Город и псы - Марио Варгас Льоса
– Они возмужали, Гамбоа, – сказал капитан. – Они пришли сюда женоподобными недорослями. А теперь посмотрите на них.
– У меня они еще больше возмужают, – сказал Гамбоа. – Когда я завершу расследование, перед Советом офицеров предстанут все кадеты моей роты, если потребуется.
Капитан замер на месте.
– Вы прямо как один из этих священников-фанатиков, – громко и веско сказал он. – Хотите загубить себе карьеру, так, что ли?
– Военный не может загубить карьеру, исполняя свой долг, господин капитан.
– Ладно, – капитан снова начал мерить шагами комнату, – поступайте как знаете. Но уверяю вас, вам это боком выйдет. И на мою поддержку, разумеется, не рассчитывайте.
– Разумеется, господин капитан. Разрешите идти.
Гамбоа отдал честь и вышел. Вернулся к себе. На тумбочке стояла фотография женщины. Еще до свадьбы. Он познакомился с ней на вечеринке, когда учился в академии. Фотографию сделали за городом, Гамбоа точно не знал где. Она тогда была совсем худенькая и не заплетала волосы. На карточке стояла под деревом и улыбалась, в глубине текла река. Гамбоа несколько секунд смотрел на фотографию, а потом занялся документами, касавшимися наказаний. Внимательно пролистал все табели с оценками. Ближе к полудню снова вышел во двор. Двое солдат подметали казарму первого взвода. При виде лейтенанта они стали смирно.
– Вольно, – сказал Гамбоа. – Вы тут каждый день подметаете?
– Я, господин лейтенант, – сказал один и показал на другого. – Он метет во втором.
– За мной.
Во дворе он обернулся к солдату и, глядя прямо в глаза, сказал:
– Попался, подлец.
Солдат машинально вытянулся в струнку. Пошире раскрыл глаза. Лицо у него было грубо вылепленное, безбородое. Он ничего не спросил, не отрицая, видимо, возможной провинности.
– Почему не доложил?
– Я доложил, господин лейтенант. Тридцать две койки. Тридцать два шкафчика. Только отчитался сержанту.
– Я не об этом. Хватит дурачка из себя строить. Почему не доложил про выпивку, сигареты, кости, карты?
Солдат еще шире распахнул глаза, но промолчал.
– В чьих шкафчиках?
– Что, господин лейтенант?
– В чьих шкафчиках есть спиртное и карты?
– Не знаю, господин лейтенант. Это, наверное, в другом взводе.
– Соврешь – получишь пятнадцать дней нарядов, – сказал Гамбоа. – У кого в шкафчиках курево?
– Не знаю, господин лейтенант, – сказал солдат, потупился и добавил: – Кажется, у всех.
– А спиртное?
– Только у некоторых вроде бы.
– Кости?
– Тоже вроде бы не у всех.
– Почему не доложил?
– Я ничего не видел, господин лейтенант. Мне же не открыть шкафчики. Они закрыты, а кадеты уносят ключи с собой. Я только так думаю, что оно есть, а сам не видел.
– В других взводах тоже?
– Думаю, да, господин лейтенант. Но не столько, сколько в первом.
– Ладно, – сказал Гамбоа. – Сегодня днем я заступаю на дежурство. Тебе и остальным солдатам, кто занимается уборкой, явиться к трем в гауптвахту.
– Есть, господин лейтенант, – сказал солдат.
V
С самого начала было ясно, что всем каюк, будто порчу навели. Сначала нас построили, потом погнали в казарму, и тогда я сказал себе, кое-кто запел, не хочется верить, а факты налицо: Ягуар нас сдал. Заставили шкафчики открыть, у меня аж яйца к горлу подкатили, «Ну, держись, братуха, – сказал Вальяно, – конец света наступает», и ведь прав оказался. «Осмотр личных вещей, господин сержант?» – спросил Арроспиде, и лицо у него стало как при смерти. «Нечего тут под дебила косить, – сказал Песоа. – Стал спокойно, пасть закрыл». Меня всего судорогами сводило от нервов, а парни, как лунатики, телепались. Странное зрелище, чего уж там: Гамбоа забрался на шкафчик, Крыса – на другой, лейтенант орет: «Открыть шкафчики и все, руки убрать, лезть внутрь приказа не было». Кто ж тут полезет? Мы уже в жопе, одно приятно – он раньше нас там оказался. А кто, если не он, слил про бутылки и карты? Но как-то все равно странно, не могу взять в толк – к чему был этот финт со стадионом и винтовками? Или Гамбоа был не в духе и хотел, чтобы мы кишками по грязи повозили? Некоторые даже смеялись, у меня от таких людей сердце щемит, бездушные твари, которым плевать на чужое горе. С другой стороны, оно и вправду было смешно: Крыса начал рыться в шкафчиках, нырял туда целиком, а он такой мелкий, что одежда его как бы полностью засасывала. На четвереньки вставал, подхалима кусок, чтобы Гамбоа видел, как он хорошо ищет, копался по карманам, все открывал, обнюхивал и как по писаному, от души, объявлял: «Тут у нас «Инка», а этот, блин, изысканный, «Честерфилд» курит, засранец, на вечеринку, что ли, собирались? Вот это бутылек!», а мы стоим, бледные, хорошо еще, что во всех шкафчиках что-то да находили, во всех до единого. Ну, понятно, крепче всех влетит тем, у кого бутылки, у меня была почти пустая, я попросил это отметить, а он мне, как собаке: «Умолкни, болван». Гамбоа прямо наслаждался, заметно было по тому, как он переспрашивал: «Сколько-сколько, вы сказали?» «Две пачки «Инки», два коробка спичек, господин лейтенант», и Гамбоа записывал в блокнот, медленно, удовольствие растягивал. «Полбутылки чего?» «Писко, господин лейтенант. Марки «Сольдеика». Кучерявый поглядывал на меня и сглатывал, да уж, друг, взяли нас за самую жопу. На других смотреть жалко было, черт их дернул обыскивать шкафчики. Когда Гамбоа с Крысой отчалили, Кучерявый сказал: «Это точно Ягуар. Сказал же: если его заметут, он всех спалит. Предатель сраный, пидор». Не имел он права так говорить без доказательств, да еще такими словами, хоть это и правда, скорее всего.
Так и не знаю, зачем нас гоняли на стадион; сдается мне, в этом тоже Ягуар замешан, рассказал, наверное, Гамбоа: «Мы тут кур имеем от случая к случаю», а лейтенант, наверное, подумал: «Ну, я вам дыхалку наизнанку-то выверну, раз вы такие лихие». Заходит Крыса в класс: «Строиться, быстро, у меня для вас сюрприз». Мы заорали: «Крыса!» А он: «Приказ лейтенанта. Построились и трусцой в казармы. Или его позвать?» Мы построились, он довел нас до казармы, стал в дверях: «Достаем винтовки, у вас минута, командир взвода, доложить трех последних». Каких только слов мы на него не сложили, и никто не мог понять, что происходит. Во дворе другие взводы над нами зубоскалили. Где это видано – в полдень с винтовками, полевые на стадионе? Или у Гамбоа крыша поехала? Он ждал нас на футбольном поле,
