Бегство в Египет. Петербургские повести - Александр Васильевич Етоев

Андрюша честно пересказал маме свои вчерашние приключения.

– Боже мой! – всплеснула руками мама. – Человек учится в шестом классе, а в голове одни американские фильмы. Ну так вот! – сказала она. – Сегодня вечером останешься дома. Придёшь из школы – и дожидайся нас. Надо серьёзно поговорить о твоём будущем.

«Ох уж эти мне серьёзные разговоры», – невесело подумал Андрюша. Но кивнул, чтобы её не расстраивать.

Мама чмокнула сына в щёку и упорхнула на работу в библиотеку.

Андрюша уходил позже всех.

От физкультуры у него было освобождение, а математичка заболела ангиной, так что первых уроков не было. Он выпил чаю, заел колбаской. Происшествия воскресного дня стояли перед ним как живые. Особенно Серёжин рассказ о неудачном путешествии на Луну.

В комнату тихонечко постучали.

– Не выручишь зелёным горошком? – заглядывая, спросил сосед. – Для меня и моего петушка. У нас теперь ведь тоже семья.

– С добрым утром, – прокричал петушок, перелетая через плечо хозяина и устраиваясь на Андрюшиной этажерке. – Как спалось после вчерашних событий? Кошмары во сне не мучили?

– Трубку жалко, – ответил ему Андрюша. – Где она сейчас?! У кого?!

– Ясно где! – сказал петушок. – В месте, где ей полагается быть. Где она принадлежит всем, то есть и никому, и каждому.

Андрюша Пряников недоверчиво посмотрел на птицу.

Но ответил вместо птицы её хозяин.

– К счастью, – важно произнёс он, – не одно только правило левой ноги защищает трубку. Кроме правила левой ноги, есть ещё и правило золотого сердца.

– Интересно, – удивился Андрюша, задумавшись над его ответом. – Существует такое правило?

– Ну ещё бы! – ответил старик Потапыч. – Трубочка не просто предмет, она по-своему существо живое, а у всякого существа живого главный инструмент – это сердце. Сердце чувствует, где тепло, где холод, оно тянется к живому теплу. И наоборот, избегает холода. Вот и трубочка настроена таким образом, что реагирует на человеческое тепло. Это и называется по-научному «правило золотого сердца». И согласно этому правилу, трубочка, бежав от опасности, всегда стремится в такое место, где напряжение поля негативных человеческих чувств – жадности, например, – приближается к нулевой отметке. Место это…

– На дне Фонтанки, – скороговоркой договорил Андрюша.

Старик Потапыч улыбнулся, не понимая.

– Ах, ну да, – сказал он спустя мгновение. – Ты про ту историю с «крокодилом». Нет, Андрюша, дно – это место временное. Настоящее её место в музее. А какой у нас музей самый главный? Эрмитаж, тут и спору нет. В общем, трубочка находится там.

Андрюша был сражён окончательно. В Эрмитаже работал папа. В Эрмитаж вернулся монокуляр. Все дороги сходятся в Эрмитаже.

– Правило золотого сердца! – Сосед внимательно смотрел на Андрюшу. – Оно касается не только монокуляра. Запомни на всю жизнь это правило, важнее его нет во вселенной…

Ему не дал договорить телефон. Звонил с работы Андрюшин папа.

– Андрюха! – громко кричал он в трубку. – Хорошо, что ты ещё не ушёл! Представляешь, трубочка отыскалась! Они все думают, – голос его стал тихим – наверное, чтобы не слышали окружающие, – что это я… то есть ты… в общем, мы её вернули в музей.

Папа вновь перешёл на крик:

– Значит, так! Чтобы к пяти часам был у меня на службе! Мы с тобой сегодня герои дня, и в знак признательности солисты хора пожарной части лично для тебя и меня споют лучшие фрагменты из оперы Римского-Корсакова «Золотой петушок». В Греческом зале, помнишь, про который Райкин рассказывал? Так что переоденешься – и сюда.

Папа повесил трубку.

«А серьёзный разговор о моём будущем? – подумал Андрюша Пряников. – Мама же велела после школы никуда не ходить и дожидаться её».

Он пожал плечами и улыбнулся.

«Правило золотого сердца!» – эхом прошелестело в воздухе.

Улыбка его сделалась шире.

Лёгким шагом он отправился в школу.

Послесловия, как известно, пишутся для ленивых читателей. Чтобы читатель не ломал голову: что же всё-таки было после того, как автор на последней странице вывел недотёпу-героя на распутье трёх проезжих дорог и, оставив его, бедного, перед камнем с противоречащими друг другу надписями: «Налево пойдёшь…», «Направо пойдёшь…», – поставил на этом точку.

Читатель неленивый сам домыслит нужное продолжение. Как подскажут ему ум и фантазия. То есть он героя или помилует и пошлёт его в счастливую сторону, или сунет героя в пасть какому-нибудь трёхголовому вурдалаку.

Ленивый же перелистнёт послесловие, чтобы выяснить, что Иван-дурак, поскольку грамоте был не обучен, развернулся к камню задом, а к школе передом, закончил её с золотой медалью и ведёт сейчас фермерское хозяйство в родной деревне на севере Ленинградской области.

В Военмехе, где в далёкие семидесятые годы я учился на инженера-ракетостроителя, капитаны с военно-морской кафедры нас учили, что главный двигатель эволюции – это её величество Лень.

Действительно, только последний лентяй и лодырь мог додуматься изобрести такое оружие, которое не нужно тащить на своём хребте до вражеского объекта, да ещё под огнём противника, а потом стремительно уносить ноги, чтобы тебя не зацепило осколками. А ведь именно из этих соображений был изобретён ракетный снаряд.

Кстати, тот же самый изобретатель был не только лентяй, но ещё к тому же и трус. Он боялся нос высунуть из убежища, чтобы не оказаться на поле боя. Он лишь тыкал в свои пусковые кнопочки да наблюдал в оптические приборы за результатами своей деятельности.

Точно так же, из-за матушки-лени, были сделаны все главные изобретения человечества: колесо, машина, кино, телефон, компьютер…

Стоп!

Речь сейчас не об этом. Сейчас я пишу про лень.

Итак, причина работы над послесловием – ленивый читатель.

И ради этого лоботряса я должен разложить по ящичкам и коробочкам судьбу каждого из героев произведения и сообщить, желательно поподробнее, что с каждым из персонажей стало. То есть: кому и чем воздано по делам его.

Надо сказать, работа эта неблагодарная.

Тем более каждый автор лелеет внутри себя тлеющий фитилёк надежды