Василий Гроссман - Годы войны
Соревновались два берега: кто скорее проложит дорожку - выиграл левый берег.
Переправа. Лодку пробило. Она везла муку. Боец Воронин не растерялся высыпал из одного мешка муку, мешком заткнул дыру, а другие дыры обмазывал образовавшимся клейстером. Лодку пробило, в ней 77 отверстий - боец за день залатал все 77 дыр.
Ночь при луне, переход, лед постреливает, то светло, то облака.
Ген. Чуйков:
"Сталинград - это слава русской пехоты. Пехота победила весь арсенал немецкой техники.
"Волтузка", "волтузить".
Отступление гибель.
Ты отступишь - тебя расстреляют. Я отступлю - меня расстреляют.
Нигде так не пользовались оружием ближнего боя.
Перестали бояться танков. Когда била авиация, немцы и наши бежали навстречу друг другу и прятались в одни ямы.
Немцы пробовали вбивать клинья, но мы им показывали клинья!
Они начали играть па гармошках губных и танцевать. Ну, мы им показали гармошки.
Радиоаппаратура не работала от бомбежки, сотрясалась эмульсия в лампах.
Сидишь в блиндаже, гула нет, а в ушах иголки.
Посуда на столе рассыпалась.
Самое тяжелое чувство: где-то трещит, все грохочет, посылаешь офицера связи, и его убивает.
Вот тогда весь дрожишь от напряжения.
Нефть течет потоками через КП к Волге и вспыхивающая Волга. Мы в 15 метрах от Волги. Уйти - нарушить связь, остаться - Волга горит. Выход был к противнику только.
Немцу, должно быть, говорили, что штаб здесь, но он, должно быть, не верил этому.
Пресса дразнила Гитлера, а мы ужасались. Сидели, знали, чувствовали, что Гитлер бросил главные силы.
Еременко, Хрущев мне сказали: - Надо отстоять Сталинград. Как ты смотришь?
- Есть, слушаюсь.
- Нет, мало слушаться, как ты смотришь?
- Это значит: умереть - умрем.
Первая задача: надо внушить командирам, что не так страшен черт, как его малюют.
Паникеры знали: пощады не будет.
Бойцы знали: попал сюда, отсюда не уйдешь. Или голова будет отбита, или без ног.
Ну, еще русский задор.
Мы шли во встречный бой.
Когда он уставал атаковать, атаковали мы.
Политработа - все только нацелено на задачу, и все вместе с бойцами. "Изматы" - коммунизм, национализм, мы этим не занимались.
Боец пробыл три дня - уже старожилом себя считал. Здесь жили люди один день.
(О стойкости. Я говорю о чуде стойкости, что я не понимаю, как бегавшие раньше стали стойкими.)
Чуйков: "Представьте себе, я сам этого до конца не понимаю".
Каждый знал, что убежавших будут стрелять на месте, это страшней немцев.
Немцы врали, что взяли Сталинград. Были случаи, когда немцы приезжали за хлебом и яйцами в город и попадали в плен.
Вредно переоценивать противника, но недооценивать его - опасно.
Немецкая атака: все вжать в землю, пустить танки, и после этой дикой волтузки наша бессмертная пехота выходила из земли и отсекала их пехоту от танков.
Кричат: "Танки на КП!" - "А пехота?" - "Отсекли". - "Все тогда в порядке".
О немцах.
Не блещут. Но в отношении дисциплины надо отдать справедливость. Приказ - закон.
У меня опыт некоторый есть для развязывания языков.
Наши бойцы настолько стали хитрыми, что ни один профессор не придумает. Такой окоп себе построят, что на голову ему наступишь, а его не заметишь.
Наша борьба: масштаб от броска гранаты до 150 метров.
Наши наверху, немцы внизу заводят патефон, наши пробили дырку в полу и огнеметом дали.
Бойцы, подходя сюда, говорили: "Ну, подходим к аду". А пробыв день-два, говорили: "Нет, тут в десять раз страшней и хуже, чем в аду".
Зверская злоба, нечеловеческая к немцам.
Вели, не довели - умер бедняга от страха.
- Хочешь волжской воды? - И раз 10-12 окунут.
Немцам пустили слух, что Гитлер приезжал в Питомник и сказал: "Держитесь, я сам веду армию на выручку вам" (одетый в форму ефрейтора).
Да, драка была, доложу вам, товарищи.
Столько пролили крови, столько потеряли - и отступать. Да это невозможно!
Еременко приехал 14-го ночью, и я с Гуровым вышли его встречать. Это был ад огневой, налет.
После 14-го я решил всех женщин на тот берег, сколько слез было.
Зараза мужества здесь, как зараза трусости в других местах. Жили часами, минутами, честное слово.
Ждешь рассвета. Ну, начинается. А вечер - слава богу, целый день прошел, как удивительно.
Да скажи мне, что я Новый год встречу, я рассмеялся бы.
Самое страшное, когда сидишь как идиот, бой кипит, и ничего не сделаешь.
Русь, давай шапку, дам автомат!
15 лет мне было, я командовал полком.
До этого я работал в шпорной мастерской, вырабатывал малиновый звон.
Я был главным советником у Чан-Кай-Ши.
