Три креста - Григорий Александрович Шепелев
– Нет, я ничего об этом не знаю. А у вас есть доказательства?
– У меня есть свидетели!
– Кто они, позвольте осведомиться?
Леди Джоанна всё рассказала. Из её глаз текли слёзы. Эдвардс сообразил, что запахло жареным, и решил её напоить. Она напилась и уснула прямо в кают-компании, на кушетке. К ужину её разбудить пытались, но безуспешно. Прежде чем сели за стол, у Эдвардса был коротенький разговор с ван Страттеном, и Клермона в кают-компанию звать не стали. Во время ужина капитан строго допросил Элен и Софи. Они повторили всё, о чём весело трепались возле фок-мачты.
– Чёрт побери! – сказал капитан, – зачем вы всё это сделали? Вы ведь знаете, что шотландка неровно дышит к Клермону!
– Сударь, – жалобно пропищала мадемуазель Элен, бросив взгляд на спящую леди Грэмптон, – этот противный мальчишка первый заговорил про содомский грех, и дура Софи начала чесать языком, ни о чём не думая! Я ведь тоже всё это помнила, но молчала!
– Это враньё, – разгневанно возразила мадемуазель Софи, – тебя за язык никто не тянул, и если бы ты не стала всё подтверждать, то все бы восприняли мой рассказ как шутку! Я добивалась именно этого!
– Вас обеих следует выпороть, несмотря на ваше происхождение, – заявил капитан, – и я возложу на Сэмми этот приятный труд, если вы продолжите развращать матросов и сплетничать! Сэмми – мальчишка глупый, но исполнительный, так что он вас щадить не станет. Понятно вам?
Две блондинки очень испуганно закивали. По окончании ужина они сразу ушли к себе и притихли. А капитан отправился в камбуз. Клермон был там. Он сказал ван Страттену, что тот может его повесить, если угодно, но в душу лезть к нему пусть не смеет. И капитан ушёл, дав ему пощёчину. Что он мог ещё сделать?
Ночью Клермон опять стоял на корме и опять смотрел на свой океан. Тот был равнодушен. Леди Джоанна, которая подошла к своему возлюбленному уже во второй половине ночи, также казалась весьма спокойной. Неудивительно – от неё разило спиртным.
– Скажи, что это неправда, – потребовала она, глядя на Клермона почти без всякого выражения.
– Да, мадам, это всё неправда, – сказал Клермон. Решив больше слов не тратить, он расстегнул штаны, полностью их снял и задрал рубашку. Увидев при свете звёзд, что он – не Клермон, прекрасная леди Грэмптон молча закрыла лицо руками. Было похоже на то, что гордая англичанка поплачет и успокоится, наконец-то вспомнив о том, что она – дочь герцога. Но всё вышло не совсем так. Кажется, миледи хотела что-то сказать, и именно в этот момент упала. Бросив проклятые штаны за борт, Клер встала на колени перед измучившей её женщиной, чтоб понять, жива ли она. Да, леди Джоанна была жива и почти в сознании. Но ей нужно было помочь. И Клер побежала в кают-компанию, за стаканом воды. Когда она возвратилась, на ней уже была юбка.
Глава шестнадцатая
Ночь
Приближался рассвет. Впрочем, до него оставалось ещё часа полтора. Дэнисен стоял у штурвала. Леди Джоанне казалось, что он ведёт корабль к самому небу. Звёзды вдруг стали очень большими. Они смотрели испуганно – как животные, оказавшиеся вблизи. Дул слабенький ветерок. Волны за кормой едва шелестели. Леди Джоанна и Клер сидели прямо на палубе, спинами прислонившись к фальшборту. Им было больше не о чем говорить.
– Возьмите, – сказала Клер, вынув из кармана конверт.
– Что это такое? – не поняла англичанка.
– Это письмо. То самое, от него. Пожалуйста, извините меня за то, что я его вскрыла и прочитала.
Леди Джоанна вяло взяла конверт. Рука её долго не опускалась. Клер помогла своей собеседнице положить письмо на подол её шёлкового платья, как будто той нужно было поднять тяжеленный груз, а не опустить два жалких клочка бумаги.
– Что в нём? – спросила леди Джоанна. Клер изумилась.
– Я ведь вам целый час об этом рассказывала! Вы что, ничего не помните?
– О, простите! Я думала о другом.
– Ну, так прочитайте сами это письмо!
– Я вряд ли этим займусь.
Клер стиснула кулаки. У неё возникло мерзкое ощущение, что она сидит рядом с говорящей куклой.
– Миледи! – крикнула Клер, – он ведь вас любил! Он так вас любил, что отдал за вас свою жизнь и даже, наверное, свою душу. Он ведь погиб без исповеди и без причастия!
– За меня? – без малейшей нотки недоумения в тоне переспросила леди Джоанна, – нет, он погиб за вас! И за остальных, которые были на этом судне. При чём здесь я? Меня ведь здесь не было! Объясните, при чём здесь я?
– Но он написал об этом в самом конце письма! Вы можете прочитать хотя бы конец?
Шотландка вздохнула.
– Ну, хорошо. Прочтите мне его сами.
– Сейчас темно, леди Грэмптон. Я вам прочту его днём.
– Ладно, днём так днём, – безучастно бросила англичанка, – но я не стану слушать всю эту писанину, наверняка пропитанную слезами. Если хотите, перескажите мне ещё раз своими словами то, что он написал. Обещаю выслушать. Ну а если это вам неугодно – идите спать. Для меня нет разницы, дожидаться дня в одиночестве или с вами.
– Ради всего святого, миледи, только без одолжений! – вскипела Клер, – я не понимаю, зачем я всё это делаю вообще! Клянусь вам – я лишь отчасти виновна в том, что произошло. И вы это понимаете.
– Понимаю. И не виню даже тех, кто виновен больше. Я им немного даже и благодарна. Пожалуйста, говорите, мадемуазель! Ведь я вас согласна слушать.
– Благодарю, – отозвалась Клер и вдруг глубоко задумалась. Странно – она не знала, с чего начать. Час назад всё было гораздо проще. Тогда она ни о чём не думала, а сейчас отчётливо понимала, что это будет самый последний шанс что-то всколыхнуть в душе леди Грэмптон. Если чего-то ещё и ждёт от неё, от Клер, человек, которого она любит, то только этого. Только этим сможет она хоть как-то загладить свою вину перед ним и перед его возлюбленной. Клер взглянула на звёзды, как будто те могли ей что-нибудь посоветовать. Млечный Путь её вдруг заворожил, как ни разу в жизни. Он точно ей что-то предвещал. Но вместо него подала вдруг голос леди Джоанна:
– Ну, говорите! Итак, два года назад де Шонтлен был в Индии, где его полюбила храмовая танцовщица, девадаси. Это я уловила. Что произошло дальше?
– Она его
