Донбасский декамерон - Олег Витальевич Измайлов
Восемь лет прожил в семье Михаила Пономарева Руслан Пономарев. У него в этом доме было все, включая персонального тренера – им стал старший сын Михаила Пономарева, Борис. К концу 90‑х клуб Пономарева был взят под опеку энтузиастом шахмат, крупным донецким бизнесменом Сергеем Момотом и получил название «ДАНКО» им. Александра Момота, в честь фирмы и брата предпринимателя, ее основавшего. К тому времени Руслан одержал такое количество побед на разных уровнях, что стало ясно: никак нельзя упустить шанс сделать из него чемпиона мира.
Честолюбивые планы краматорского шахматного клуба базировались не на пустом месте. Инвестиции в развитие проекта сделали свое дело – и прежде солидный подход к делу стал всеобъемлющим. Проект вышел на всеукраинский масштаб. Это очень донецкий подход, технологичный.
Краматорск стал главным шахматным городом Донбасса и соседних регионов. В период, о котором мы говорим, сюда приехали учиться: Захар Ефименко из Ужгорода, Александр Арещенко из Луганска, Антон Коробов и Анна Ушенина из Харькова, Екатерина Лагно из Львова, Сергей Карякин из Симферополя. Последние двое стали надеждой украинских шахмат, а затем перешли в сборную Российской Федерации. И гражданство сменили.
Но если Карякин сделал это в 2009 году (его приняли в российское гражданство по указу президента РФ Дмитрия Медведева), то Лагно успела, как говорится, в последний вагон – стала россиянкой в июне 2014‑го. Так что сегодня мы можем смело говорить, что шахматная слава России ковалась в Донбассе, в Краматорске.
В 2001 году 17‑летний Руслан, который к тому времени уже три года являлся международным гроссмейстером (тогда это был рекорд), был выдвинут своим клубом на передний край сражения за главный трофей шахматного мира. Почему он? У него был просто бешеный рейтинг (в иные годы он рос по 200 процентов), Руслан обладал творческим взглядом на шахматы (догматика ему чужда) и крепчайшей психикой. Хорошо известно, что половина успеха шахматиста – его память. У Руслана Пономарева она уникальна даже по шахматным меркам. Все это давало серьезную надежду на успех.
И надежда оправдалась. Не без потерь пройдя отборочный цикл в финале, как уже было сказано, он встретился с Василием Иванчуком. Львовянин был фаворитом, но практически с первой игры матча стало понятно, что на этот раз маститый игрок столкнулся с незаурядным интеллектом, превосходящим его собственный. Победа досталась Руслану Пономареву со счетом 4,5 на 2,5.
Маленькая деталь – в качестве секунданта на поединок с 32‑летним Иванчуком 18‑летний краматорчанин Пономарев пригласил 12‑летнего симферопольца Карякина, тогда уже чемпиона мира в своей возрастной группе.
Надо сказать, что у галичанина не получилось спокойно и спортивно перенести поражение от донбасского гроссмейстера, да еще столь молодого. Сразу после матча он стал распространять слухи, мол, его сопернику подсуживали, что если бы не досадная случайность, то он бы… Но после драки кулаками махать смысла нет.
Баталии в московском «Метрополе», кроме всего прочего, показали, что донбасская школа шахмат бьет другие, даже более опытные. Кто-то скажет, что в данном случае дисциплина бьет мастерство. Но разве кому-то в голову придет оспаривать чемпионство, например, Греции в чемпионате Европы по футболу – 2004, хотя именно старательность, дисциплина и глубокое знание своего вида спорта помогли тогда грекам одолеть самых мастеровитых и именитых визави.
Михаил Никитович Пономарев увидел триумф своей школы и своего любимого ученика. Увы, он умер в том же, 2002 году.
Руслану же не суждено было повторить тот успех. Пока не суждено. Ему ведь на сегодня всего лишь 34 года.
А шахматная школа в Краматорске живет и работает. Проводит множество турниров, взрастила за 20 лет своего существования немало спортсменов разного калибра. Она воспитывает характер, учит выдержке, способности думать здраво, а также тому главному, что принесла древняя игра в мир людей, – пониманию, что побеждать друг друга лучше на шахматной доске, чем на полях кровопролитных сражений.
* * *
– Я вам скажу, что не все донецкие рождаются в Донбассе. Это ведь, по старому анекдоту, не национальность, а призвание и судьба. Можно было бы поставить знак равенства между словами «русский» и «донецкий», но последнее понятие все-таки шире, а сужать совсем не хочется, – сказал Палыч.
– Вам придется пояснить, – вскинулся Панас. – А то ведь каждый кулик…
– Да нет, орнитология ваша ни при чем. Просто есть такие места в «Русском поле», где при известных обстоятельствах с любым человеком, ну, то есть, я хотел сказать, с тем, который подготовлен, с ним происходит трансформация. В Донбассе в том числе. После этой трансформации человек не может быть… хуже, что ли, нет, не так – не может уже упрощаться и давать себе поблажку.
– А где кроме Донбасса вы видите такие места? – спросила Донна.
– Урал, Кавказ, Юго-Запад, русский Север. Я могу свою мысль пояснить на примере очередной истории, давшей начало дивной судьбе и карьере одного туляка.
История про Завенягина Принципиального
В 1920 году постановлением Высшего Совета народного хозяйства РСФСР в Харькове было создано Центральное правление каменноугольной промышленности (ЦПКП). Иногда можно встретить утверждение, что произошло это в Бахмуте (ныне Артемовск), но это не так.
На самом деле в бывшем уездном центре расположился орган непосредственного управления угольной промышленностью Донбасса – Управление каменноугольной промышленности.
Мысль о создании специального органа власти, который бы выступил регулятором и контроллером в отношениях между угольщиками и государством, угольщиками и смежниками, подал на одном из совещаний ВСНХ известный горный инженер Василий Бажанов, который, став большевиком еще в вузе, работал в Донбассе с дореволюционных времен.
Правление ЦПКП возглавил поначалу один из создателей и руководителей Донецко-Криворожской республики Моисей Рухимович. Впрочем, в должности этой он пробыл недолго, ибо и самому учреждению, и Рухимовичу пришлось оставлять вскоре и Бахмут, и Харьков.
Идея централизации управления угольной промышленностью Советской России была более чем своевременной: за первое полугодие Гражданской войны добыча угля, который в то время был, напомним, практически монопольным источником энергии, упала сразу на 16 процентов.
Процесс стал практически обвальным в конце декабря 1918 – начале 1919 года, когда Донбасс был занят белыми армиями. В январе 1919‑го Красной армии удалось потеснить противника из края, но до середины апреля ожесточенные бои шли в самом сердце угольного Донбасса – между Горловкой и Дебальцево, северней нынешних Донецка и Макеевки. Шахты не просто переходили из рук в руки вместе с населенными пунктами, но и терпели убытки в
