Если бы ты был здесь - Джоди Линн Пиколт
Внезапно в моей голове вспыхивает образ Габриэля, указывающего на гигантскую игуану. Я вновь подаюсь вперед, подставляя лицо под воду, и закрываю глаза.
Я стучу костяшками пальцев по стенке душевой кабинки.
– Я закончила, – хрипло объявляю я, не переставая гадать о том, как скоро меня перестанут преследовать эти воспоминания.
Я слышу щелчок замка, и в ванную входит Ви с полотенцем в руках. Она раздвигает пластиковые шторы и выключает кран. Даже тот факт, что я стою перед ней совершенно голая, не омрачает моей радости. Наконец-то я стала чистой!
Ви следит за тем, как я натягиваю на себя спортивные штаны и толстовку, а затем протягивает мне щетку для волос. Как бы я ни старалась, распутать свои волосы самостоятельно у меня не выходит. Тогда Ви садится позади меня на кровать и начинает меня расчесывать, убирая волосы с моего лица.
– Кажется, я в раю, – признаюсь я Ви.
– Мы рады, что вы все-таки не там, – смеется она; ее пальцы делают над моей головой какие-то замысловатые пасы. – Я постоянно заплетаю французские косички своим девочкам.
– А я так и не научилась их плести.
– Правда? – удивляется она. – Мама никогда тебе их не заплетала?
Я чувствую, как Ви разделяет мои волосы на пряди и методично укладывает их в прическу.
– Она редко бывала дома. Мы не так много времени проводили вместе, – наконец отвечаю я.
И теперь, когда она давно уже не разъезжает по всему миру, я по-прежнему провожу с ней мало времени.
Но все может измениться.
Я всегда считала, что мы являемся хозяевами своих судеб. Вот почему я так тщательно планировала свою карьеру, вот почему вместе с Финном мы так часто мечтали о нашем будущем. Вот почему все эти годы я винила мать в том, что она предпочла свою карьеру мне. Это было сознательно принятым ею решением. Я никогда по-настоящему не верила в утверждение о том, что у всего на свете есть причина. Но похоже, теперь я в это верю.
Если именно мне выпало заболеть ковидом и чуть не умереть… Если именно мне, одной из очень немногих, выпало выжить после ИВЛ… Если мне выпало вернуться именно в этот мир, а не в тот, о котором грезил мой разум… Возможно, всему этому есть какое-то объяснение. Возможно, все это неслучайно. Возможно, это какой-то урок, сигнал к пробуждению.
Быть может, все дело в моей матери.
Ви завязывает косу резинкой.
– Теперь, – резюмирует она, – вы как будто совершенно новый человек.
Пока нет.
Но я могу им стать.
Ви подвозит кресло-каталку к моей кровати и ставит его на тормоз. Затем подает мне ходунки Элис. Я выполняю стандартную комбинацию движений «встать-повернуться-сесть» и наконец оказываюсь в кресле.
– Кажется, я обещала вам подарок, – напоминает Ви.
Вероятно, это поездка в новый спортзал для очередного занятия физиотерапией.
– Вам необязательно это делать, – вяло протестую я.
– Доверьтесь мне. – С этими словами Ви открывает дверь в мою палату.
Врач протягивает мне хирургическую маску и толкает мое кресло-каталку по коридору. Мы проезжаем мимо пациентов, которые осторожно передвигаются на ходунках или с помощью специальных четырехупорных тростей. Кто-то из медсестер улыбается мне и замечает, как прекрасно я выгляжу, что заставляет меня задуматься: неужели прежде я выглядела настолько ужасно? Однако, вместо того чтобы направиться к лифту, Ви поворачивает направо и везет меня до конца коридора, где нажимает локтем кнопку, и автоматические стеклянные двери разъезжаются в стороны. Она вкатывает меня в крошечный дворик, огороженный с четырех сторон стенами больничного комплекса. На улице тепло, несмотря на конец марта, и косые солнечные лучи заливают все вокруг янтарным цветом.
– Свежий воздух! – ахаю я, поворачиваю голову и только тогда замечаю, что в дальнем конце узкого дворика меня ждет Финн с маленьким букетиком тюльпанов.
– Полагаю, док, дальше вы справитесь. – Ви подмигивает мне и исчезает за стеклянными дверями.
Финн смотрит на меня, а затем снимает маску, и она повисает у него на запястье. Переносица по-прежнему вся в синяках, но – боже мой! – как я рада видеть его улыбку.
Я рычу, раздосадованная тем, что не могу броситься в его объятия, но, словно по волшебству, через секунду Финн сам оказывается возле меня. Он опускается на колени и заключает в свои объятия.
– Чей-то тест на ковид оказался отрицательным, – говорит он вместо приветствия.
Я снимаю маску и кладу ее себе на колени:
– Ты видел мои анализы?
– Привилегия докторов.
Финн прижимается лбом к моему и закрывает глаза. Я знаю, что его тоже переполняют эмоции. Обнимать Финна, тонуть в его объятиях. Я чувствую себя так, словно провалилась под лед, но меня спасли, и вот я снова оказалась там, где есть звук, тепло и солнце.
– Привет, – шепчет Финн мне в губы.
– Привет.
Он наклоняется, прижимается губами к моим, а затем отстраняется. На его щеках появляется румянец. И хотя он знает, что я уже почти поправилась, но ничего не может с собой поделать.
Я жду этого: щелчка, с которым откроется дверь, последнего кусочка, с которым сложится пазл, знакомого вздоха, который возвестит о том, что я вернулась домой.
«Здесь твое место», – уверяю я себя.
– Тебе так повезло, – хрипло говорит Финн, как будто пытается отогнать мрачную тень альтернативного будущего.
– Мне всегда везет, – поправляю я, хватаю его лицо обеими руками и прижимаюсь губами к его губам, как бы говоря: «Вот чего я хочу, вот чего я всегда хотела».
Я отдаюсь поцелую целиком и без остатка, чтобы в первую очередь убедить саму себя.
Я краду его дыхание на всякий случай.
Вообще-то, посещения в реабилитационном центре строго запрещены, но Финн умаслил персонал донатсами, поэтому у нас с ним всего час времени. Вскоре на улице начинает холодать, а я начинаю уставать. Финн помогает мне снова надеть маску, отвозит в мою палату и укладывает в постель.
– Как бы я хотел остаться тут, с тобой, – бормочет он.
– Как бы я хотела поехать домой, с тобой, – эхом отзываюсь я.
Финн целует меня в лоб.
– Скоро, – обещает он.
Он отдает мне сумку с книгами, которые я просила его принести и оставить на стойке регистрации, поскольку не знала, что нас с ним ждет личная встреча. Это путеводители по Эквадору и Галапагосам, по которым я планировала наше с ним путешествие.
Выходит, они не пропали вместе
