Астра - Сидар Бауэрс
Одной рукой плотно прижимая Элоизу к плечу, другой она стала ерошить ему волосы. Этот жест был таким сердечным и знакомым, что все оставшееся напряжение, сковывавшее плечи Хьюго, мгновенно улетучилось, тело его обмякло.
– Мне кажется, чудесно, что вы поженились, – продолжала она. – В самом деле. Поздравляю вас двоих. Я вижу, что вы прекрасно подходите друг другу. И когда я об этом узнала, это совсем не задело моих чувств. Вообще-то свадьбы оставляют меня равнодушной… Ты должен об этом помнить, – добавила она. – Вот то, что вы втроем приехали сюда, это замечательно. Мы вот так вашу свадьбу празднуем.
Хьюго мрачно взглянул на Миранду:
– Извини. Я чего-то не догоняю. Это ты ей сказала?
Астра снова обеими руками держала малышку, но от Хьюго не отходила.
– Нет-нет, – опередила она невестку. – Миранда ничего мне не говорила. Перед тем как уехать из города, ко мне пришел на обед Фридом с семьей. Вообще-то теперь мы с ним говорим довольно часто. Он сообщает мне все новости.
– Вы с ним разговариваете? – Хьюго не мог этому поверить. Он ни за что на свете не мог себе представить их вдвоем в одной комнате.
– Да, какое-то время назад мы вроде как снова стали общаться. И теперь часто разговариваем. Никак не могу представить, что у тебя появились братья. С ума сойти от этого можно, правда? Но вместе с тем у меня в последнее время возникает такое чувство, что все становится на свои места. Я рада за твоего отца. Симпатичные мальчуганы, правда ведь?
– Да, симпатичные.
Астра еще раз вдохнула запах головки Элоизы и даже не попыталась скрыть удовольствие.
– Я говорила тебе когда-нибудь, как однажды хотела стащить младенца?
– Что? – с улыбкой переспросила Миранда, присоединившись к разговору.
Покачивая на руках Элоизу, Астра рассказала, что ребенком часто ходила к соседнему с Фермой дому, куда переехала чудесная маленькая семья. Там были мама с папой, девочка примерно одного с ней возраста и недавно родившаяся малышка, причем все они были для Астры такими же странными, как персонажи английского романа. Ей особенно нравилось подглядывать за домом поздними вечерами, когда уже стемнело, а внутри было светло как днем и прекрасно просматривались перемещения всех членов семейства. У малышки, должно быть, крутил животик, потому что мать постоянно ее укачивала.
– Она все ходила и ходила перед окнами гостиной, держа ребенка вот так, – сказала Астра, указав глазами на Элоизу, крепко спавшую у нее на руках. – При этом она пристально вглядывалась в темноту за окном, как будто смотрела прямо на меня, хотя видеть меня она, конечно, не могла. Я жутко завидовала тем детям, потому что у них такая мама. Она была очень красивая, выглядела прямо как с картинки. – Астра снова села за стол. – Вот я и решила, что украду у них ребенка. Это была не самая удачная мысль, но я попыталась убедить сестру малышки стать моей сообщницей. Помню, как сказала ей, что смогу позаботиться о них двоих, что смогу их вырастить. Я и правда в это верила, и это, как мне кажется, позволяет составить представление о том, какой я была в том возрасте.
– И что же случилось потом? – спросил Хьюго.
– Уже не помню, забыла. Ничего особенного. Только вспоминаю, что однажды мы взяли малышку из колыбельки. – Астра оживилась, во время рассказа щеки ее порозовели от удовольствия. – Но потом девочка больше уже не открывала окно, когда я стучала. Видимо, я ее напугала. Мой план провалился.
– Кажется, ты мне об этом никогда не рассказывала, – заметил Хьюго.
– Наверное, не рассказывала. Я только теперь об этом вспомнила, качая Элоизу на руках.
– Я так думаю, мам, это не самый веселый рассказ.
– Да, я с тобой согласна.
Она улыбнулась. В глазах ее стояли слезы и одновременно сияли радостные искорки. И тут Хьюго внезапно осознал, что как человека он ее всегда безумно любил, и теперь ему стало очень жаль, что он позволил себе об этом забыть. Она производила сильное впечатление как женщина, что становилось очевидно, если провести с ней достаточно времени и принять в расчет все, чего ей удалось достичь, и все, что ей довелось пережить. А ведь оставалось еще много другого, о чем он даже не догадывался.
– А теперь, – сказала она, – расскажите мне о вашем новом доме. Я слышала, вы переезжаете. А ты, Миранда, как мне говорили, перешла на новую работу. Извините, что я так много о вас знаю. Бедняга Фридом был очень добр и рассказывал обо всех новостях. Мне не хотелось вам ни в чем мешать, не хотелось вас без нужды беспокоить, пока вы не будете готовы вернуть меня в вашу жизнь. Но, Хьюго, пожалуйста, пойми меня правильно: мне больше не нужны рассказы Фридома. Мне их недостаточно. Я хочу, чтобы ты сам мне все рассказал.
– Да я толком не знаю, о чем тебе рассказать, – ответил он, взглянув ей в глаза.
– Не велика беда, – мягко произнесла она. – Расскажи-ка ты мне сегодня вечером о чем-нибудь одном. О том, что происходит сейчас и что тебя особенно волнует. Давай с этого снова начнем.
Эпилог
Астра
Вот уже месяц я живу по неизменно заведенному, рутинному распорядку. Его зацикленная монотонность помогает мне держаться на плаву, раздваиваясь между двумя мирами: одной ногой стою в собственном прошлом, другой пытаюсь нащупать хоть что-то из того, что ждет меня в будущем. По утрам встаю рано, выхожу из своего дома на колесах и варю себе кофе на столике у реки, где иногда устраивались пикники. Потом беру чашку и бреду с ней по тропинке вдоль берега реки к северу, подальше от развала обветшалого Лагеря и заросших сорняками садов Фермы за спиной. Не останавливаюсь, пока не дойду до старого домика Ким, где надеюсь встретить Джастина, мужчину, который там теперь живет в своем саду, – чтобы приветственно помахать ему рукой и перекинуться парой слов, перед тем как повернуть обратно и идти готовить завтрак. То же самое я делаю перед обедом, а потом повторяю перед ужином. Тропинка протопталась, побуревшая трава примята к земле.
Была уже середина сентября, но утро в тот день выдалось теплое. Высоко над головой планировали ястребы, вокруг меня носились юркие воробышки, клевали букашек, выползавших из земли, когда я по ней шагала. Пройдя по тропинке несколько минут, впереди на противоположном берегу реки я заметила какое-то новое бревно, что было странно, –
