Марианская впадина - Ясмин Шрайбер

– Именно это и сказал бы извращенец-убийца. Вам не кажется?

Он смотрел на меня так, будто его сейчас вырвет. Потом он выдавил из себя: «Я прошу вас», и казалось, что эти слова его сейчас задушат. Он стоял передо мной: тонкие волосы развевались на ветру, в сухоньких руках останки его подруги (или кем уж там ему приходилась Хельга), сзади у стены фирменная лопата «Вольф-Гартен». Он выглядел недовольным и несчастным одновременно. Было уже, наверное, часа три ночи. А первая электричка в мою сторону отправлялась в семь. Мне хотелось пить, мне надо было в туалет, и дел у меня в настоящий момент тоже особо не было. Из-за депрессии я не склонна была преувеличивать ценность своей жизни, поэтому я сказала:

– Да ну и ладно. Пошли.

Гельмут велел мне прижать руки к телу, как будто ребенка держу, чтобы Хельга как можно меньше с меня разлеталась. Шли мы медленно («Чтобы силу встречного ветра сократить», – сказал Гельмут, но я думаю, он просто устал), а минут через двадцать свернули на небольшую улочку с домами малоэтажной застройки. Старик жил в одном из этих домов, напоминавших бассейн, только вывернутый наизнанку. Дом был облицован таким странным светлым кафелем, какой уместно было бы использовать для внутренних стен бассейна, – но ведь не для фасада же здания.

Гельмут открыл ключом дверь и сразу запихнул меня в комнатку направо – в крошечную, малюсенькую ванную с душевой кабиной.

– Только не двигайтесь, – крикнул он, удаляясь по коридору. Я слышала, как он открывает шкафы один за другим, шарит в них. И через некоторое время он вернулся с пачкой фильтров для кофе и клейкой тканевой лентой.

– Вы что, мистер Макгайвер? – пошутила я.

– Кто? – растерянно переспросил он.

– Ладно. Неважно.

Я наблюдала, как он приклеивает кофейные фильтры один к другому, пока не получился целый коврик. Потом он опустился на колени, положил этот гигантский фильтр в душевую раковину, подогнал его по размеру и закрепил по краям клейкой лентой.

– Я не знаю, как долго клейкая лента продержится в воде. Наверное, недолго. Но не могли бы вы положить вашу одежду в пакет – я вам сейчас принесу – и передать его мне, прежде чем встанете под душ?

– Что?

– Я тогда стряхну Хельгу с одежды и соберу остатки.

– М-м-м… Ладно. Хорошо. Но дверь ведь запирается, да?

– Разумеется. Секунду. Я дам вам полотенце и чистый халат, – сказал он и исчез.

Я в это время рассматривала его конструкцию из фильтров. Идея абсолютно бредовая, подумала я, но сказать это вслух не решалась. Кем бы ему эта Хельга ни приходилась, кажется, она была безумно дорога ему, если он не хотел потерять ни пылинки из ее пепла.

Если бы это был твой пепел, я бы, наверное, так же себя вела. В конце концов, я влезла на кладбище ночью, чтобы навестить тебя, хотя сделать это можно было прекрасно и днем. То есть медаль за душевное здоровье мне бы вряд ли кто-нибудь вручил.

Гельмут вернулся и принес мне махровый халат и полотенце. Когда он вышел из ванной, я повернула старый латунный ключ и осторожно, чтобы рассыпать как можно меньше пепла, разделась. Всю одежду, кроме носков и нижнего белья, я положила в пакет, надела халат и открыла дверь. Гельмут ждал в коридоре и теперь, встав на колени, сунулся в ванную и маленьким ручным пылесосом собрал пепел, насыпавшийся с меня на пол. Думаю, ничего более иррационального мне видеть не доводилось. Мне пришлось помогать ему встать на ноги. Он только взял пакет, кивнул, даже не сказав спасибо, и мелкими шажками вышел из ванной, а потом еще раз обернулся:

– Осторожнее с водой, не включайте сильный напор. Вода будет медленно стекать: из-за кофейных фильтров.

– Хорошо. Я осторожно.

Когда он закрыл за собой дверь, я опять заперлась и повернулась к душу. Стены ванной были облицованы белой плиткой, а в душевой кабинке плитка была с голубыми волнами. Я сразу вспомнила море, тебя и подумала, как бы ты отнесся к тому, что у меня тут умерший человек в волосах. Ты бы точно сказал на это «бомбически», может быть, даже сжал кулак, как Борис Беккер, чтобы жестом подчеркнуть степень супербомбичности. Может, ты спросил бы, как это пахнет и каково оно на вкус. Если бы ты сейчас был здесь. И если бы я не знала, что ответить на последний вопрос, ты бы счел меня дурой.

Я сунулась в волосы, растерла пепел между пальцами, а потом лизнула подушечку пальца – никакого вкуса. А не было ли это каннибализмом? Или я уже совсем с ума сошла? Сколько я уже не спала?

– Все в порядке? – глухо спросил он за дверью.

– Да, все хорошо! – быстро ответила я.

Все супер, Гельмут, я тут как раз твоей подружкой полакомилась. Нет, я действительно слишком долго не спала.

Я встала в душевую и тихонько открыла кран так, чтобы из старомодной лейки над моей головой потекла лишь тоненькая струйка воды. Вода, ударяясь о кофейные фильтры, издавала глухие звуки, как от падающих капель дождя. Я закрыла глаза и просто стояла, думая о твоей могиле и тем самым опять же о тебе.

– А откуда берется дождь? – спросил ты однажды.

– Ну, из облаков, ты же знаешь.

– А облака откуда берутся?

– Хм, это посложнее будет.

Ты пошел в свою комнату, принес листочек, восковой мелок и