Рустам Ибрагимбеков - Женщина за зеленой дверью
Мансур. Она обо всем знает. Я писал ей каждый день. Она знает меня, тебя, моего отца, твоего отца, твою мать, Али, Энвера, она знает все про меня и все равно говорит, что любит меня, вернее, пишет. Она согласна выйти за меня замуж... Странная девушка.
Ф а р и д (улыбаясь). Она разбирается в людях... А работать ты будешь у меня. Не удивляйся... Я уже перестал заниматься чисто технической кибернетикой, вернее, почти перестал... Помнишь, однажды ты мне сказал, что споры вокруг проблемы, способен ли человек когда-либо создать разумную машину такой же сложности, как и он сам, кажутся тебе смешными, потому что такая машина уже есть. Помнишь?
Мансур. Я не помню конкретно этого разговора, но что-то подобное я говорил.
Ф а р и д. Ты сказал, что человек уже создал гораздо более сложное устройство, чем он сам, и это устройство - государство.
Мансур. Да, я помню.
Ф а р и д. Ну, а поскольку это так, то к такого рода устройству может быть применен математический аппарат теории автоматического управления. Например, можно создать административно-управленческие структуры с любыми наперед заданным" качествами, неограниченной устойчивостью, максимальной точностью, высокой чувствительностью. Удивительней всего то, что эти идеи имеют сейчас широкое применение и у нас, и за рубежом. Еще Норберт Винер рассматривал общество с точки зрения теории отрицательной обратной связи, и я, конечно, обо всем этом знал, но именно разговор с тобой был для меня толчком... К сожалению, до недавнего времени эти методы мало использовались в управлении народным хозяйством и промышленности. И именно этим я занимаюсь последние несколько лет, с тех пор, как ты... уехал... (Смотрит на часы.) Ну как, хочешь работать у меня?
Мансур. Я же недоучившийся историк.
Ф а р и д. Это неважно. У меня в лаборатории даже географы есть. Кстати, ты еще пишешь свои сказки или бросил?
Мансур. Пишу иногда.
Ф а р и д. Потом покажешь обязательно. (Еще раз смотрит на часы.) Черт, меня портной ждет... Надо бежать. Но мы еще поговорим с тобой обо всем этом. Ладно? (Уходит.)
Мансур идет к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. Появляется А л и с бумажным свертком в руках. Он негромко, чтобы не услышал Нури, который продолжает стучать молотком, окликает Мансура.
Али. Не уходи. Сейчас Энвер придет, посидим немножко... пока никого нет. Мы все, что нужно, купили...
Мансур (улыбается). Посидите без меня...
Али (обиженно). Я столько тебя ждал. Каждый день отца твоего спрашивал, когда ты вернешься. По стаканчику выпьем.
Мансур. Я не пью.
Али. За голубей моих... Я же тоже не пью. Жалко голубей.
Мансур (подходит к Али). А что с твоими голубями?
Али. Свадьба завтра, места мало, они мешают. (Разворачивает сверток с покупками и расставляет на одном из ящиков с мебелью две бутылки вина, консервы, колбасу, хлеб.) Фарид женится. Красивая жена у него будет.
Мансур. А как ты живешь?
Али. Ничего. Неплохо. Голубей у меня много.
Мансур. А как жена?
Али. Она некрасивая.
Мансур. Ну что делать, не у всех же красивые жены.
Али. Может, выпьем?
Мансур. Нельзя, я не пью.
А л и. Я тоже. Но Энвер попросил... Ты видел, он совсем лысый стал.
М а н су р. А ты хорошо выглядишь.
А л и. У меня костюм новый был. Салех подарил.
М а н су р. Знаю.
Али. Ты все знаешь. Энвер идет.
Во двор входит Энвер, подходит к ним.
Энвер (Мансуру). Участковый сказал, чтобы ты зашел к нему завтра. (Садится рядом с Али на ящик с мебелью.)
Али откупоривает бутылку.
М а н су р. Я посижу с вами, но пить не буду.
Энвер. Сперва надо поесть. Я с утра не ел.
Али. У меня пирожки есть.
Э н в е р. Ну их, надоели.
Али (Энверу). Разлей.
Энвер разливает.
М а н с у р. Мне не надо.
Али (чокается с Энвером). Выпьем за возвращение Мансура.
М а н с у р. Выпейте лучше за твоих голубей.
Али и Энвер пьют.
Али. Хорош пиво!
М а н с у р. Хотите, я расскажу вам сказку?
Али. Сам написал?
М а н с у р. Да. Хотите?
Энвер. Расскажи.
М а н с у р. Жили два соседа. У одного было ружье, у другого нет. Однажды тот, у кого было ружье, сказал соседу: "Ты птица". - "Нет, - ответил сосед, я не птица, я человек". - "Tы птица, - усмехнулся тот, что был с ружьем, - и я тебя застрелю". - "Какая же я птица! - взмолился сосед. - У меня два глаза". "И у птицы два глаза". - "У меня две ноги". - "И у птицы две ноги". И навел на него ружье. "Я не птица, - просил сосед, - поверь мне", - а сам чувствует, что становится легче и легче и ноги его сами собой отрываются от земли. Схватил он тогда камни с земли и начал совать их по карманам, чтобы тяжелее стать, но и это не помогло, все сильнее и сильнее тянет его наверх. "Поверь мне, - в последний раз попросил он того, кто нацелился в него из ружья, - я человек, поверь мне". - "Не верю, - сказал тот, - ты птица". И тогда почувствовал сосед, что отрывается от земли и взлетает в воздух. И все выше и выше. А тот, у кого было ружье, усмехнулся: "А еще говорил, что не птица!" Прицелился и убил своего соседа...
