно, только вечером. Отчего-то, ей внезапно захотелось перечитать стихотворение. Хорошее, а она его, почитай и не помнила. Что, впрочем, неудивительно – попробовал бы кто упомнить все стихи классиков.
Она открыла томик Фета, посмотрела оглавление и напряглась. Открыла другой. Дрожащими руками забила запрос в интернете. Осознание настигало ее постепенно. Ни Фет, ни другие поэты этого стихотворения не писали. Его написал Миша Шульц, прямо на переводном экзамене по литературе.
ЗЫ К чести Леонидовны, она достойно приняла свое поражение. Конечно, Шульцу все на следующий день она высказала, но оценку менять не стала. Заслужил, негодяй.
ЗЫ 2 Ах если бы Шульц еще иногда учился…!
Помощь на коленкахПодобна эпическому столкновению ратей добра с ордами зла или бесконечной битве хаоса и космоса. Неистова, как схватка двух мексиканских карликов на ринге. Воистину вечна борьба учителя и ученика на арене списывания. И, наверное, лишь трубе седьмого ангела под силу остановить это нескончаемое противостояние!
В мире имеет хождение миф о том, что с учительского стола прекрасно видны любые попытки списать. И это именно миф, причем столь наглый, что при одном его упоминании, реальность судорожно хватается за сердце.
Учитель, конечно, не дурак. И впрямь, когда некое чадо вновь и вновь обращает свой взор на колени, подолгу задерживает там взгляд, потом что-то судорожно делает левой рукой под партой, и, наконец, начинает стремительно писать контрольную работу… Да, такое представление, разумеется, не заметить сложно. Хотя тоже можно. Ведь подобных чад в классе не двое, и не трое, а согласно последним откровениям министерства образования, – не меньше тридцати. А уследить одновременно за тридцатью взглядам и вдвое большим числом коленей уже весьма непросто.
Кроме того, ведь это только одна из огромного числа техник списывания. Причем самая примитивная. Прогресс же на месте не стоит, и арсенал двоечников давно пополнился такими цифровыми изобретениями, что ЦРУ со всеми своими спутниками-шпионами навзрыд рыдает в самом темном углу Пентагона.
(К слову – отбирать мобильные телефоны – незаконно)
Есть, конечно, немало учителей – мастеров по засеканию шпаргалок. Профессионалов, внимательному взгляду которых позавидовал бы сам Шерлок Холмс. Одна только слава подобных виртуозов от педагогики заставляет ученика задуматься – а стоит ли вообще пытаться? Но, даже несмотря на регулярную «гибель» своих собратьев, юные Мориарти пытаются. И, как показывает практика, зачастую – весьма успешно.
А ведь вопрос обнаружения шпаргалки – это только часть проблемы. Иногда учитель видит списывающего ученика, но не хочет его «засечь».
Списывают-то не только демоны, но и ангелы тоже. И как поступить, когда в преступлении замечена любимая ученица, комсомолка и спортсменка Аня Пупкина?! Ну, видит это учитель. Что, впрочем, немудрено, ведь Аня не умеет списывать, ей обычно шпаргалка просто не нужна. Но учитель видит больше, помимо преступления, он видит отчаяние и стыд в трепетных Пупкинских глазах. Отчаяние и стыд?! Нет, больше – океан страдания! Вот пойдет сейчас бесчувственный учитель, да и отнимет «шпору». И что потом?! Будут радостно
