Антон Чехов - Том 10. Рассказы, повести 1898-1903
В своих письмах Чехов жаловался на Эфроса: Вл. И. Немировичу-Данченко сообщал, что Эфрос обращается с ним «просто по-свински» (29 января 1899 г.); А. С. Лазареву (Грузинскому): «…никак не упрошу Эфроса прислать мне номер журнала с моим рассказом. Раз пять писал — и никакого ответа» (10 февраля 1899 г.).
Рассказ был послан А. Ф. Марксу для тома IX сочинений. (О работе Чехова над корректурой этого тома см. примечания* к рассказу «По делам службы».)
Помещая «Душечку» в собрание сочинений, Чехов снял подзаголовок. Им была проведена небольшая стилистическая и синтаксическая правка. В речи Ольги Семеновны определение мальчика «умный» заменено на «умненький», «повстречалась» — на «повстречалася», более просторечное; вместо «Часто заболевают» стало: «То и дело слышишь, люди заболевают», что еще больше подчеркнуло привычку героини прислушиваться к чужим мнениям. Вместо «Андреевич» в двух случаях — разговорное «Андреич». Исправлены опечатки.
Слова Чехова об опечатках в тексте рассказа приведены в воспоминаниях М. Горького (см. ниже, стр. 411).
В повествовании о неудачнике-антрепренере Кукине отразилось состояние русского опереточного театра. В 1890-е годы оперетта в России переживала период упадка. В газете «Курьер» (1899, № 64, 6 марта, под рубрикой «Театр и музыка», стр. 3) говорилось, что «за минувший год» «несли убытки большей частью опереточные труппы…»
В какой-то мере прообразом Кукина мог послужить ялтинский антрепренер, арендовавший городской театр и курзал, руководитель опереточной труппы С. Н. Новиков.
В Ялте не было постоянной труппы, и в течение осени 1898 г., после приезда Чехова в Ялту, там давали спектакли заезжие артисты: с 22 сентября по 8 октября — Общество артистов итальянской оперы; с 11 по 24 октября — Товарищество русских драматических артистов; с 29 ноября и до конца года — Товарищество русско-малорусских артистов под управлением И. Ю. Португалова; с 12 ноября по 6 декабря гастролировал цирк Мануэля Герцога, давал представления клоун Дуров (см.: «Крымский курьер», 1898, № 11-118, 15 августа — 31 декабря; ср. в рассказе — стр. 104, строки 27–29).
Публика в Ялте шла в театр неохотно, и С. Н. Новиков терпел постоянные убытки. Позднее Чехов сообщал Вл. И. Немировичу-Данченко (10 марта 1900 г.): «…полных сборов в театре никогда не бывает, и театр пустует». 11 октября 1898 г. газета «Крымский курьер» так писала о гастролях итальянцев: «Злополучная италианская труппа покончила у нас свои печальные представления.
Последние спектакли проходили у них весьма трагически. Отсутствие сборов и поэтому отсутствие денег дошло до того, что один из спектаклей труппы <…> мог окончиться только при благосклонном содействии… полиции» (Z. Злобы дня. — № 54). Подобная судьба ждала и следующую труппу: «В субботу, 24 октября <…> закончило свои спектакли Товарищество русских драматических артистов, не будучи в состоянии бороться „с равнодушием публики“. Стараясь примениться ко вкусам публики, наполняющей театр во время представления опереток, труппа, прилично сыгравшая сначала несколько драм, перешла на легкую комедию и фарсы. <…> комедии и фарсы тоже не посещались публикой» (там же, б/а, отдел «Театр», № 66, 27 октября). То же было и с малорусской труппой. «Пьеса привлекла в театр немного публики», — свидетельствовал И. Зет (там же, № 114, 24 декабря, отдел «Театр») (ср. в рассказе — стр. 102, строки 19–24; стр. 104, строки 10–14, 17–18).
Вопрос о городском театре и курзале не сходил со страниц «Крымского курьера» осенью 1898 г., когда Чехов работал над «Душечкой».
Упоминаемые в рассказе оперетты в 1898 г. после приезда Чехова в Ялте не ставились, но шли в Москве, в театрах: «Эрмитаж» (Каретный ряд, дир. Я. В. Щукин), «Буфф» (летнее помещение — сад «Аквариум», угол Тверской и Садовой, и зимнее — Камергерский переулок, дир. Ш. Омон) и Интернациональном театре В. Н. Шульца — Русская комическая опера и оперетта, под управлением А. Э. Блюменталя-Тамарина (Б. Никитская ул.).
Оперетта «Фауст наизнанку» была поставлена 7, 9, 12 и 23 июля в театре «Эрмитаж», 26 октября и 1 ноября в театре «Буфф», 12 ноября — в Интернациональном театре В. Н. Шульца («Новости дня», 1898, № 5424, 5426, 5429, 5440, 5535, 5541, 5552). Оперетта «Орфей в аду» была возобновлена 24 мая в театре «Эрмитаж», затем шла 25 мая, 8 июня, 4 октября, 8 ноября в театре «Буфф» и 11 октября — в Интернациональном театре В. Н. Шульца («Новости дня», 1898, № 5380, 5381, 5395, 5513, 5548, 5519).