Али. Жалко.
Энвер. Грустная сказка...
Али. Жалко бедного... А почему он не ударил камнем? У него же камни были.
М а н су р. Не знаю...
Энвер (Мансуру). Кажется, к вам идут... (Показывает на вошедшего во двор Рагимова.)
Али поспешно прячет бутылку. Р а г и м о в направляется к лестнице. На втором этаже он подходит к двери Дашдамирова, который с начала действия сидит за письменным столом у телефона. Рагимов стучится в дверь и, не дождавшись ответа, переступает порог. Дашдамиров, увидев Рагимова, теряется. Внизу Энвер и Али под впечатлением сказки, рассказанной Мансуром, сидят молча.
Рагимов. Можно?
Дашдамиров. Пожалуйста, пожалуйста, проходите...
Рагимов. Ты звонил мне?
Дашдамиров. Да... спасибо... Садитесь... Садитесь сюда. Здесь прохладно. Как ты нашел?
Рагимов. Я же бывал у тебя перед войной... Садись ты тоже. (Увидев, что Дашдамиров вдруг направляется к буфету.) Ничего не надо, я спешу.
Дашдамиров. Неудобно как-то получается. Сколько лет ты у меня не был. Хоть стакан чаю дам тебе.
Рагимов. Спасибо, не надо.
Дашдамиров (хлопотливо-взволнованно). Спасибо тебе, что пришел. Я знал, что ты не оставишь меня в беде... Ну как ты себя чувствуешь? Как жена, как сын?
Рагимов. Спасибо, хорошо... Я прочитал твое заявление и ознакомился с положением дел в техникуме...
Дашдамиров. Они хотят спихнуть меня с должности..., (Спохватившись.) Нет-нет, я понимаю, что у меня были ошибки, в конце концов я не педагог, но...
Рагимов (мягко перебивает). Габиб, я очень хочу тебе помочь, но против тебя весь коллектив...
Дашдамиров удивлен словами своего гостя. Изучающе всматривается в него. Затем мрачнеет.
Почему бы тебе не пойти на пенсию?
Дашдамиров (угрюмо). Я хочу работать.
Р а г и м о в. Тебе уже шестьдесят три года.
Дашдамиров. Тебе тоже за шестьдесят.
Р а г и м о в. Да... (не знает, что сказать.) Как твой сын? У тебя ведь один сын?
Дашдамиров (угрюмо). Один.
Р а г и м о в. Что он делает? Чем занимается?
Дашдамиров. Сидит во дворе.
Али (Энверу). Разлей.
М а н с у р. Вы ешьте, ешьте, а то опьянеете...
Энвер разливает вино по стаканам, чокается с Али, и они выпивают. Следуя совету Мансура, старательно едят.
Рагимов. А мой в Москве... Пойми меня правильно, Габиб. Я очень хочу тебе помочь. Как только мне сказали о твоих затруднениях, я ознакомился с твоим делом... Не обижайся, но по бумагам получается очень неприглядная картина...
Дашдамиров. Я всю жизнь отдал работе...
Рагимов. Я знаю, ты добросовестный человек, Габиб... (Ему неловко)
Дашдамиров. У каждого бывают ошибки. Я прошу тебя, чтобы мне дали возможность оправдаться своим трудом. Я же не педагог...
Рагимов (мягко, стараясь не обидеть). Но ты работал и в других местах.
Дашдамиров. Куда меня посылали, там я и работал.
Рагимов. Это правильно. Но... я понять не могу, как это произошло... У тебя как-то... (подыскивает слова) неудачно складывались дела везде, куда бы тебя ни посылали...
Дашдамиров. Я делал все, что мне говорили. Сам знаешь, какие указания давали, то я и делал...
Рагимов. Я понимаю.
Дашдамиров. Зачем же меня награждали? Зачем давали ордена, медали, благодарности? Зачем сорок лет держали на руководящей работе, если я был негоден? Я не отрицаю, у меня были ошибки - у кого их нет, - но я никогда не зазнавался. Когда мне указывали на мои недостатки, я всегда их исправлял. И куда бы меня ни посылали, я проводил принципиальную линию... Ты же помнишь...
Рагимов. Пойми, Габиб, никто не сомневается в твоей честности, но ты же... ты даже не учился нигде.
Дашдамиров. Времени у меня не было учиться. Пока другие учились, я работал...
Рагимов. Правильно. Но сейчас уже не то время. Чтобы руководить людьми, надо много знать.
Дашдамиров. Не я один такой. У нас своя учеба была - жизненная, нас жизнь учила... Мы, конечно, не академики, но у нас опыт есть, мы людей знаем, народ... А этому в институтах не учат. Да что я тебе говорю, ты сам все это знаешь... Сам ведь такой же...
