Забег на невидимые дистанции. Том 1 - Марьяна Куприянова
Физическое напоминание о смерти близкого друга осталось с Сетом Ридли на веки вечные. Ему успешно удавалось скрывать это от всех, с кем он дрался, и от новых работодателей тоже.
Бесконечные недели в госпитале мальчик наедине с собой переживал потерю, не забывая, что на месте Деза должен был оказаться сам. Это травмировало его сильнее, чем удар лезвием. Одиночество стало проклятием и другом. Тогда же он разговаривал с Хэнком в последний раз – в стенах своей палаты. Как и мальчики, в случившемся тренер винил себя. Этот разговор ему тоже не забыть.
Интересно, где он прямо сейчас. Как живет, чем занимается. Наверняка снова запил, как когда-то давно, и на людях не показывается. Это вполне вероятно. И объяснило бы, почему в таком маленьком городе, как Саутбери, они так и не пересеклись где-нибудь случайно за несколько лет. Или он уехал из города? Нет, Ридли знал бы. Хотя откуда ему такое знать. Ни с мамой, ни с кем-то из «драконов» он не общается уже… долго.
Где-то раз в пару месяцев ему мог написать Мэрион, но эти переписки были болезненны для обоих и быстро прерывались. Слишком мало времени прошло. Или уже слишком много, но неправильно.
Когда Ридли вышел из больницы, «драконы», покинувшие команду, собрались, чтобы сделать кое-что вместе. На прощание с хоккеем и со всем, что их связывало. Хэнк бы точно этого не одобрил. Вот бы увидеться с ним, послушать, как он отругает за что-нибудь, а потом хлопнет по спине так, что все органы внутри сделают сальто.
Встреча с ним начинала казаться панацеей. Решением всех бед. Сет тяжело вздохнул, подпирая кулаком щеку. В носу щипало.
Женщина принесла заказ и молча выставила с подноса тарелку с гигантским бургером (с двумя котлетами и тремя слоями сыра!), глубокую миску жирного желтого бульона и сразу поставила жестяной стаканчик со счетом. Как будто заранее знала, что парень больше ничего не закажет. Профессиональное чутье или грубость?
Ридли хотел сказать «спасибо», но остановил себя. Предчувствие не подвело, еда оказалась бесподобной. Ее вкус и сытность искупали все недочеты, включая полное отсутствие дружелюбия. Бургер был идеален во всем, от толщины котлеты до количества лука. Каждый укус наполнял тело энергией, а глотки бульона подкрепляли это ощущение.
Симптомы острой простуды притупились, Сету стало лучше. На щеках проступил румянец, он мог дышать полной грудью и расправить плечи. В голове тоже прояснилось. Как мало нужно организму, чтобы вновь функционировать! Утоли минимальные потребности, и ты свободен. Даже пища от голода кажется во много раз вкуснее – дофамины отлично справляются со своей работой.
С набитым ртом Сет попросил повторить чай. Бульон он уже прикончил, запивая бургер, впечатляющие размеры которого идеально соответствовали его голоду. Горячая жидкость творит чудеса, буквально поднимает на ноги. Брюнет чувствовал себя гораздо лучше, чем полчаса назад, когда планировал на сегодня отменить все дела и отлежаться под одеялом, борясь с температурой.
Теперь в этом не было необходимости. Он был в состоянии пройтись по паре адресов. Из тех, что не помечены звездочкой, разумеется. Визиты, требующие от него хорошей формы, придется оставить на потом, когда заболевание сойдет на нет и появится возможность проявить физическое превосходство. А вот сбыть товар обычным клиентам вполне можно.
Саул сказал, что справиться нужно за неделю. Значит, откладывать не следует. Пунктуальность и чистота работы откроют ему новые двери в организации – намек более чем понятен. Придется как-то экстренно избавиться от болезни, пока от самого Ридли из-за нее не избавились.
Принесли еще одну кружку чая, по температуре и цвету идентичную предыдущей. Первым делом Сет достал и съел лимон вместе с кожурой. Интуитивно казалось, это пойдет на пользу. Телефон издал тройную вибрацию, проехав по столу пару дюймов. Входящее сообщение. Номер не записан в контактах, но Сет часто видел его раньше, так что мог узнать по последним цифрам. Даже то, как телефон вибрировал, будто намекало на отправителя.
Вздохнув, брюнет все-таки открыл сообщение, хотя не хотел этого делать. Так было всякий раз, когда писали с этого номера. Сначала он медлил и отказывался, затем уговаривал себя прочесть. Расширенные черные зрачки выхватили с экрана набор пикселей.
«У тебя грозный вид, но добрые глаза».
Сет не отвечал, пока не допил чай. Сначала он вообще не собирался этого делать, чтобы соответствовать образу отпетого ублюдка, каковым его считало полшколы. Каждый раз она писала ему вот так, ни с того ни с сего, что-нибудь загадочно-приятное. Как будто этим могла приблизить его к себе.
Если он хочет отделаться от нее, отвечать не стоит. Каждое его слово – поощрение. Но Ридли ничего не мог с собой поделать. Где-то в глубине окаменевшей души ему безумно льстило получать недвусмысленное внимание. Тем более от старшеклассницы.
Где она вообще достала его номер? Зачем пишет все это, открыто выражая симпатию? Неужели ничуть не боится верзилу с дурной славой?
Раньше Ридли в основном нравился ровесницам и девочкам младше себя. Но как только перешел в старшую школу, стал сильнее и крупнее, превратился в особь выносливую, ловкую и опасную, что демонстрировал и в стычках, и на уроках, и в спортзале, некоторые выпускницы взяли его на заметку.
Хизер была как раз из них. Но она предпочитала общение на расстоянии, в отличие от более раскованных (и, как правило, более раздражающих) соперниц, которые сами заговаривали с Сетом в школе, прикасались к нему и вульгарно заигрывали. Должно быть, они расстроились, когда их любимчик перестал появляться на уроках. Расстроило ли это Хизер или, наоборот, развязало руки? Теперь у нее больше поводов писать ему и меньше страхов встретить в школьном коридоре его прищуренный взгляд.
«Нам не нужно общаться, не пиши мне», – напечатал и тут же отправил Сет, зная, что она замолчит, но только на время. Как будто дает ему остыть, забыть о себе, а потом снова появится, как вспышка молнии в темной комнате. Эти редкие сообщения не вызывали в нем настоящей злости, скорее легкое раздражение. Хизер была как неизлечимая болячка, которая проявляется изредка, но ты от нее никуда не денешься и вынужден будешь смириться. Например, как его правая рука, иногда отказывающаяся выполнять базовые функции.
Ридли искренне считал, что им лучше не общаться. Это расслабит его