Газета «Новости дня», в разделе «Театральная хроника», помещала отзывы о постановках этих пьес (№ 5522 и 5536, 13 и 27 октября). Чехов постоянно следил за этой газетой. «Читаю „Новости дня“, которые покупаю по гривеннику…», — писал он Е. З. Коновицеру 21 сентября 1898 г.
В сюжетную ткань рассказа вплетаются темы, злободневные для ялтинской жизни того времени. В разговорах Оленьки об отсутствии правильного ветеринарного надзора в городе, о городских бойнях, о частых болезнях слышатся отзвуки судебного дела, начатого городскою думой 13 апреля 1898 г. и законченного 3 марта 1900 г. («Дело о состоянии ветеринарного санитарного надзора в городе Ялте». — Крымский областной государственный архив. Симферополь, ф. 522, оп. 1, № 1000). Обитатели дачи «Омюр» были дружны с Д. А. Усатовым, одним из гласных городской думы, бывшим оперным певцом (см. о нем ниже), и могли от него узнать о ходе этого дела.
В «Крымском курьере» постоянно публиковались отчеты о ветеринарном обследовании животных, о непорядках на городской бойне (см., например, № 93 и 95, 29 ноября и 2 декабря 1898 г.).
Рассуждения Душечки о том, что «классическое образование лучше реального», отражают слухи об ожидавшихся в конце 1898 г. преобразованиях в системе просвещения: «По слухам, в конце настоящего года Министерством народного просвещения будет рассматриваться вопрос о разрешении лицам, окончившим реальные училища, поступать в университеты, за исключением медицинского и юридического факультетов, без дополнительных экзаменов», — говорилось в «Крымском курьере» (б/а. «Ялта, 4 октября». — «Крымский курьер», 1898, № 48, 4 октября).
Возможно, в заключительных сценах рассказа в какой-то степени преломились воспоминания Чехова о сыне М. В. Киселевой, Сереже, жившем у Чеховых в 1888 г.: «Каждое утро, лежа в постели, я слышу, как что-то громоздкое кубарем катится вниз по лестнице и чей-то крик ужаса: это Сережа идет в гимназию, а Ольга провожает его», — писал Чехов М. В. Киселевой 2 ноября 1888 г.
Рассказ Чехова вызвал горячий отклик в обществе, причем мнения о героине были резко противоположны.
Уже 4 января 1899 г. «усердная читательница и почитательница» Чехова, Е. Ламакина из Москвы, просила объяснения: «…что именно Вы хотели сказать этим рассказом. Я привыкла — читая Ваши произведения последних лет — всегда выносить более или менее ясное представление о цели — ради которой писался Вами тот или другой рассказ <…> Вы доставите мне и целому кружку Ваших почитателей большое одолжение, если не откажете хотя в нескольких строках ответить мне — почему Вы остановились на подобном типе женщины, что подобный тип знаменует собою в современной жизни, неужели Вы считаете его положительным, благодаря только тем сторонам души, которые открылись в героине во второй половине ее жизни, — считаете ли Вы всю первую половину повести типичной для современного брака, для современной девушки среднего класса и образования <…> Должна Вам сознаться, что во мне и в большей части моего кружка тип, выведенный Вами, вызвал не столько сочувствие, сколько вполне отрицательное отношение, а во многих даже насмешку и недоумение — почему Вы сочли нужным обращать свое внимание на подобных женщин» (ГБЛ).
Напротив, писательница Е. М. Шаврова, а также все ее родственники и их друзья встретили «Душечку» восторженно. В письме от 10 января 1899 г. из Москвы она делилась с Чеховым своими впечатлениями: «От „Душечки“ здесь все в восторге, и такая она, право, милая! У нас даже произошла семейная распря, между сестрами, из-за первого номера „Семьи“» (ГБЛ).
23 февраля ее сестра, А. М. Шаврова, в письме к Чехову выразила свое восхищение рассказом и типичностью характера Ольги Семеновны: «В третий раз прочла Ваш прелестный рассказ „Душечка“ и в полном от него восторге. Какая прелесть! Какая прелесть! Когда читаешь этот рассказ, то так и видишь перед собой симпатичную „Оленьку“ и невольно начинаешь ее искать среди своих знакомых <…>
Весь истрепанный лежит у меня на столе № „Семьи“. „Душечку“ читали мы все по несколько раз <…> и каждый раз всё с тем же громадным интересом. А знакомые, которые не получают „Семьи“ и которым я давала читать этот рассказ, тоже в полном от него восторге и благодарили меня» (ГБЛ).
3 февраля 1899 г. П. А. Сергеенко сообщил Чехову свое мнение о рассказе: «На меня „Душечка“ произвела впечатление прекрасной дружеской беседы, после которой не осталось никаких недомолвок, ничего недосказанного» (ГБЛ).
