Миллион поцелуев в твоей жизни - Моника Мерфи

Боюсь, если сделаю это, он повалит меня на кровать и покажет все, что хочет со мной сделать.

А я не стану возражать. Нисколько.

Крю присаживается на край кровати, широко расставив ноги.

– Иди сюда.

Я позволяю ему взять меня за руку и притянуть к себе, а затем отпускаю его ладонь, чтобы положить свою ему на плечи.

– Похоже, ты взволнована, – замечает он.

Я робко улыбаюсь.

– Тебя это удивляет?

Крю медленно качает головой, опустив руки мне на бедра.

– Тебе нужно расслабиться. Хочешь, закажем обслуживание номеров?

– Я проголодалась, – киваю я.

– Я тоже. – Крю хватает меня, и я визжу, когда он бросает меня на кровать. Падаю спиной на матрас, тяжело дыша, и он нависает надо мной, приблизившись к моему лицу и пристально глядя на мои губы.

– Так ты себе представляешь обслуживание номеров?

Он смеется.

– Ты что, отпустила пошлую шутку?

Я не собиралась, но…

– Похоже на то.

Наклонившись, Крю оставляет на моих губах дурманящий поцелуй. Страстный, глубокий, дополненный тихими звуками, которые он издает, словно не может насытиться.

Не может насытиться мной.

Он запускает руки мне под свитер, и я не отталкиваю его. Льну к нему, желая, чтобы он зашел дальше.

Я хочу почувствовать его руки повсюду.

Не знаю, как долго мы целуемся, но губы начинают болеть, а в груди щемит. Я чувствую его возбуждение, когда он медленно прижимается бедрами к моим бедрам, и мое тело откликается; пульсирующая тянущая боль между ног не дает мне покоя.

Крю берет меня за руки и, переплетя наши пальцы, поднимает их над моей головой. Когда он отрывается от моих жадных губ, я лежу, стараясь отдышаться, а он всматривается в мое лицо потемневшим взглядом.

– Будь моя воля, мы бы все выходные не выходили из домика, – бормочет он.

– В итоге нам пришлось бы поесть, – напоминаю я.

– На это есть обслуживание номеров.

– Я думала, это моя задача. – Я улыбаюсь. Крю улыбается в ответ. – Хочу посмотреть рождественские штучки, – признаюсь я. – Ты сказал, что в городе симпатично.

– Насколько могу судить, он выглядит как кадр из рождественского фильма, – говорит он.

Я хмурюсь.

– Что ты знаешь о таких фильмах?

– У меня есть мать. И сестра. Я посмотрел не один ромком за свою жизнь, – неохотно признается Крю.

Внезапно меня посещает отличная мысль.

– Надо посмотреть парочку в выходные, – предлагаю я.

– Я хочу смотреть только на тебя. – Он утыкается мне в шею, овевая горячим дыханием кожу. – Давай примем ванну. Мы оба в нее поместимся.

Моя недавняя фантазия возрождается, но быстро гаснет от сильного волнения.

– Я как-то не уверена.

Крю поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

– А если я сначала тебя покормлю?

Соблазн так велик.

– А потом подарю парочку оргазмов. – Он ухмыляется.

Я краснею.

– Крю…

– Надо было взять с собой леденцы. – Он медленно прижимается ко мне бедрами, и я закрываю глаза, глубоко дыша, когда чувствую, как он пальцами сжимает мои запястья. Словно хочет держать меня в плену.

– Уверена, у тебя более богатая фантазия, – дразню я.

Он молчит так долго, что я открываю глаза, разволновавшись, вдруг сказала что-то не то.

– Хочешь, чтобы я проявил фантазию? – Крю приподнимает брови. Дьявольское выражение его лица почти пугает.

Почти.

Но не совсем.

– Я не хочу пугать тебя, Пташка, – продолжает он. – Но, будь моя воля, я бы раздел тебя догола. А потом взял ленту, которую ты всегда носишь в волосах, и связал ей твои запястья.

Он сжимает их для большей убедительности.

Все мое тело вспыхивает от образов, которые он рисует в моей голове. Мне нравится, когда он говорит, что хочет сделать со мной.

– А что потом?

Думаю, он тоже об этом знает.

– Я бы зацеловал тебя всю. Довел до оргазма пальцами, а после ртом. – Крю целует меня, скользя языком в рот. – Что ты хочешь со мной сделать?

Не знаю, смогу ли произнести это вслух.

– Я могу сказать тебе, чего хочу я.

– Скажи мне, – тихо прошу я.

– Я хочу, чтобы ты довела меня до оргазма пальцами, а затем ртом. – Он почти повторяет то, что только что мне говорил, и мои трусики намокают, едва я думаю об этом. Но…

– Я не знаю, что делать. Никогда ничем таким не занималась, – признаюсь я, не в силах вынести его пристального взгляда. Будь моя воля, я бы убежала и спряталась после такого откровения.

– Я могу показать тебе.

– Ты хочешь показать? – Мой голос звучит пискляво, и я закрываю глаза.

Унижение почти нестерпимо.

– Я покажу тебе все, что захочешь, – говорит он голосом, полным обещаний.

– Ты разденешься передо мной? – выпаливаю я, не сдержавшись.

Крю едва заметно улыбается.

– А ты этого хочешь?

Я киваю. Я уже далеко зашла, и как только увижу его голым…

Не будет пути назад.

Глава 36

Крю

Моя милая невинная Пташка очаровательна.

Очаровательно сексуальна.

Очень сообразительна.

Чрезвычайно желанна.

Я могу слепить из нее все, что пожелаю, и испытываю непреодолимый соблазн полностью ее развратить и лишить девственности сегодня же ночью. Для этого не потребуется много усилий. Она так восприимчива, что я точно знаю, что смогу.

Но я не хочу спешить. Хочу учитывать ее потребности. И хотя в последнюю пару месяцев, что мы провели вместе, я только это и делал, моя сексуальная неудовлетворенность зашкаливает. Еще никогда в жизни не был так перевозбужден.

Мне нужна разрядка.

Но я не могу быть слишком напористым. Рен сразу убежит, а этого я допустить не могу. Мне нужно, чтобы она сама меня желала, хотела заняться этим со мной. Несмотря на мою позицию в вопросе отношений и на то, что я никогда не связывал себя обязательствами с одной девушкой, Рен стала мне небезразлична.

И я хочу быть небезразличным ей.

Судя по блеску глаз, она возбуждена. Рен нравится, что я удерживаю ее на месте, сжав запястья. Оттого, что ее руки задраны над головой, она выгибает грудь, и мне до смерти хочется снова увидеть ее сиськи. Они безупречные.

В ней все безупречно.

Я вспоминаю, что сказал мой брат. Что я не должен позволять девушке ограничивать мою свободу. Он не в первый раз говорит что-то подобное, и скорее всего, не в последний. Знаю, что он прав. Мне всего восемнадцать.

Но эта девушка…

Я одержим.

Мне всегда мало.

Я отпускаю ее, слезаю с кровати и встаю рядом. Рен садится и прислоняется спиной к изголовью, не сводя с меня