Гордость обязательна военному человеку.
Командиру - пусть голова летит, но не кланяйся немецкому снаряду. Боец все это видит.
Глубокий выдох делали тогда, когда наступали сумерки.
Наше выражение: "Мы сидим, как зайчишки, играем в картишки".
Как бы не схарчили.
Странное беспокойство:
"А что о нас говорят, как там о нас? Что думают про нас?"
Страшная неуверенность.
"Да, когда воюют два генерала, то обязательно один из них окажется умным, второй дураком. - И, смеясь, прибавил: - Хотя дураки оба".
Последний разговор, разговор о жестокости и черствости как о принципе. Спор. Последняя неожиданная фраза: "Ну и что ж, я плакал, но плакал один. Что скажешь, когда четверо красноармейцев вызывают огонь на себя! Заплачешь, но один, один. Никто. Никогда. Не видел".
Батюк.
Немецкие разговоры по радио:
- Русь, что ты обедал?
Ответ.
- А я, Русь, ел масло, яйки, только не сегодня. Сегодня я ничего не ел.
- Русь, я за водой иду, стреляй в ноги, не в голову. У меня дети есть, матка есть.
- Русь, давай узбека на румына менять.
"Мне Мамаев курган снится".
Бездидько - 1305 немцев.
"Тов. подполковник, сегодня убил 5 фрицев, истратил 4 мины".
"Я им зробыв великий сабантуй".
"Один кида, другий гра, а потом другой кида, а перший гра".
Батюк: "У нас в дивизии лучший снайпер по фронту Зайцев, лучший минометчик - Бездидько! Лучший артиллерист - Шуклин, командир 2-й батареи (14 танков одной пушкой)".
Бездидько ревниво говорит: "Потому он убив одной пушкой, шо у него тилько одна пушка была".
КП в трубе длинной 71-30. Взрывной волной всех вдуло со столами.
Батюк: "Вот в этом блиндаже дверь обычно влетала внутрь и ложилась на стол".
Зайцев, "скромный, культурный", убил 225 немцев. Другие снайперы - это зайчата. Батюк говорит: "Они его слушают, как мышата". Он говорит: "Правильно, товарищи, я говорю?" Все: "Правильно, Василий Иванович".
Немцы все били минами по блиндажу начарта. Батюк, смеясь, стоял у своего блиндажа и корректировал: "Правей, левей".
"Бездидько, расскажи, как ты разрушил бардачок".
Бездидько скромно: "Я это считаю за блиндаж".
Это дивизия украинцев, все друг над другом шутят. Когда попадают под минометный огонь, Батюк говорит: "От, сукин сын, Бездидько, хиба так я его учив". Бездидько обижается и сердится.
Батюк: "У меня 3 боя были в жизни, вот эти бои мое сердце радуют, вот это были бои. 1) Перед Каунасом. 2) Под Касторной. 3) Переконовка на Брянском фронте".
Подханов, раненный в ногу, лежал в санроте и выползал на передовую стрелять.
Красноармейская мысль взялась за ПТР.
1) Колесо от телеги сажают на кол и вертят на 360°, подбили 7 самолетов.
2) Зайцев приспосабливает ПТР под снайперскую винтовку. Зайцев и 45 снайперов в его полку.
Батюк, - единственный, холодно относится к сталинградцам.
"Конечно, было огромное упорство. Но я здесь был сжат, стиснут. И противник был сжат, стиснут, он не мог развернуться всей своей силой. Мне не нравились эти бои. Я люблю полевой бой".
Ловля рыбы на штурмовом мостике и на лодках.
Зайцев убил женщину и немецкого офицера: "Крест-накрест легли".
Единоборство Зайцева с большим немецким снайпером.
- Тот убил троих наших, выждал 15 минут, наша балочка пустая, и стал подниматься. А я вижу - у него винтовка лежит, я встал во весь рост. Он меня увидел и понял. И я выстрелил.
Капитан Ильгачкин, командир батальона, болел тем, что никогда не мог попасть из пехотного оружия в самолет. Он начал теоретически высчитывать скорость пули ПТР (1000 м в сек.), составил таблицу, дополнил тем, когда самолет на нас летит, самолет от нас летит. Сразу же попал по таблице. Тогда поставил столб, устроили втулку, на нее надели колесо и ПТР клали сошниками на спицы, а тело ружья было между спицами.
Стреляли Кузнецов, Репа (мл. сержант) и Ежовкин.
Прелестное и грустное.
Мамаев курган - КП батальона, ротные минометчики все время проигрывают слова пластинки: "Нет, только не сейчас, друзья, в морозную постель".
Генерал Крылов:
(Начальник штаба у генерала Софронова - при обороне Одессы, начальник штаба у Петрова - в Севастополе).
"В Одессе линия фронта, - мы имели обвод, - линия фронта проходила в 18-20 км от города. В городе бои не шли. Получив приказ ставки, мы перешли в общее наступление, а ночью обвели дивизии, оставив на участке дивизии батальоны, которые были 16-го утром погружены на мелкие суда. Противник, отброшенный на много километров, перешел в наступление против пустых окопов. Ни одного орудия и человека не потеряли.
